Страница 16 из 27
То же самое нам следует сделать и с памятованием, при помощи которого мы удерживали объект – его можно легонько ослабить. Когда ум целенаправленно сфокусирован на простой ясности и осознанности, а такие недостатки как притуплённость и блуждание изжиты, чрезмерно напряжённое памятование может вызвать колебание или дрожание ума. Чтобы избежать этого, мы ослабляем нашу напряжённость, и остаёмся в покое в более лёгком состоянии. Но мы не должны полностью упускать наше памятование. Это будет большой ошибкой. Нам нужно оставаться ясными и сосредоточенными.
Короче говоря, путём изучения и медитативного опыта мы достигаем ясности относительно девяти этапов успокоения ума, объяснённых в учениях, касающихся этапов пути. Тогда, на некоторой стадии, если наш ум становится чересчур напряжённым, нам нужно ослабить его.
Текст продолжает:
«Сказано: „Ослабь и успокой сильное напряжение ума, и ты добьешься устойчивости“. А также: „Когда запутанный и вовлечённый ум расслабляется, он несомненно сам себя освобождает“. Следуя этим утверждениям, ослабь ум, в то же время не допуская ни малейшего блуждания».
Таким образом, когда в нашей медитации уже нет этих недостатков – притуплённости и возбуждения – мы остаёмся в расслабленном состоянии уравновешенности. Текст продолжает:
«Когда ты всматриваешься в природу любой возникающей мысли, она непроизвольно исчезает сама собой, и рассветает простое её отсутствие. Подобно этому, когда, успокоив ум, изучаешь его природу, то со всей живостью проявляется не препятствующее простое отсутствие и ясность».
Некоторые знающие учителя прошлого указывали, что когда бы ум ни проявил мысль, то посмотрев просто и открыто на её природу, нам уже не нужно будет «запихивать её обратно в ум». Она исчезнет сама. Так мы остаёмся в пустоте, которая есть чистое отсутствие. И точно так же, если мы изучим ум, уже успокоенный и не проявляющий никаких мыслей, то, как сказано в тексте, «живо проявляется не препятствующее простое отсутствие и ясность».
У ума нет формы. У него нет ни образа, ни цвета, его нельзя потрогать, он ничему не препятствует, и самому ему нельзя воспрепятствовать. В этом отношении он представляет собой чистое отсутствие этих качеств, подобное пространству или пустоте. И всё же он может проявить ясную видимость чего угодно – в том смысле, что он позволяет любой вещи ясно явиться в виде объекта переживания. Его природа, по сути – простая ясность и осознание. И если мы правильно её распознаем, мы сможем как бы живо «увидеть» в своей медитации это чистое отсутствие, которое есть простая ясность и осознанность.
Когда бы ум ни проявил мысль, она исчезнет, если мы взглянем на её природу. В точности как спадают волны в воде, поскольку они водной природы, так исчезнут и мысли, потому что их природа – природа ума. Они не идут дальше обладания природой простой ясности и осознанности. Потому рассматривая природу мыслей, мы видим, как они самопроизвольно растворяются. Так мы приходим к самой основе мысли – чистой ясности и осознанности.
Коренной текст говорит:
«Ты видишь, что спокойный ум и движущийся ум перемешаны вместе».
Поглощён ли полностью наш ум тем, на чём он сосредоточен, или же движется, каждое мгновение проявляя мысли, если мы рассмотрим природу мыслей, то увидим, что они – не более, чем простая ясность и осознанность. У них та же природа, что и у спокойного ума. Таким образом, вне зависимости от того, успокоен наш ум или движется, мы приходим к тому же завершению – к простой ясности и осознанности.
Поскольку это заключение основано на медитативном опыте, оно широко известно. Например, в традиции кагью говорят о несознательном пресечении мыслей и «запихивании их обратно». Когда ум проявляет мысли, их стараются рассматривать, как волны игры дхармакайи – всеведущей, всеохватывающей осознанности. Это одна из версий того же видения, что «спокойный и движущийся умы перемешаны вместе».
Текст продолжает:
«Итак, какая бы мысль ни возникла, когда ты распознаешь её как движение ума и, не подавляя её, сосредоточишься на её природе, [ты обнаружишь], что её можно уподобить птице на корабле. Как сказано: „[Она] совсем как ворона, которая улетает с корабля, но покружив по сторонам, вынуждена на него вернуться“.»
Когда ум проявляет мысль, вне зависимости от того, как далеко она заходит, куда она денется? Когда мы сфокусируемся на природе мысли, мы ощутим, как она исчезает сама. Иными словами, посмотрев на природу всякой мысли, мы осознаём, что она возникает в природе простой ясности и осознанности и тоже погружается в ту же самую природу. Переживая эту природу, мы также «видим, что спокойный ум и движущийся ум перемешаны».
Текст продолжает:
«Культивируя подобные методы…»
Целенаправленно фокусируя ум на уме, мы испытываем устойчивое снижение мысленного блуждания и постоянное укрепление поглощённой концентрации на простой ясности и осознанности. По мере того, как наш ум всё больше освобождается от помех притуплённости и блуждания, природа ума как простая ясность и осознанность становится всё более явной и ясной нам из собственного опыта.
Достижение шаматхи, сфокусированной на обычной природе ума
Что же из этого получается? Текст продолжает:
«…ты ощутишь, что природа полностью погруженного ума есть не препятствующая ясность и прозрачность».
Природа успокоенного и полностью поглощённого ума свободна от всех помех притуплённости или блуждания. Как же она переживается? Эта природа есть «не препятствующая ясность и прозрачность». Это та ясность познания, которую мы можем направить на любой объект и использовать для любой цели. Иными словами, вне зависимости от того, на какой объект направит ум своё внимание, он может целенаправленно сфокусироваться на объекте, заняться им и дать проявиться какому-либо его аспекту именно благодаря познавательной ясности. Её действию не препятствуют ни какие-либо беспокоящие эмоции или отношение к вещам, ни даже инстинкты. Она не препятствует ни освобождению, ни просветлению. Фактически, это как раз главный фактор, позволяющий нам достичь и того, и другого. Таким образом, это «не препятствующая ясность и прозрачность».