Страница 140 из 239
— Не успеем предупредить о засаде — быть беде!
— Понимаю, но следят за каждым шагом. Буду стараться попасть в сегодняшние обозники.
Когда Томмот подъехал к складам, там уже нагрузили на сани патронные ящики, и вскоре втроём с солдатом, которого им выделили, на пяти подводах, тронулись в путь.
Остановились они в той небольшой деревеньке, где однажды ночевали, возвращаясь из поездки по северным наслегам. Улучив момент, Томмот выскользнул из дома и быстро пришёл в юрту, где жил старик Охоноон.
В маленькие оконца с кусками льда вместо стёкол едва пробивался зыбкий свет. Перед камельком немолодая женщина в ситцевом платке мутовкой взбалтывала жидкий тар.
— Рассказывайте!
— Нечего, — ответила хозяйка, подоткнув на щеках платок. — А у тебя?
— И мне рассказывать не о чем. Где старик Охоноон?
— Пошёл осматривать петли. А ты откуда будешь?
— Из абагинской стороны.
— Какая потребность в Охонооне?
— Так, пустяки… Вернётся старик, передай, что был человек, заходивший недавно.
Когда Томмот вышел из юрты, за ним тотчас же вышла и хозяйка.
— А тебе… горностаевые шкурки не требуются? — спросила она, теребя концы своего платка.
Томмот резко обернулся и подошёл поближе:
— У вас у самих-то одна-единственная…
— Оказывается, это ты, — улыбнулась хозяйка. — А говоришь, из Абаги. Ты ведь приехал из слободы?
— Из слободы. Когда вернётся Охоноон?
— Не знаю. Позавчера, только прошло мимо нас войско белых, а он лесом — за ними на лыжах. Торопился так, что путём и чаю не выпил. Третий день уже нет. А взял с собой только четверть лепёшки.
— Ничего не велел передать?
— Велел. Если появится человек, который интересуется горностаем, сказать ему, что он пошёл выполнять своё задание.
— Не беспокойся, старик вернётся! — Томмот ободряюще пожал сухой кулачок женщины, боязливо прижатый ею к груди. — Передай, что человек этот благодарит. И не печалься, эджей !
Торопливо перекусив, возчики двинулись дальше на север. Валерий спешил как можно скорее отвезти дьявольский груз, сдать его и вернуться назад. Больше всего он боялся ненароком попасться на глаза Пепеляеву или Топоркову. Говорил, дескать, что красные не пойдут ни со стороны Якутска, ни со стороны Чурапчи, а как обернулось? Слава богу, о нём ещё не вспомнили. Не нарваться бы самому… Скажут, что врал, да к стенке — это у них свободно! Не станут разбираться, что красные могли план свой изменить! Или не дай бог приехать во время боя: в два счёта поставят в цепь — и в пекло!
Коней, впряженных в тяжело нагруженные сани, Валерий гнал во всю мочь — лишь бы скорее сбыть груз, а на обратном пути пусть ползут, как хотят.
Рвались они туда, в Арылах, а когда приехали, оказалось, что генерал, заступая красным дорогу, уже перешёл с дружиной в местность Сырдаах и расположился близ аласа Билистях. Только поздно вечером дозорные привели их к штабной палатке в лесу.
— Стой! — постовой преградил Валерию путь штыком. — Нельзя.
— Вызовите начальника штаба полковника Леонова.
— Нельзя!
— Мы привезли боеприпасы. Бое-при-пасы!
— Нельзя. Отойдите назад!
Валерий в сердцах сплюнул. Из палатки доносился гул голосов, а вскоре высунулось оттуда распаренное, как видно у печки, лицо адъютанта Малышева.
— Вестовой! Зовите сюда полковника Рейнгардта!
— Поручик! — успел окликнуть Валерий нырнувшего было назад Малышева.
Адъютант вышел наружу, широко улыбнулся и протянул руки, будто встретил драгоценнейшего из людей.
— А, Аргылов! Чего надо? Откуда взялись?
Знал Томмот, почему адъютант так неуёмно ласков с Валерием. С недавних пор, когда Валерий подарил ему вот эти его длинные курумы из шкуры харгина и шапку из лап лисиц-сиводушек, они стали друзьями не разлей вода.
— Привезли из Амги боеприпасы. Полковник Андерс наказывал мне лично донести об этом начальнику штаба.
— Послушай, дружище. Я бы посоветовал вам обоим не показываться на глаза командующему. С тех пор как стало известно о выходе красного отряда из Чурапчи, генерал рвёт и мечет. А полковник Леонов сейчас как раз на совещании у командующего. Дела в общем-то неважные. Вчера отряду Курашова устроили засаду в Арылахе, да, видно, их предупредил кто-то, свернули на другую дорогу. Напрасно мёрзли всю ночь под звёздами.
«Дело рук Охоноона!» — с благодарностью подумал о старике Томмот.
Узнав, что генерал в этой палатке, Валерий поблагодарил про себя постового, что тот не пропустил его.
— Что же мне делать вот с этим? — нетерпеливо спросил он и указал на свой обоз.
— Я вызвал полковника Рейнгардта, он сейчас подойдёт. Скажи ему, он распорядится. Ну, меня хватятся!
Едва поручик исчез в палатке, появился полковник Рейнгардт.
Валерий пошёл ему наперерез.
— Брат полковник, мы привезли боеприпасы. Немедленно должны поехать назад. Полковник Андерс велел у вас узнать, что требуется.
— Пулемётные ленты привезли?
— Есть.
Валерий протянул ему сопроводительную бумагу. Быстро пробежав бумагу глазами, Рейнгардт подписал её на своём планшете и отдал назад.
— Три подводы разгрузите здесь. Прапорщик! Берите этих людей, обойдите цепь и раздайте всем боеприпасы. Быстро!
— Слушаюсь! — словно возник из-под земли и вытянулся перед полковником в струнку молодой худощавый прапорщик. Он повернулся к Аргылову: — Берите две подводы — и за мной!
— Я останусь разгружать тут, — сказал Валерий Томмоту и шёпотом добавил: — Побыстрей там, надо проваливать отсюда.
Томмот с прапорщиком двинулись вдоль цепи лежащих в засаде людей, оставляя где пулемётные ленты, где ящики с патронами. Объехав всю цепь, они возвращались уже, когда Томмота окликнули:
— Чычахов! Я Лэкес! Здесь я!
— Чего ему надо? — спросил прапорщик, не поняв по-якутски.
— Говорит, в винтовке заело патрон. Просит помочь.
— Ладно, сходи. Я подожду там.
Глубоко зарывшись в снег возле толстого пня, Лэкес, не попадая зуб на зуб, встретил Томмота жалобой:
— Смотри вот — не взяли меня с собой, так пригнали меня сюда.
— А чем лучше участвовать в грабеже людей? Воевать легче…