Страница 126 из 239
— Слишком уж ты спешишь! Одержи-ка победу да возвращайся. А до тех пор… Убери руки!
Приобняв Кычу, солдат всё же привлёк её к себе.
Кыча с силой упёрлась ему руками в грудь:
— Закричу! — Солдат отпустил её. — Любишь, так зачем же хватать руками?
И перебралась на другую сторону стола.
…Жирник, выгорая, стал дымить, шипеть и вскоре погас.
Разгорячённый от выпитого и раздосадованный неудачей, солдат выбрался наружу уже за полночь. Сгоряча он не ощутил мороза. Опрокинувшись на сани с сеном, он долго глядел в звёздное небо и незаметно для себя уснул.
Когда он проснулся, дрожа от озноба, уже занимался рассвет. Ковыляя на замёрзших ногах, солдат побежал к юрте, с разбега нырнул в её темноту и неуверенными руками нащупал успевший уже выстыть камелёк.
— Епифанов!
Ответа не последовало. Парень чиркнул спичкой: Епифанов лежал возле печки на боку.
— Просыпайся, Епифа…
Коснувшись ледяной руки лежащего, солдат отпрыгнул в сторону. Возле порога он ещё раз зажёг спичку, в глаза ему бросилась раскрытая дверь закутка. Он кинулся к дому, забарабанил в закрытую дверь прикладом ружья:
— Откройте! Откройте!
Этот неистовый стук разбудил всех. Резко повернувшийся на кровати Мальцев упал на пол и выматерился.
Уже хлопочущая у камелька Аааныс поспешно откинула крючок двери.
Ворвавшись в дом, солдат с порога закричал:
— Убежал! Он убежал!
— Кто?! — вскинулся на столе Топорков.
— Арестованный!
— А Епифанов?
— Епифанов там… Он уже остыл…
Поспешно одевшись, офицеры и Чычахов побежали в юрту.
Томмот, хлопоча, отпихнул в тёмный угол пустую бутылку, валявшуюся на полу.
Полковник пощупал Епифанову лоб, приподнял за волосы голову.
— Огонь сюда! — Мельком взглянув на рану, определил: — Нож.
— Да, да… Нож, — согласился и Мальцев.
— Подполковник, хорошо ли вы его обыскали? Как же вы пропустили нож? — жёстко спросил Топорков.
— Не только ножа, но даже иголки мы на нём не оставили, — заверил Мальцев, вытягиваясь перед полковником. — Не взял ли он нож у Епифанова, когда тот уснул?
— А ты? Ты где был? — повернулся Топорков к молодому солдату.
— Я? Там… — солдат показал во двор.
— Где это там?
— На санях…
— Спал?
Солдат молча опустил голову.
— Тебе велено было спать или стоять на посту?
Тяжёлый, как гиря, кулак полковника угодил парню в челюсть. Растопырив руки-ноги, солдат отлетел назад в раскрытую дверь закутка и опрокинулся там через голову.
— Кони где?
Чычахов повёл их на скотный выгон, все три коня оказались на месте.
— Почему он не взял коня? Удивительно… Если он пеш, то далеко уйти не может.
— Конь мог быть и у хозяев, — предположил Мальцев. — Чычахов, ты вчера не заметил здесь чужого коня?
— Темно было…
Попытались разобраться в следах, но трудно было что-нибудь определить на твёрдом насте.
Зашли в дом.
— Ат! Баар? — внезапно по-якутски спросил Топорков у хозяйки.
— Есть, — ответила Ааныс.
— Где?
— Спрашивают, где у вас стоит конь, — перевёл Томмот и с горечью подумал: ах, забыл он предупредить о коне!
— Должно, на выгоне. Вон Суонда знает.
Все повернулись к Суонде, который сидел за столом на левой стороне избы и пил чай.
— Где стоит конь? — шагнув к нему, заорал Топорков.
Будто и не слыша переведённый ему вопрос, Суонда продолжал неторопливо тянуть чай из блюдца, которое держал словно игрушку в огромных корявых пальцах.
— Ах ты дикарь! — Мальцев выбил из рук Суонды блюдце и схватил его за грудки. — Ат, ат!
Суонда с сожалением взглянул на осколки и сделал движение наклониться, чтобы собрать их.
— Конь! Где конь?! — Мальцев принялся бить Суонду затылком об стену.
Будто только что уразумев, о чём его спрашивают, Суонда молча показал в сторону хотона.
— Иди, покажи!
Придя на выгон и не увидев своего коня, Суонда сделал бессмысленные глаза.
— Спроси: куда он дел коня, — приказал Топорков Томмоту.
Суонда в ответ развёл руками.
— Как он устроил побег арестованному и куда тот подался? Спроси.
Суонда затряс головой.
Мальцев ринулся к Суонде с кулаками, но Топорков удержал его за рукав:
— Экий вы болван, подполковник! Возьмём его с собой.
…Вернулись с конями и запрягли их в сани. Мальцев подтолкнул Суонду к юрте:
— Иди вынеси труп!
Шагнув за порог и увидев труп, Суонда попятился назад. Мальцев стал подталкивать Суонду в спину, пустил в ход ноги, но всё оказалось напрасно: выпучив глаза, Суонда неотвратимо пятился назад.
— С него не будет толку! Вытащим сами… — сказал Томмот молодому солдату.
Скорченный труп Епифанова бросили на сани.
— Преследовать уже нет смысла, — решил Топорков. — Он ускакал далеко. Давайте завтракать.
…Попили чаю, «подлечились» остатками вчерашней попойки.
— Скажите ему, чтобы одевался, — кивнул Топорков в сторону Суонды.
— Шевелись! — подскочил к нему Мальцев.
«Один другого стоят: чуть что — в крик да с кулаками», — подумал Томмот.
Из-за перегородки выскочила Кыча, кинулась к Суонде.
— Он не виноват! Не трогайте его!
— Ха, откуда взялась такая раскрасавица? — Мальцев ущипнул её за бедро. — Почему пряталась вчера? Ай да лебёдушка!
— Он тут ни при чём! Я прошу вас…
— Кто же тогда «при чём»? Ах, не знаете! А мы знаем. Выведите его.
Мальцев оторвал Кычу от Суонды и оттолкнул её. Томмот, выходя, поймал на себе умоляющий взгляд Кычи: «Помоги…»
Когда гуськом они уже подходили к саням, из дома неодетая выбежала Кыча и кинулась к Суонде. Ей преградил дорогу молодой солдат, её ночной собеседник. Следом за дочерью прибежала и мать.
Застоявшиеся кони взяли с места в карьер, только завихрилась снежная пыль.
— Су-онда! Суонда-а!