Страница 33 из 42
— Ну что же, полезли? — спросил геолог. — Оттуда тянет холодком, йа устаз. Это не нора.
— Если это и вправду гробница, надо пригласить специального представителя Службы древностей, — сказал я.
— Можете считать меня таким представителем, — предложил Сабир. — Я ведь не только геолог, но по совместительству и сотрудник Службы древностей. Вместе составим акт.
— Отлично. Но только уж пустите меня первым. Это ведь все-таки археологический памятник, а не рудное тело.
Сабир засмеялся и пропустил меня вперед, я протиснулся в отверстие. За ним оказался коридор, полого уходивший вниз.
Значит, в самом деле гробница! Но ловко же она была замаскирована! Даже стоя совсем рядом со входом, легко его принять за обычную звериную нору. А когда он еще был заложен камнями и запечатан… Или опять грабители точно знали, где следует искать?
Вот уже можно выпрямиться, хотя и не во весь рост. Гуськом, поднимая фонари повыше, мы двинулись по коридору. Не прошли мы и метров четырех, как наткнулись на первое препятствие. Коридор был заложен крупными глыбами камня, но нас опередили, и кто-то уже успел пробить узкий проход в завале, даже сдвинул одну глыбу в сторону.
Значит, гробница ограблена? Тут уже нет надежды, будто грабителей могли вспугнуть, как в чудом уцелевшей гробнице Тутанхамона. В таком уединенном и глухом месте, как это ущелье, вряд ли держали постоянную стражу. Грабителям никто не мешал, и, уж найдя гробницу и проникнув в нее, они, конечно, могли орудовать обстоятельно и не спеша.
Сразу за баррикадой из каменных глыб коридор сверху до самого пола оказался забит мелким щебнем. Но разве это могло остановить грабителей! Они проделали в щебне узкий лаз под самым потолком коридора. Теперь и нам предстояло ползти этим воровским ходом.
Острые камешки врезались в колени и в локти, рвали одежду. Но, к счастью, толщина завала не превышала трех метров, а потом снова можно было выпрямиться, отряхнуться и продолжать путь уже по-человечески.
Коридор уводил нас вниз. И вдруг я увидел зиявшую в его потолке дыру. Кто и зачем ее пробил? Идти ли нам дальше по коридору или лезть в эту дыру?
— Надо лезть! — напористо сказал Сабир. — Ведь если они ее пробили, а не пошли дальше по коридору, значит, имели основание, йесхатак!
Да, он, конечно, прав. Я укрепил фонарик на груди, чтобы обе руки оставались свободными, и полез в темный пролом. И очутился в новом коридоре. Он был горизонтальным, несколько шире и наряднее, чем первый, стенки его покрывали плитки голубых изразцов, не потускневших от времени.
Как грабители догадались, что именно эта толстая гранитная плита скрывает ход в потайной коридор и где следует пробивать отверстие? Неужели им подсказал дорогу опять кто-то из строителей, как и в той пирамиде, что открыл Красовский? Или просто им хватало собственного воровского опыта, чтобы преодолевать все ухищрения и ловушки?
Ладно, пойдем по их следам. Я опустил лампу немного пониже, чтобы свет ее падал как раз под ноги, шагнул вперед…
И в тот же миг провалился куда-то вниз, тяжело упал на кучу песка! Фонарик разбился, я увяз в песке, а кругом была полная, абсолютная, дикая тьма.
Вверху показался свет, и тревожный голос Сабира спросил:
— Вы живы, йа устаз?
— Жив, ничего страшного, — пробурчал я, пытаясь подняться.
Обрадованный геолог, конечно, поспешил прежде всего восславить аллаха:
— Эль-хамду-лиллах!
— Лучше поскорее бросьте веревку и спустите мне фонарь, мой разбился! — крикнул я довольно сердито, потому что был зол на себя: как глупо угодил в такую элементарную ловушку, а еще штудировал Красовского, выписывал его рассуждения об уловках древних строителей!
— Квойс, квойс, йа устаз.[14]
Пока они поднимали меня, я рассмотрел как следует этот каменный колодец. Он был узкий, метров десяти глубиной. Если бы не песок на дне, пожалуй, не собрать бы костей… Но зачем тут насыпан песок? Чтобы грабителям помягче было падать? Странно…
Я схватился руками за край колодца и осторожно протиснулся между ним и плитой-ловушкой. Как только Павлик отпустил ее, она с тихим шорохом встала на свое место, готовая подкараулить очередную жертву. При виде этого Сабир страшно округлил глаза, смешно зацокал и замотал головой:
— Ах, нассаб! Ва салаам![15]
— Вам это в новинку? — засмеялся я. — Насколько я знаю Хирена, он нам наверняка еще приготовил и более хитрые сюрпризы. Так что не будем терять времени, пойдем дальше.
Устроив нечто вроде мостика из досок, мы перебрались через предательскую плиту. Теперь я стал осторожнее, даже для страховки обвязался вокруг пояса веревкой, конец которой крепко держал шедший сзади геолог.
Но, к моему удивлению, никаких ловушек больше не попадалось, так что я даже засомневался: а вдруг эту гробницу строил вовсе не Хирен?
Три небольшие ступеньки в конце коридора — и мы перед дверью погребальной камеры. На двери имя Хирена, обведенное картушем, и это меня успокаивает.
Но гробница ограблена, теперь никаких сомнений: в дверях открытой раной тоже зияет грубый пролом.
Я заглянул в него — и окаменел.
Посреди погребальной камеры стоял точно такой же саркофаг, как и в пирамиде. И крышка его тоже валялась на полу, но на сей раз она была явно сброшена, один из углов ее был отбит.
В изголовье саркофага на высоких постаментах свирепо нахохлились два каменных коршуна. А в дальнем углу…
В дальнем углу, направив туда луч фонарика, я увидел фараона Хирена!
Его каменное изваяние — хранилище священного Ка, было вьполнено с поразительной экспрессией и реализмом. Удлиненное лицо, высокий, крутой лоб, тяжелый подбородок и эти чуть припухшие «негритянские» губы, застывшие в грустной усмешке. Какое странное сочетание мечтательности и сильной воли!..
Один за другим мы протиснулись сквозь пролом, осветили фонарями всю камеру — и перед нами предстала картина страшного, опустошительного разгрома!
Все вещи были разбросаны в полном беспорядке. Из перевернутого изящного сундучка торчал рваный кусок какой-то пестрой ткани. В углу грудой громоздились какие-то колесницы — золото с них ободрано, спицы поломаны. Ложа, кресла, скамеечки для ног, циновки, корзины, всякие безделушки, щиты, луки — все смешалось как попало в одной куче.
— Смотрите, — прошептал рядом со мной Али Сабир.
Я глянул в ту сторону, куда он показывал, и увидел на белой крышке одного из сундуков грязный отпечаток человеческой ноги. Это был, несомненно, след вора, побывавшего здесь тысячи лет назад.
Да, нас давным-давно опередили. Гробница опустошена, из нее украдены все ценные вещи. Можно было отчетливо представить, как метались по комнате грабители, как в. спешке хватали вещи, рассматривали их при тревожном свете коптящих факелов, сдирали золото, выламывали драгоценные камни и швыряли обломки куда попало…
Мы стояли у разграбленного саркофага посреди раскиданных в беспорядке вещей, поломанной мебели, осколков алебастра и обескураженно озирались вокруг. И вдруг услышали печальный протяжный звук, похожий не то на стон, не то на жалобный всхлип.
Мы переглянулись.
— Аллах! Аллах! — словно заклинание, пробормотал Сабир.
Снова раздался тот же унылый и полный невыразимой боли стон.
Сабир попятился к двери. Но, глянув на нас, остановился и смущенно начал приглаживать свои усики.
— Что это может быть, Алексей Николаевич? — спросил Павлик.
Похоже, ему тоже стало немножко не по себе. Да и не удивительно: трудно не поддаться хоть на миг страху, услышав такие загробные завывания где-то в недрах горы, возле пустой гробницы.
— Конечно, не тоскующая душа Хирена, — сказал я. — Вероятно, какой-нибудь любопытный звуковой эффект. Может быть, природный, а возможно, придуман специально для устрашения. Потом разберемся, а пока, наверное, надо отсюда уходить и запечатать камеру. Она, похоже, прямо вырублена в том же радиоактивном граните, что и в пирамиде, и зря торчать здесь не стоит. Как вы думаете, Сабир?
14
— Хорошо, хорошо, профессор! (арабск.).
15
— Ах, мошенники! Вот здорово! (арабск.).