Тени из преисподней

В конце концов, после часа нервной и напряженной беседы Икрамов сломался под тяжестью улик и, решив, что упорствовать бессмысленно, рассказал о том, что они познакомились с убитым в ресторане "Ветразь", а затем застрелили его после "разборки" в парке.

- Как его звали?

- Не помню.

- Кто застрелил?

- Спроси у Ибрагимова, он скажет. А я земляков не залаживаю, - сказал Икрамов, словно не понимая того, что этими словами обвиняет своего земляка в убийстве.

- На пистолете твои отпечатки пальцев, а не Ибрагимова. Значит, это ты убил?

- Спроси у Ибрагимова, - вновь повторил чеченец.

- Спрошу, обязательно спрошу. Икрамов, нами установлено, что вы год назад приезжали в Новополоцк. Как раз в то время там был убит участковый Игнатьев и у него было похищено табельное оружие, как раз тот самый пистолет Макарова, на котором обнаружены твои отпечатки пальцев.

- Что ты хочешь этим сказать? - зло блеснул глазами Икрамов.

Напоминание об убитом участковом подействовало на чеченца гораздо сильнее, чем обвинение в парковом убийстве.

- Ты правильно испугался, за Игнатьева тебе вполне могут дать вышку! Зачем ты убил милиционера? Хотел раздобыть оружие?! - Сидоренко склонился над горцем так низко, что почувствовал его прерывистое дыхание.

- Я не знаю никакого милиционера! - почти закричал Икрамов и отшатнулся в сторону.

- Врешь, сука, ты его убил! - продолжал давить Сидоренко.

- Шакал паршивый! - закричал Икрамов и, изогнувшись, ударил следователя головой и подбородок.

Удар получился таким сильным, что Сидоренко на мгновение потерял сознание и с грохотом рухнул на пол.

В кабинет тут же ворвались два выводных, повалили чеченца на пол и принялись избивать его резиновыми дубинками, сопровождая свои действия отборной нецензурной бранью. Сидоренко медленно сел на стул и остановил выводных лишь тогда, когда изо рта и носа Икрамова хлынула кровь.

Выводные подхватили почти безжизненное тело и поволокли его в коридор. Уже возле дверей Икрамов пришел в себя и сразу же пообещал злобным шепотом:

- Если я буду жить, я тебя убью, как собаку!

- Жить? Тебя расстреляют, дерьмо! Считай убийство милиционера доказанным, - злобно усмехнулся Сидоренко и осторожно попробовал пальцами начавший ныть подбородок.

14

После утреннего разговора с Проловичем Лида почти успокоилась и решила, что причиной всех тревог является ее слишком сильная впечатлительность и расшатанная нервная система. "Да, я самая обыкновенная истеричка. Увидела этого психа несколько раз и выдумала неизвестно что. И со снами, скорее всего, простое совпадение", - думала Санеева по пути в хлебный магазин после того, как проводила тетю.

К вечеру легкий ветерок разогнал последние обрывки туч и над Витебском вовсю сияло нежаркое, но от этого еще более ласковое солнце. Его лучи, многократно отражаясь в окнах домов, витринах магазинов и лобовых стеклах несшихся навстречу автомобилей, окатывали Лиду целым вихрем веселых, озорных зайчиков-отражений. Казалось, что со сменой погоды ушли прочь все серые страхи и тревоги, терзавшие Лиду последние дни.

Хлеб Лида купила быстро, но немного задержалась на улице Калинина.

Возвращаясь домой, Санеева почувствовала, что кто-то пристально изучает ее своим взглядом. До этого Лида не раз читала о том, что люди могут чувствовать чужой пристальный взгляд, но не очень-то в это верила. Теперь же она непонятным ей самой образом знала, что ее пристально рассматривают чьи-то глаза.

Резко обернувшись, Лида оглянулась назад. Идущая позади нее женщина тут же удивленно посмотрела в ее сторону, хотя всего мгновение назад пыталась затолкнуть в сумку выскальзывающие трубки обоев. Немного смутившись, Лида пошла дальше. "Вот я и шизофреничкой становлюсь, уже какой-то паронойяльный бред начинается появляться", - с грустной улыбкой "поздравила" себя Санеева.

Не успела она пройти несколько десятков метров, как вновь появилось ощущение, что на нее пристально смотрят. Лида обернулась: улица была пуста, и лишь в самом конце шел какой-то пожилой мужчина с палочкой, но мужчина был так далеко, что Лида даже не могла рассмотреть его лица. Заскрипела одна из дверей гастронома, и оттуда вышла женщина, тоже с обоями, видимо просто заглянувшая в магазин по пути домой. За ней вышло еще несколько человек и вскоре еще совсем недавно пустынная улица заполнилась пешеходами. "Наконец-то хоть люди появились", - с облегчением подумала Лида. Теперь она чувствовала себя гораздо спокойнее и решила непременно дождаться мужчину с палочкой - он почему-то не внушал ей никакого доверия. Раздался резкий гудок проезжающих мимо "Жигулей". Лида вскрикнула и отскочила в сторону. Водитель ухмыльнулся довольной улыбкой. "Дурак!", - подумала Санеева и тут же узнала в водителе Бумагина - лучшего друга Проловича. "Теперь решит, что я истеричка и дура. И чего ему пришло в голову мне гудеть?! Впрочем, здесь нет ничего необычного - просто поздоровался. А почему не остановился?!" - Лида подняла голову вверх и прямо перед собой увидела синий кружок дорожного знака, перечеркнутый крест-накрест двумя красными полосами.

Человек с палочкой подошел совсем близко, и Лида к своему стыду и разочарованию сразу же узнала седоволосого пенсионера Ивана Трофимовича, жившего в соседнем подъезде.

- Здравствуй, Лида, - степенно поздоровался Иван Трофимович, словно это было лишь прелюдией к какой-нибудь торжественной речи.

- Здравствуйте. А я вас... сразу не узнала.

- А я тоже. Смотрю, смотрю - ты или нет?! Вот только сейчас, когда подошел, понял, что ты.

- А вы на меня все время смотрели?

- Не знаю... Пожалуй, - ответил Иван Трофимович, несколько озадаченный таким странным вопросом.

- То-то мне показалось, что я чувствовала чей-то взгляд, - пояснила Лида.

- Это иногда бывает... Только ты не подумай, что я только на тебя смотрел... Просто... Просто хотел узнать, ты или не ты, - неожиданно смутился Иван Трофимович.

Сократив путь через дворы, заросшие старыми липами, Лида и Иван Трофимович довольно скоро подошли к своему дому. Санеева сама предложила идти домой вместе, чувствуя себя гораздо спокойнее в сопровождении старика. Но Лида шла достаточно быстро и у Ивана Трофимовича появилась отдышка, а на лбу выступили крупные капельки пота. Но Лида этого не замечала и Иван Трофимович, не выдержав такого темпа, поспешно заметил:

- Я, Лида, так быстро не могу. А ты, раз спешишь, иди одна. К тому же мы пришли.

- Что? - спросила Лида, выведенная из глубокой задумчивости.

- Я говорю, ты иди, а меня не жди. Я уже старый - так быстро ходить не могу, - повторил запыхавшийся Иван Трофимович и остановился, чтобы перевести дух.

- Простите меня, я просто задумалась. Большое спасибо, что проводили до дома, - сконфуженно сказала Санеева.

Уже поднявшись на второй этаж, Лида услышала, как заскрипела старая, ветхая дверь и на лестнице раздались чьи-то осторожные шаги. Это были чьи-то чужие шаги, Лида поняла это сразу и насторожилась. Раньше ей никогда бы не пришло в голову, что можно различать шаги, но теперь она чувствовала каким-то шестым чувством, что это чужой. В общем-то в этом не было ничего странного, если бы не подозрительная крадучесть. Лида остановилась и прислушалась. Почти тут же стихли и шаги. Лида вновь пошла. Шаги возобновились. Санеева замерла и прислушалась. Раздалось всего два приглушенных шага и вновь установилась тишина. Преодолев страх, Лида подошла к перилам и, облокотившись на руки, быстро посмотрела вниз. На площадке второго этажа стоял незнакомый человек и рассматривал свою обувь. Санеева хотела осторожно отойти вглубь лестницы, но поскользнулась. Услышав шум, человек поднял голову вверх и Лида к своему ужасу узнала того самого психа, который преследовал ее в больнице, а потом снился по ночам.

Не помня себя от страха, Лида закричала и бросилась к своей двери. Дверь оказалась не запертой и Лида, ворвавшись внутрь и едва не сбив с ног пораженную Марью Андреевну, поспешно защелкнула замок на два оборота.