Страница 2 из 4
- Почему же все время? - возразил Криворот.- Вовсе и не все время молчит... Говорил же он тебе! А ты все руками размахивал...
- А чего говорил-то? - поинтересовался Кандид.
- То же самое! - фыркнул Рябой и почесал бороду.- Слышали мы такие разговоры! Несколько дней назад приходили, позавчера приходили - все одни и те же разговоры. Только про Чертовы скалы и умеют говорить. Как заладили: Чертовы скалы, Чертовы скалы... И про Лучший лес уже слушать надоело! Болтать-то всякое можно, а кто его видел-то? Никто этот лес не видел, а разговоров-то поразвели!
- Раз безлицые говорят, что он есть, значит, они его видели,- сказал Криворот.- Зачем же тогда говорить то, чего не видели?
- Ты, Криворот, больно много им веришь,- сказал Рябой.Нельзя так им верить, а ты веришь. Криворот...
И между ними завязался спор. Спор, который Кандид слышал уже неоднократно и который ему порядком надоел, потому что ничего нового во время этого спора не произносилось. Аргументы были стары и заезжены. Как же не верить безлицым, недоумевал Криворот, когда они все время нам помогают! Почему же это все время, парировалось в ответ, вовсе даже не все время, тут ты, Криворот, что-то напутал или забыл, во время войны помогали - разве кто говорит, что не помогали?.. Куда бы мы без них-то делись, одна Дьявольская Труха чего стоит! А их ночные разведки, а связь между отрядами! Вот и я о том же говорю, об этом же и говорю... Так ведь нет той войны, сколько уже нет! А безлицые остались, как приходили, так и приходят, как советовали, так и советуют. Только советы-то их совсем не те, другие у них стали советы, Криворот, после Освобождения. Какая разница, они же помочь нам хотят. Рябой, ты же видишь... Тогда помогали и сейчас хотят. Еды-то совсем не стало, что есть-то станем скоро, вот ты мне скажи. Рябой? Рыба исчезает, звери исчезают, земли съедобной нигде не найдешь... Полдня сегодня по Лягушатнику шарили - пусто стало в Лягушатнике. Скоро к Лысой поляне ходить начнем, а кто нас туда пустит, ясно дело, что никто нас не пустит, потому как им самим жрать охота... А жратвы все меньше и меньше, грибы есть невозможно, зверье куда-то бежит. Куда они все бегут-то? Уж не за Чертовы ли скалы они бегут?.. Вранье все это про Скалы и про Лучший лес, понятно, что вранье, безлицые набормотали, а ты, Криворот, и поверил. Кто там был-то в Лучшем лесу, кто ходил-то за Чертовы скалы, понапридумывали всякого, а ты и поверил! А там, может, еще хуже, чем здесь! Как же может быть хуже, хуже-то ведь уже не может быть, сам видишь, куда еще хуже? С Юга Трещины наступают, скоро совсем нас к Скалам прижмут, что делать станем? С голоду вымрем, на Твердых землях жить нельзя, никто там не живет, бегут все оттуда, и звери и насекомые бегут, и деревья там порчеными становятся, на Твердых землях, там даже озер не осталось все пересохли, как же там жить можно?.. Это безлицые так говорят, парировалось тут же, никто же на Твердые земли не ходил, они говорят, а вы уши и развесили... Как же не ходили, когда ходили, сразу после Освобождения, в первое время, когда Трещины-то появились... Сразу и ходили, молва такая есть. Племя Хребта ушло, еще несколько племен ушли, никто не вернулся, ясно дело, что сгинули они все там, на Твердых землях, и мы здесь скоро перемрем, ясно дело... А вдруг не сгинули они там, Криворот, вдруг они там живут себе припеваючи, ни с кем не воюют, едят до отвала, по лесу не кочуют и над нами дураками смеются? И что ты так прицепился к этим местам, Рябой, не пойму я, и многие не понимают, что ты в них нашел? Житья здесь скоро не будет, а он прицепился, гляди, не сегодня - завтра все за Чертовы скалы уйдут, мы одни останемся... Вовсе и не все, почему же это все-то? Вот и Одноухий, к примеру, тоже никуда не собирается, сидит себе возле озера и со страху не трясется, как ты. Криворот, и чего ты все со страху трясешься? А место у Одноухого знатное, хорошее у него место, рыбы там много... В конце концов разговор переключился на Одноухого.
- Сколько же у него людей-то, у Одноухого? - почесал в затылке Рябой.- Не помню я, сколько у него людей, может, ты, Криворот, вспомнишь?
- Да уж не меньше нашего будет, ясно дело,- сказал Криворот.- У Одноухого сильное племя, это всякий знает, он все Освобождение прошел, так просто с ним не совладать, Рябой. Здоровые у него в племени мужики, ясно дело.
- Знаю я, что здоровые... Мы тоже, небось, воевали, а не на болотах отсиживались, если б мы на болотах отсиживались, то сейчас бы тут не кочевали, мы бы сейчас...
- А что - Одноухий? - встрял Кандид.- Что ты задумал, Рябой?
- Безлицый сказал, будто Одноухий что-то замышляет против нас,- сказал Рябой.- Задумал, одноухая его харя, какую-то гадость!
- Это безлицый сейчас тебе сказал?
- Еще раньше говорил, дня два назад он говорил, а сегодня еще раз сказал. Говорит, очень скоро напасть на нас Одноухий хочет, отряд, говорит, готовит. Внезапно, значит, во как! Знал я, что Одноухому доверять опасно, знал, что когда-нибудь он начнет гадости вытворять! Только мы перехитрим его, я ему лично второе ухо отрежу! Вот еще бы знать, сколько у него людей в отряде. Может, ты. Криворот, вспомнишь: много ли там у него людей-то?
- Сам, небось, напасть на Одноухого хочешь? - спросил Кандид у Рябого.
- Это точно, Умник,- согласился Рябой.- Это самое правильное: напасть на Одноухого самим. Потому как если мы на него не нападем, то он на нас нападет обязательно. А Одноухому на нас нападать совсем нельзя, потому как мы должны напасть раньше и племя его перебить, а территорию его занять. А территория у него хорошая, Умник, это я точно знаю. Бывал я в тех местах, там должно быть много еды, там долго можно жить, хорошо там.
- Я тоже бывал,- заметил Криворот.- Мы ж вместе там ходили, Рябой, забыл никак? Еще когда только начали подруг гнать к Востоку... Вот это были времена! А ты, Умник, разве не помнишь, ты ж с нами тогда был? Или не с нами? А с кем же ты тогда был, если не с нами?
Кандид не ответил, ему в голову вдруг пришла мысль: зачем бы это Одноухому нападать на Рябого и завоевывать его территорию, если на его стоянке так замечательно и вдоволь еды? И еще какое-то смутное сомнение посетило его, но он не смог поначалу определить - какое, а вместо этого спросил Рябого:
- Меня зачем искал?
- Затем и искал, Умник, что нельзя больше тянуть с Одноухим,- ответил Рябой.- Хватит уже с ним тянуть, нельзя это и опасно. Опередить надо этого Одноухого, потому как если мы его не опередим, то он нас опередит обязательно. Мы должны этого Одноухого поставить на место и ухо-то последнее ему оборвать...
- Когда выходим? - поинтересовался Кандид.
- Сегодня на рассвете,- сказал Рябой.- Пока у них никто ничего не понял, мы и выйдем. А вы заранее пойдете, на разведку пойдете, Умник, нельзя нам без разведки к Одноухому соваться. Вчетвером и пойдете. Лохмач, ты, Ворчун и еще кого-нибудь возьмете. Ты, конечно, вояка плохой, Умник, это мы знаем, но ты же у нас Умник... А это дело такое... без тебя нельзя, Умник, никак нельзя, мало ли что случится, сам понимаешь... Разведка - это дело хитрое, без тебя, конечно, тоже можно, но с тобой, Умник, куда лучше. И Криворот тоже так считает. Скажи, Криворот, верно я говорю?
- Это Рябой верно говорит,- согласился Криворот.- Это любой в племени скажет: ты у нас, Умник - голова. Много раз выручал, ясно дело. Странный ты, конечно, как отец твой. Тот странный был, и ты, само собой, такой же... Но уж больно ты полезный, знаешь много всякого, откуда ты только это все знаешь - никак непонятно. Все время я удивляюсь, Умник, откуда ты...
- А ты что, знал моего отца? - перебил его Кандид.- Ты раньше не говорил.
- Немного знал... Только я маленький еще был тогда. Это как раз после Одержания было, ох и времена... Да... И вспомнить-то страшно! А мой отец твоего, Умник, хорошо знал, да. Вместе они тогда, вместе...
Криворот неожиданно умолк, погрузившись в воспоминания, перестал ковырять ножом древесину бревна и уставился куда-то в темноту папоротников. В наступившей тишине было слышно, как они монотонно бормочут, как сопит и вздыхает во сне лес, изредка пронзая тишину глухими утробными трелями, протяжными поскрипываниями, посвистываниями и потрескиваниями. Словно невидимые исполинские чудища переворачивались с боку на бок в промежутках между своими таинственными сновидениями и чмокали, храпели, чавкали и потягивались, хрустя суставами...