Страница 19 из 21
Несколько мгновений они молчали, думая каждый о своем.
– Что мы отсюда заберем? – наконец, спросил Ндафа.
– Возьмем листы, статую и пару книг. И поищи личные вещи Зеваха. Ты прав, сегодня нужно многое успеть.
Когда они покинули дом, сад начал погружаться в сумерки. Хлыст не терял времени даром: пара слуг уже мела давно не убиравшийся двор. За тенистыми деревьями виднелся купол храма Солнечного Владыки, последние лучи солнца позолотили самую его верхушку.
– Ну, что теперь? – спросил островитянин.
Чародей обернулся к нему. Темнокожий воин казался спокойным, но Самер достаточно его знал, чтобы заметить скрытое напряжение.
– Теперь нам нужно перевернуть вверх дном обитель и взять под стражу пару богачей, – ожидая, пока к дверям подадут его паланкин, маг сел на каменную скамью под деревом и опустил голову на руки. – У меня такое чувство, Ндафа… чувство, что мы сейчас разгоним большую волну, и я не знаю, куда она понесет, и что сметет на своем пути.
Капитан лишь хмыкнул. Носилки были совсем близко, когда Самер добавил:
– И еще я впервые думаю, что после сегодняшнего меня захотят убить.
5
Столица, квартал иноземцев, 11-е месяца Пауни
Кобылка Зе́но Я́ннис не желала мириться со спокойным шагом процессии и недовольно гарцевала, когда Зено ее одергивала. Стук лошадиных копыт мешался с далеким треском барабанов. Посол бросал на помощницу сердитые взгляды, но так ничего и не сказал. Пусть его. Посол Ксад относился к тем людям, которые недовольны всегда.
У них за спиной, на вершине холма, весь вечер шли гуляния. Попрошайки выклянчивали медовые сласти, танцовщики в цветочных венках облюбовали площади, а жрецы один за другим распевали гимны Теме́расу. Десятки костров горели по всему кварталу иноземцев – но остальной город, такой шумный в любую другую ночь, притих. Недоброй тишиной: казалось, столица сцепила зубы, пока нага́ди славят своего бога.
Это тревожило Зено. Никогда еще недружелюбие города не чувствовалось так остро. Сама ночь, душная и влажная ночь Царства, так непохожая на воздух ее родины, дышала враждебностью.
– Когда Черный Азас взошел на трон, – вдруг заговорил посол, и его голос вырвал женщину из раздумий, – квартал иноземцев сожгли до основания.
Теперь настал черед Зено бросить на спутника быстрый взгляд. Тот застыл в седле и слегка повернул голову, словно прислушиваясь.
– Узурпатор тогда заявил, что погромщиков наняла ложа торговцев, – наконец, продолжил он. – Мой предшественник бил себя в грудь, твердил, что торговцы не при чем… лучезарный бросил дюжину купцов в застенки и отобрал имущество у многих других, по всей стране.
Несколько шагов они проехали в молчании.
– Вы тоже чувствуете? – наконец спросила женщина.
Посол едва заметно пожал плечами.
– Я не слепой и не глупец, Зено. Слишком тихо… Эта тишина беременна, рано или поздно она разродится кровью. Не сегодня, конечно. Но скоро.
– Я с утра была в торговом доме Шуба́т. Меня принимали, как дорогую гостью, и еще у них большие замыслы. Мне намекали, что Нагаду представляет очаровательная госпожа! А Высокий город выгадает, если… – она процитировала: – если наследник дома станет относиться к нашим интересам не как к предприятию, а как к своим, семейным интересам.
Женщина невольно улыбнулась, вспомнив велеречивого секретаря. Тот говорил и кончиками пальцев поглаживал вышивку на животе кафтана, словно предвкушая прибыли – однако посол лишь покачал головой.
– Ты торговый представитель, Зено, – сказал он. – Купцы первые заинтересованы в хорошей сделке. В остальном же… дела у советников не очень. Хуже даже, чем у Азаса. Слишком много нищих и обездоленных… – он вновь покачал головой. – Людям нечего есть, Зено. А когда нечего есть – толпа жаждет крови.
Что это, один из приступов фатализма, которыми прославился посол? Молчание столицы было и впрямь недобрым. Женщина повела плечами, прогоняя пробежавший по спине холодок.
– Вы говорите, как будто ждете беспорядков.
– Слишком много нищих и обездоленных, – повторил Ксад. – Беспорядки будут. Или думаешь, нас обойдут стороной? Советники захотят обернуть недовольство против старого врага или толпа захочет нашей крови. Высокий город и Царство слишком долго воевали.
– Вы… вы уже думали на этот счет?
– Что-то думал, – неохотно протянул посол. – Да, после церемонии нужно поговорить. Но сначала храм. Позаботимся о небесном, а потом уж о земном.
В старом лисе было столько же набожности, сколько в базарном гадальщике, но большего из него не вытянешь, а потому оставалось лишь ждать. Они миновали мост над каналом, в котором тихо плескалась черная вода. В нескольких кварталах отсюда их соотечественники пускали по течению маленькие фонарики, и теперь они бесшумно скользили прочь. «Как неприкаянные души», – отчего-то подумалось Зено.
Храм Темераса в квартале иноземцев прятался в улочке столь тесной, что здесь едва могли разъехаться два конника, а со стороны он мало отличался от доходного дома. Лишь дверные косяки в виде фигур с бесстрастными лицами говорили, что это не вполне обычное здание.
И все же они не готовили к тому, что ждало внутри.
Воздух здесь пах пряностями, и кедром, и еще – тем неведомым снадобьем, тем домашним запахом, которым всегда благоухает дом Господина Сил. Бледные звезды и полумесяц, небесные змеи и фигуры созвездий мерцали в свете лампад, выложенные стеклом на потолке. Зено прибыла в столицу прошлым летом, чуть меньше года назад, и не застала главный праздник Нагады на чужбине – а потому с любопытством разглядывала храм. И потому же обратила внимание на жреца лишь когда тот заговорил.
– Посол Ксад И́мнес, – священник поклонился. – Представитель Яннис… Представитель Не́фран…
Он кланялся и кланялся, каждому в отдельности. Головной убор жреца украшали шипы из красного дерева, с которых свисали серебряные колокольчики, каждый поклон сопровождался мелодичным звоном.
– Прошу вас. Для церемонии все готово.
Жрец повел их за собой, подметая темные гранитные плиты подолом рясы. В Нагаде, где почти все в правящем Светлом собрании маги – к богам всегда относились проще: скорее с пониманием, чем с почитанием. Нагади приходили в храмы, приносили небольшие дары и разговаривали, советовались со священниками – вместо пышных церемоний и простираний ниц. Зено не сомневалась, что в другой день здесь бы толкались люди, а перед статуями лежали груды цветов, самого простого и дешевого подношения.
Но не сегодня. Ночь Темераса – время единственного обряда, прошедшего через века, из темной суеверной древности.
Когда священник раздвинул шелковые занавеси, Зено выдохнула. Ей не доводилось бывать во внутреннем чертоге храма – в Нагаде она считалась птицей не того полета – но в квартале иноземцев она не ожидала увидеть подобное. Круглый зал был облицован красным мрамором, камнем редким и безумно дорогим. На постаменте в центре высился символ Господина Сил, языки пламени – из мягкого и чистого розового золота. Вокруг горел и настоящий огонь, сполохи плясали по стенам, так что казалось, драгоценное пламя и впрямь зажило собственной жизнью.
Небесные владыки! Женщина представила, как смотрелось бы золото на ее груди. Да, секретарь торгового дома задохнулся бы от такой роскоши. Посол со спутниками уже рассаживались на низкие скамьи. Ксад недвусмысленно похлопал по подушке справа от себя.
– Как тебе? – стоило женщине занять место, посол склонился к ее уху. – Храм понемногу украшали десять лет. На пожертвования богатых земляков.
– Впечатляет… нет, захватывает дух, – честно призналась Зено. Мгновение поколебавшись, ведь Ксад наверняка был одним из дарителей, она спросила: – А вы не боитесь? Такая роскошь и в такое время…
– Не сейчас, Зено! – резко осадил ее посол.
Жрец и вправду был слишком близко, а служки у него за спиной несли кратер с изящными ручками и бронзовый поднос с волнистым, как язык пламени, клинком.