Страница 14 из 147
В главном же свидетельства совпадают, ибо взор поэтов направлен в одном направлении, они говорят об одних и тех же людях. Авторы не противоречат, а дополняют друг друга, каждый добавляет какую-то новую, важную для него черту, какие-то особенности личных отношений с прототипами своих героев. И пересечение этих достаточно авторитетных и многочисленных свидетельств вырывает из мрака сначала совсем смутные, а потом и более отчетливые контуры двух необыкновенных личностей, современников и друзей крупнейших поэтов Англии, которые почтили их память своими произведениями, но не хотели или не могли назвать их имена.
Поэма Честера и "дополнительные" стихотворения известных английских поэтов убедительно свидетельствуют, что за аллегорическими именами-масками скрываются не персонажи древних легенд или абстракции, а вполне реальные люди, исключительные по своим высоким достоинствам, по тому влиянию, которое они оказывали на окружающих. Хотя они были супругами, их отношения оставались целомудренными - это подтверждено поэтами неоднократно; их связывала общность духовных интересов, служение Аполлону и музам, то есть творчество. И читатель может ознакомиться с частью оставленного ими творческого наследия - собранием "Песен Голубя", носящим печать тончайшего поэтического мастерства и имеющим удивительно много общего с шекспировскими поэмами и сонетами.
Они явно занимали очень высокое положение (говоря о них, авторы прибегают к таким эпитетам, как "царственный", "божественный", "благороднейший", "сиятельный", "совершенный"), но по какой-то причине вся жизнь этой четы, их поэтические занятия держатся в строгом секрете, окружены тайной, недоступной для непосвященных. Эта секретность, как видно из многочисленных намеков и умолчаний поэтов, из их объявленного на титульном листе намерения вуалировать правду, окружала даже смерть загадочной четы. Но все-таки мы узнаем, что они умерли почти одновременно - сначала он, потом она. И из пламени служения Аполлону, из их пепла восстало имя, одно имя, владеющее всем недосягаемо совершенным, что было создано ими при жизни...
Тайна Голубя и Феникс довлеет над их памятью, над их наследием, над честеровской книгой, делая ее неразрешимой загадкой для нескольких поколений исследователей.
Кто же эти двое, эта необыкновенная чета, оставившая после себя одно имя? Что связывало их с лучшими поэтами Англии и прежде всего с Шекспиром? Почему издание сборника окружено такой таинственностью, почему в этой книге столько загадок? Какое отношение к изданию 1601 года имеет лондонский экземпляр с датой "1611" и странным заглавием?
Таковы основные вопросы, всегда встававшие перед исследователями честеровского сборника. Ясно, что центральным является первый вопрос, только найдя несомненно существовавших в шекспировской (елизаветинско-якобианской) Англии прототипов Голубя и Феникс, можно будет понять и объяснить все остальное.
Пробуждение - первые догадки и гипотезы
В XVII веке, насколько известно, никто о честеровском сборнике не вспоминал и тем более - его не изучал. В 1616 году Бен Джонсон выпускает свои "Труды", где помещает слегка подредактированные "Прелюдию" и "Эпос", а в 1640 году Джон Бенсон издает поэтические произведения Шекспира, куда включает и поэму о Голубе и Феникс из честеровского сборника, тоже без заглавия и без ссылки на источник - перед элегиями на смерть Шекспира. В 1710 году поэма появляется в новом собрании шекспировской поэзии (Гилдона), а потом и в других переизданиях. В 1780 году один из первых энтузиастов изучения Шекспира, Эдуард Мэлон, в своем издании почему-то напечатал поэму как двадцатое стихотворение из "Страстного пилигрима" {Известно, что Мэлону принадлежал редчайший экземпляр "Страстного Пилигрима", датированный 1612 годом.}, и в этом же качестве она неоднократно публиковалась не только в XVIII, но и в XIX веке. Серьезные комментарии к поэме отсутствовали, не было и попыток понять ее смысл. В 1865 году Д.Холлиуэл опубликовал короткие заметки о книге Честера {11}, по существу, впервые представив ее читающей публике. Холлиуэл специально подчеркивал, что это единственный случай участия Шекспира в книге другого современника, и делал при этом вывод, что Роберт Честер был интимным другом Великого Барда (хотя Холлиуэл и не знал ничего об этом человеке); саму книгу он оценивал как одну из редчайших и ценнейших в английской литературе. Сообщалось и о местонахождении обоих известных экземпляров "Жертвы Любви". Первый был приобретен на аукционе-распродаже библиотеки Джорджа Дэниела. Дата на титульном листе отсутствует, но прежний владелец (Дэниел) в 1838 году специальной надписью на свободной странице удостоверил, что дата не обрезана переплетчиком - ее не было с самого начала. Следовательно, это тот экземпляр, который теперь находится в Калифорнии. Второй экземпляр (хранящийся ныне в Вашингтоне) в прошлом веке был приобретен известным библиофилом Миллером. Холлиуэл также сообщал, что книга была переиздана в 1611 году под другим заглавием "Анналы Великой Британии..." ("опечатку" в ключевом слове заглавия Холлиуэл старательно "исправил"),
Итак, странную книгу заметили и стали ею интересоваться только в прошлом веке. Скорей всего сборник разделил бы судьбу ряда других изданий шекспировской эпохи, и сегодня почти неисследованных, если бы не имя Шекспира под одним из напечатанных в нем произведений. Попытки разгадать смысл поэмы не могли не привести к честеровскому сборнику. Р.У. Эмерсон выдающийся американский философ и писатель, - исключительно высоко оценивая поэму, рассматривал ее как траурную элегию на смерть какого-то поэта и его поэтической подруги. В 1875 году он предлагал даже учредить специальную академическую премию за исследование поэмы и честеровского сборника, хотя сам не имел возможности прочитать его (все экземпляры находились еще в Англии).
И вот вскоре после этого, в 1878 году, книга Честера была наконец переиздана небольшим тиражом и прокомментирована известным тогда текстологом Александром Гросартом для английского Нового Шекспировского общества. Этот ученый имеет большие заслуги в изучении и переиздании редких книг шекспировской эпохи, хотя сегодня в его работах можно найти и досадные промахи, и необоснованные утверждения. Укажу, например, на придуманную Гросартом для переиздания честеровского сборника систему двойной пагинации. В оригинале непагинирована вводная часть, есть сбои в нумерации страниц основного текста. Чтобы это "поправить", Гросарт печатает наверху каждой страницы исправленный им порядковый номер (без учета вводной части), а внизу порядковый номер с включением вводной части. Таким образом, он предлагает читателю две пагинации, ни одна из которых не совпадает с оригиналом, что мешает научной работе с книгой, порождая путаницу.
Немало хлопот доставила мне и эффектная декоративная эмблема (трагическая маска, сама по себе очень интересная и многозначительная), которой Гросарт без объяснений украсил репродукцию шмуцтитула сборника вместо отпечатанной на шмуцтитуле всех трех экземпляров книги обычной эмблемы печатника Р. Филда.
Переиздание Гросарта остается единственным и на сегодня, хотя давно уже назрела потребность в новом, отражающем работу ученых и все предложенные ими за более чем столетний период гипотезы. Однако желающих взяться за такую работу среди наших английских и американских коллег пока не находится.
Свое переиздание Гросарт снабдил специальным стихотворным обращением к президенту и членам Нового Шекспировского общества, предлагая их просвещенному вниманию страницы загадочной книги, извлеченной им из "пыльного забвения".
Гросарт идентифицировал личность Роберта Честера (1566- 1640), джентльмена из Ройстона в графстве Хартфордшир, посвященного в рыцари королем Иаковом в 1603 году. Гросарт также разыскал следы сэра Джона Солсбэри, владельца имения Ллевени в графстве Денбишир, главы довольно большой семьи, не очень удачливого в делах. Точной даты его смерти Гросарт не установил, не нашел и его завещания, но обратил внимание, что имя Джона Солсбэри присутствует в небольшом поэтическом томике некоего Роберта Парри (1597), еще без титула "сэр", в качестве то ли патрона, то ли соавтора. Томик под странным названием "Синеты" существует в единственном экземпляре, и сегодня ожидая исследования в контексте важнейших проблем истории литературы той эпохи.