В огненном кольце

- А кто вас отпустил со склада? - спросил его лейтенант Смирнов.

- Никто не отпускал, но мое место здесь, я же командир орудия, ответил Трупин. В это время к ним подошел политрук Шатов. Вот полюбуйтесь, обратился к нему Смирнов, - самовольщик объявился.

Шатов выслушал объяснения и пошел докладывать командиру дивизиона. Он пожурил младшего сержанта за самовольный уход со склада, но в душе радовался: человека отправили в тыл, а он рвется в бой. Вот он, советский патриотизм!

За ночь зенитчики полностью оборудовали огневую позицию. Утром 11 сентября снова появились вражеские самолеты и начали кружить над расположением наших войск. Батарея открыла огонь. "Юнкерсы" стали бомбить ее позицию. Бомбы падали совсем близко от орудий. Разбило трактор, две автомашины,

Вскоре показались фашистские танки: впереди шли три машины, а из-за возвышенности нарастал мощный гул, клубами поднималась пыль.

Первые три машины двигались по обочине шоссе, приблизились к противотанковому рву, стали разворачиваться вдоль него влево. Очевидно, искали проход через ров. Этим воспользовались орудийные расчеты комсомольцев младших сержантов Трупина и Тура, располагавшиеся на правом фланге батареи. Они сразу подбили два танка.

Гитлеровцы засекли наши орудия и обрушили на позицию батареи шквал артиллерийского и минометного огня. По команде лейтенанта Смирнова зенитчики укрылись в щелях, отрытых накануне ночью. Только разведчик красноармеец Сукалин да сам командир батареи вели наблюдение.

А с высотки, справа и слева шоссе, уже спускалось более десятка танков. Сзади них двигалась цепь автоматчиков. Зенитчики заняли свои места, ждали команды. Они понимали, что предстоит тяжелый бой.

Когда танки подошли ближе, орудия Трупина и Тура ударили по группе, шедшей справа. Один танк загорелся, второй остановился и открыл огонь по батарее.

По другой группе били орудия младших сержантов Аверкина и Бондарева.

А на позиции снова загрохотали разрывы. Но теперь нельзя было укрыться в щелях - танки и пехота находились совсем рядом, приходилось стрелять то по танкам, то по пехоте.

Падали бойцы, сраженные осколками вражеских снарядов. Командира батареи ранило в руку, потом в ногу, но он не уходил со своего поста. Политрук Шатов сам встал у орудия.

Первая атака отражена. Зенитчики не успели помочь раненым, как начался новый артиллерийский налет. И опять в атаку пошли фашистские танки и пехота. Упал, сраженный у орудия, младший сержант Аверкин. Его заменил старшина батареи Закутный. Младший сержант Бондарев остался только с двумя бойцами, но орудие продолжало вести огонь и подбило еще один танк. Бондарев ранен, его заменил красноармеец Иванов. Красноармеец Аверин бросился к пулеметной установке и стал бить по фашистским автоматчикам, которые подошли совсем близко. Санинструктор Банкин, призванный из запаса, уже пожилой человек, увидел, как упал политрук батареи и поспешил к нему. Помочь он уже не мог: Шатов был мертв.

Большие потери понесла батарея, отражая эту атаку, но выстояла. Перед позицией горели танки, густой дым растекался по низине.

Наступило затишье. Но длилось оно не долго - фашисты вновь пошли в атаку. Начался обстрел со стороны Вороньей горы. Смирнов посмотрел туда и понял: враг потеснил наши подразделения. В этот момент раздался сильный взрыв на позиции. Командир батареи увидел страшную картину: снаряд разорвался рядом с орудием, расчет погиб, пушка разбита. В следующую секунду он почувствовал удар в шею и в глазах потемнело. Третье, тяжелое ранение вывело командира батареи из строя.

Батарею возглавил командир огневого взвода младший лейтенант Череменский. Зенитчики продолжали сражаться. Они до темноты стойко отражали натиск врага и не пропустили его к Красному Селу. К вечеру в батарее осталось только одно орудие.

12 сентября фашистские войска прорвались в Красное Село, а потом стали развивать наступление на Урицк и Пулково. 169-й зенитный артиллерийский полк снова встал на пути врага. Стойко отражала атаки танков 22-я батарея, которой командовал младший лейтенант Ширяков. Ее позицию прикрывала группа прожектористов во главе с лейтенантом Масиком. С рассвета 12 сентября и до 14 сентября зенитчики непрерывно вели бой и устояли, не пропустив врага. Героически сражались бойцы Кулаков, Грачев, Поляков и многие другие. Секретарь бюро ВЛКСМ прожекторного батальона тов. Гиберман дважды раненый, поднял бойцов в контратаку и был сражен вражеской пулей.

Сдержав натиск фашистов, наши стрелковые части нанесли удар в направлении Урицка. 169-й зенитный артполк мощным огнем поддержал контратаку 14-го стрелкового полка, обеспечив ее успех.

Врага здесь остановили.

"В самые напряженные дни сентября, когда фашистские войска с ходу пытались захватить город Ленина, батареи зенитно-артиллерийского полка оказали большую помощь стрелковым частям в предотвращении прорыва немецко-фашистских орд к Ленинграду... Зенитчики под яростным артиллерийским и минометным обстрелом стойко отражали налеты воздушного противника и атаки наземных сил".

Так писал командир 14-го Краснознаменного стрелкового полка Герой Советского Союза В. А. Родионов.

Высокую оценку действиям зенитчиков дал командующий артиллерией Красносельского укрепленного района комбриг Сухотин. "Подразделения 169-го зенитно-артиллерийского полка принимали активное участие в усилении наземной обороны района Петергоф - Красногвардейск - Красное Село, - писал он. Зенитные батареи, расположенные в районе Петергофа, Ропша, Высоцкого, Аррапокузи, Красногвардейска, успешно громили наступавшего противника и, как правило, отходили последними"{79}.

За образцовое выполнение боевых заданий и проявленные при этом доблесть и мужество 169-й зенитный артиллерийский полк был награжден орденом Красного Знамени.

Большое мужество и стойкость требовались от всех воинов ПВО: летчиков и зенитчиков, вносовцев и связистов, прожектористов и аэростатчиков. И они с достоинством выполняли свои задачи, прикрывая город, защищая подступы к нему.

На Пулковских высотах располагалась радиолокационная станция, начальником которой являлся лейтенант Черногуз. Это было одно из важнейших направлений действий вражеской авиации. Операторы не могли даже на минуту оторваться от экрана.

К 13 сентября станция оказалась недалеко от переднего края обороны и подвергалась артиллерийскому и минометному обстрелу. И все же расчет бесперебойно передавал данные о воздушной обстановке. В момент, когда на станции работал оператор Николай Курчанов, возле машины разорвался снаряд. Курчанов погиб на посту. Его место сразу же занял оператор с другой смены и станция продолжала действовать.

Когда фашисты подошли совсем близко, бойцы с винтовками и пулеметом заняли оборону и прикрыли отход станции на новую позицию.

Во время бомбежки и артиллерийского обстрела часто нарушалась проводная связь. Бойцы под огнем устраняли повреждения. Не раз в таких условиях выходили на линию сержант Мошкин и ефрейтор А. Ананьев. Работали они самоотверженно, обеспечивая бесперебойную связь. Постоянно вместе с бойцами делили все трудности командиры и политработники подразделений связи Н.Г. Смирнов, Н. И. Поглазов, Ф.Н. Гревцев, Б.В. Барышев, Е.А. Кузнецов, А.С. Арьев, С.Г. Сергеев, П.М. Петров и другие.

С выходом фашистов на подступы к Ленинграду возникла труднейшая проблема с ремонтом самолетов. На инженерно-технический состав корпуса, который возглавлял М.И. Плахов, с самого начала войны легла огромнейшая работа.

В воздушных боях и от артиллерийских обстрелов многие машины получили повреждения. Требовалось в короткие сроки, обычно ночью заниматься ремонтом, чтобы к утру самолет был готов к вылету.

Командование 7-го истребительного авиационного корпуса ПВО принимало все меры по ускорению ремонта самолетов. Политработники совместно со специалистами проверили на всех складах наличие запасных частей. Все было направлено в полки. Инженеры корпуса М. Плахов, К. Щербаков, А. Кальченко, инженеры полков тт. Ежегодов, Зимогляд, Попов, Талманов и другие делали все возможное, чтобы самолеты быстрее возвращались в строй. Устанавливался твердый срок ремонта каждой машины, устранения каждого дефекта.