Vita nova, nova…

Моя интуиция говорила мне сейчас, что Аббак должен быть среди этой толпы. Именно здесь. Я верила ей, и потому смотрела во все глаза не на красочное шествие, вырастающее с другой стороны улицы, а на окружающую меня толпу, начинающую все больше волноваться и раскачиваться.

Наконец, волнение достигло апогея. Роскошные слоны подошли, и в орущую толпу полетели круглые черствые лепешки. Некоторые из них больно ударяли нищету по голове, рукам и прочим незащищенным частям тела, но бедняки не замечали этого и радовались праздничному подаянию. Мне тоже удалось поймать несколько грязно-серых лепешек. Я сунула их за пазуху и начала очень медленно пробираться на другую сторону улицы, чтоб там продолжить поиски. Я разглядывала каждого, кто хоть чем-то напоминал мне Аббака. Но самого его я не находила. И странно: я не могла отделаться от чувства опасности, мне казалось, что за мной кто-то следит. Я оглядывалась на толпу, искала эти колючие глаза. Неужели карумионы? Нет. Не может быть. Слишком быстро…

На всякий случай я решила уйти с площади и продолжить поиски на ярмарке. Оторвав от жесткой лепешки кусок, я зашагала окольными путями к базарной площади, жуя и с опаской оглядываясь по сторонам. На одной из улочек настолько узких, что на них вряд ли могли бы разъехаться два осла, кто-то окликнул меня. Очень тихо, но я услышала, вздрогнула, испугавшись, и прижалась к шершавой глиняной стене забора.

– Кто здесь?!

– Лун, – снова тихо позвали меня.

Это мог быть лишь кто-то из протохронов, никто ведь больше не знает моего тайного имени. Да еще вот карумионы…

– Аббак? Это ты?

– Никаких имен, – услышала я уже несколько более отчетливую речь.

Я замерла, догадавшись. Насторожила слух и мышцы, приготовившись в случае чего бежать со всех ног.

– Я слушаю.

– Не ищи меня. Не пытайся связаться со мной и не выходи на связь с президиумом.

– Я и не могу выйти с ним на связь. Где протохроны?

– Не ищи их.

– Почему?!

– Не спрашивай.

Голос доносился откуда-то сзади. Я догадалась, что Аббак стоял за той дверью, что была неподалеку от меня.

– Карумионы нашли меня? Они уже здесь?

– Они готовят тебе ловушку. Но самих их ты не увидишь.

– Какую ловушку?

– Никто из нас не станет пятнать свою репутацию из-за тебя. Ты всегда была неблагонадежной, Лун. Никто не будет защищать тебя. Все теперь лишь в твоих руках.

Это было последнее, что я услышала от него. По ту сторону стены раздался скрип другой двери, через которую Аббак вышел и скрылся от меня навсегда. Я осталась одна. Меня бросили на съеденье карумионам. Что ж, спасибо хоть, что предупредили о ловушке, хотя и не сказали где ее ждать. Наверное, и не могли сказать. Вот почему судьба Лидали повернулась по-иному. Теперь все только в моих руках.

Сон не шел ко мне этой ночью. Да и откуда ему было взяться? Сны – привилегия людей не помнящих и не знающих о своем давнем прошлом. В своих снах они могут угадать свое будущее. А я? Сама себя загнала в ловушку. Тупик. А может сдаться псам Безвременья? И пусть будет суд. Но ведь я знаю, каков будет вердикт. Мне нет оправданья. Я слишком много знаю. Они мне этого не простят.

Рассвет занимался, но я не спешила подниматься с постели. Больше я храму не принадлежала. Мне нужно было лишь дождаться слугу моего нового хозяина. Но прибудет он, скорее всего, уже после праздника, кульминация которого ожидалась именно сегодня. Не исключено, что я смогу посмотреть на ритуал гораздо ближе, чем раньше, и возможно разглядеть среди важных персон и господина Омагани. Я лежала на своей постели, наслаждаясь недолгим моментом свободы и лености. В такие минуты особенно жалеешь, что время имеет свойство утекать.

Все же я поднялась. Побродила по суетливому двору, заглянула в храм, везде шли приготовлению к чествованию Аштарт. Увидев Сахапа, я подошла к нему и спросила, скоро ли прибудет слуга моего нового работодателя. Он пробурчал что-то невнятное и отвернулся от меня, отдавая наставления. Мне пришлось отойти, докучать ему я по старой привычке не хотела. А он потерял ко мне интерес, получив положенную сумму.

Почему я себя так неуютно чувствую, когда не надо работать? Слуги и служанки, с которыми еще вчера была на равных, сегодня смотрят на меня то ли с завистью, то ли с ненавистью. Это неприятно. Но совсем скоро я забуду о существовании этого храма. А сегодня я побываю на празднике Аштарт не в качестве прислуги, а в качестве гостьи.

Я отправилась к парадному входу в храм. Там уже стояло несколько повозок богатых и не слишком, толпились гости, мужчины, женщины, дети… Я обошла их стороной и остановилась позади, ожидая открытия празднества. В своем новом статусе я была здесь впервые. Отчего-то меня вдруг охватило волнение. Хотя возможно это было предчувствие. Беды? Но что могло ее предвещать?

Я подошла чуть ближе и оглядела толпу. Она стала больше. Мог ли кто-то из этих людей быть карумионом? Узнал ли он меня? Что за беспокойство? Это неспроста. И вдруг кто-то схватил меня за плечо. Я вздрогнула от неожиданности.

– И на тебя, Лидали, пусть снизойдет благодать великой Аштарт! – обратилась ко мне помощница одной из жриц и надела мне на шею венок из жасмина.

Это удивило меня, и я смогла лишь тихо произнести «спасибо». Глаза служанки взглянули на меня с жалостью, она пошла дальше, раздавая венки и «благодать великой Аштарт».

Пульс в моих висках усердствовал. Я была готова пуститься бежать, но не могла быть уверена в том, что они только этого и ждут. Я озиралась вокруг, понимая, что угроза могла исходить от кого угодно, даже от этого слепого на один глаз старика или от этого мальчишки-подростка. Опасность я ощущала кожей и всеми внутренностями. Под ногой моей очутился камень, небольшой и круглый, я подняла его. Это успокоило меня, но совсем чуть-чуть. Если кто-то из слуг карумионов наброситься, я ударю его и выиграю немного времени.

Но никто не набрасывался и даже не смотрел в мою сторону. Взгляды всех людей были устремлены на ступени храма, где жрицы производили магические ритуалы, танцевали и пели, призывая Аштарт одарить всю эту толпу своей благодатью.

Время вяло протекало, а я устала от постоянного напряжения глаз и сознания. Толпа у храма стала преобразовываться в очередь. Теперь наступило время приношения даров Аштарт. Каждый вносил свою лепту, кто чем был богат… У меня не было ничего, но я искренне полагала, что ничего не должна этой богине. По крайней мере, не в этой жизни. Поэтому я отошла в сторону, не зная, что еще мне делать и куда пойти. Но в это время одна из помощниц жриц, заметив меня, сообщила, что за мной прибыли и ожидают во внутреннем дворе храма. Я вздохнула, – ну, наконец-то, и отправилась туда.

Двор был пуст. Надо мной явно подшутили. Я выругалась в сердцах, но на всякий случай все же осмотрела внимательней все тенистые углы. Нет. Ни души. Остановившись посреди залитого солнцем двора, я прислушалась не только к тем звукам, что могли бы мне что-то подсказать, но и к своей интуиции. А она, как назло, молчала.

Скрипнула дверь, из проема высунулась голова:

– А, ты здесь? – спросила она удивленно. – Тебе не сказали, что тебя уже давно ждут в красной комнате?

– Нет, не сказали… В красной комнате? Почему там? Мне ведь туда нельзя.

– Можно теперь…

Я не могла разглядеть из-за яркого солнца того, кто пришел за мной. Он только рукой махнул призывно и снова скрылся за дверью. Мне пришлось последовать за ним почти наугад, прислушиваясь к его шагам. Расположения здешних комнат я не знала и не могла знать. Здесь располагались личные покои жриц и сокровищница. Красная комната служила парадной гостиной в нашем храме, потому я и удивилась, что меня зовут именно туда. Поговаривали также, что где-то здесь располагался еще один алтарь, но никто из знакомых мне слуг не видел его. Неужели посланника Омагани принимают на таком уровне? Ну, ведь не сам же вельможа явился за своей служанкой?

На лестнице было темно, только откуда-то сверху падал тусклый желтоватый свет. Поднимаясь все выше, я прислушивалась к голосам наверху. Казалось, что там собралась целая толпа, и я слышу ее шепот, но как не вытягивала шею, ничего не могла разглядеть.