Страница 38 из 77
Одному коменданту предложили наказать мужей за грехи своих жен. Он сделал необходимый опрос и решил оставить эту мысль: как выяснилось, некоторым женам доставило бы удовольствие сделать неприятность своим мужьям.
В конце концов комендант вынужден был отказаться от своего поста, заявив, что ему было послушно любое судно в плавании, но он ничего не может поделать с женской командой Ассеншена.
Конечно, тому, кто никогда там не бывал, трудно себе представить особенности жизни на острове. Как-то жена одного морского офицера, как только ступила на берег, спросила:
- Где же резиденция губернатора? И где его экипаж?
- Вон там - палатка коменданта, а здесь - тележка, одна на весь остров, мэм, - вежливо ответил моряк.
Восемьдесят лет назад на остров приехал мистер Хилл*. Здесь ему удобнее было определять точное расстояние от Земли до Солнца. Он провел на Вознесении шесть месяцев. Его жена нашла, что вести на острове хозяйство довольно трудно. В булочной ей давали зачерствевший хлеб. В семь утра звонил колокол, и все опрометью кидались за своей скромной долей молока, которое привозили с гор.
_______________
* Хилл, Джордж Уильям (1838 - 1914) - американский астроном, специалист в области небесной механики. - Прим. ред.
- Как у вас насчет овощей? - спросила как-то у повара миссис Хилл.
- Только сладкий картофель, да и привезут его не раньше следующей пятницы.
- А где живет мясник? - спросила миссис Хилл.
- У нас его нет, - ухмыльнулся кок. - Волам и овцам не хватает еды и питья, и обычно они подыхают раньше, чем их успевают забить.
- Но уж, конечно, здесь полно рыбы? - не унималась супруга астронома.
- Обычно есть, мэм, но не во время шторма.
Остров Вознесения был свидетелем многих драм на море. Нередко изможденные люди с пересохшими глотками с надеждой смотрели на пик Грин, в то время как волны неделями носили их в шлюпках после кораблекрушения. Сюда пришвартовывались конфискованные суда работорговцев, и африканцы, ступив на камни острова, уже становились свободными. Одно время здесь жило столько круменов из Западной Африки, что пригород Гарнизона назвали Крутаун.
Несколько раз на якорь у берегов острова Вознесения становились два британских военных корабля - "Черепаха" и "Флора". Позднее "Черепаху" решили использовать для защиты острова, и в 1844 году она вновь появилась у его берегов. "Черепаху" сделали потом угольным дебаркадером, а "Флора" в 1865 году стала сторожевым судном. Через семь лет ее как плавучую базу перевели в Саймонстаун.
У острова "Флора" едва не попала в беду. Однажды ночью лопнули швартовы фрегата, на борту которого в то время находилась группа больных моряков, привезенных из Западной Африки. Корабль начал медленно дрейфовать под юго-восточным ветром. Долго никто не замечал опасности. Вдруг кто-то увидел, что огоньки поселка как бы затухают. Моряки успели бросить якорь, к счастью до того момента, как фрегат отнесло на глубокую воду. "Флора" оставалась на якоре у островного шельфа*, а через несколько дней ее подвели к острову.
_______________
* Ш е л ь ф - мелководье вблизи островной или материковой суши с глубинами не свыше 200 м. - Прим. ред.
На борту почти не оставалось продовольствия и воды. Такелаж сняли, и корабль сам не мог передвигаться. Если бы его отнесло дальше в океан, то на острове не нашлось бы ни одного судна, способного вернуть "Флору". В те дни подводного кабеля еще не было, поэтому и команда и больные скорее всего погибли бы в океане.
Что касается "Черепахи", то она, видимо, была еще способна на морские странствия. Однажды на острове пересохли все источники пресной воды, и рабочие погибали от жажды. Тогда "Черепаха" подняла паруса и двинулась на юг к Святой Елене, возвратившись с наполненными водой бочонками. Название судна не говорит о его быстроте или оборотистости, но тем не менее оно вернулось как раз вовремя, чтобы спасти людей от гибели.
В 1881 году Англия фактически оставила остров Вознесения, и бесполезный гарнизон из пятисот военных моряков, содержание которого обходилось в сорок тысяч фунтов в год, покинул остров. Вскоре после войны и этот гарнизон показался Адмиралтейству обременительным. Оно отказалось от его содержания, так же как и от других "балластов" королевского военно-морского флота. В 1922 году английский флаг был наконец спущен и хозяином острова стал директор Восточной телеграфной компании.
Но на Гарнизоне до сих пор сохранились воспоминания о военных моряках - слишком долго были они хозяевами острова. Все здания в поселке и в горах по-прежнему принадлежат Адмиралтейству - они отданы связистам кабельной службы в бессрочное пользование. Такие названия, как "Дыра в Бочке" - скверик посредине поселка, - напоминают о тех временах, когда здесь торговали ромом в разлив. Сейчас адмиралтейский домик уже развалился и его уничтожают белые муравьи, а когда-то это была прелестная вилла резиденция морского коменданта на Крестовом Холме. Как-то раз я повстречался с доктором, который принял госпиталь от военно-морского врача. Он рассказал мне, что операционный стол сохранился еще со времен Нельсона - устрашающее ложе с пятнами крови и с железными кольцами, которые помогали распять пациента, когда ему без наркоза отпиливали руку или ногу.
Красный фонарь у полицейского участка представляет собой медный бортовой иллюминатор, забытый моряками военного корабля. Они построили и тюрьму, которая вот уже много лет бездействует. Моряки же воздвигли в 1843 году церковь Св. Марии, в стенах которой замурованы плиты с именами военных, павших в морских сражениях, погибших в горах и умерших во время службы на острове. Я вспоминаю еще маленькую купель из серого известняка, в которой крестили местных детишек.
Большинство домиков на Гарнизоне построено сто лет назад. Чиновники кабельной службы перестроили только стены, выложив их из лавовых кирпичей, после чего они стали очаровательными. Главная комната - это всегда открытая, затененная веранда, доступная исключительно приятному юго-восточному пассату. Без ветра жизнь на острове была бы невозможной. Периодически он меняется и дует уже от берегов Западной Африки. Тогда его называют береговиком: это горячий и неприятный ветер, он приводит в раздражение всех, пока не появится благословенный пассат.
В домах вы найдете мебель, которая становится в наши дни антикварной, - такой мебелью красного дерева старая Восточная телеграфная компания снабжала своих представителей в отдаленных местах: гардеробы, комоды, большие шкафы, украшенные фирменной виньеткой компании. На кухнях - керосиновые холодильники и газовые плиты.
Большую часть времени жители проводят вне дома. Обедают на веранде, а многие там же и спят. Здесь же можно устроить веселую вечеринку. В таких случаях сюда ставят несколько маленьких запыленных полированных столиков, уставленных бутылками с огненным джином и закусками на старинных подносах, которые можно отыскать только у связистов-кабельщиков, живущих в самых экзотических уголках земного шара. Каких только историй не услышишь здесь после захода солнца!
Около каждого дома имеется резервуар на сорок галлонов воды. Народу на острове немного, и сейчас разрешено употреблять по семь галлонов в день на человека.
Когда я приехал сюда второй раз, в апреле 1957 года, жители особенно страдали от жажды, так как большой резервуар в горах дал течь и пересох. Запаса воды хватило бы только на двадцать дней, но тут в горах прошел дождь. К концу своего пребывания моряки построили здесь ветряную мельницу, которая накачивала соленую воду в общую башню, и в каждом доме, куда вода шла по трубам, можно было принять морскую ванну. К великому сожалению островитян, этого удовольствия теперь они уже лишены.
В суровом островном мире есть и рай - гора Грин. Когда вы покидаете Джорджтаун и из глаз скрываются маленькие, любовно взращенные садики, заросшие бугенвиллиями и петуниями, когда попадаешь в дикий мир застывшей лавы, кажется, что остров здесь уже навсегда одет в какую-то уродливую маску. На протяжении первой половины пути к вершине видны лишь кратеры, угрюмые холмы и красная или серая пыль да острые обломки шлака, которые за шесть миль пути изрежут ваши башмаки; лава так и застыла, как текла, волна за волной. В этой вулканической пустыне люди часто теряют дорогу, их находят потерявшими рассудок и полумертвыми от жажды.