Страница 54 из 101
Сказанное всех привело в волнение. Впервые все четверо так откровенно высказались по сугубо личным вопросам. Бак заявил, что ему придется всю жизнь провести в разладе с собой, если он предаст принципы журналистской этики и будет вынужден растрачивать себя на манипулирование новостями, превратившись в марионетку Николае Карпатиу. На Бака произвело впечатление, что Рейфорд, по-видимому, не был склонен принять сделанное ему предложение, но сам он был согласен с Брюсом, что Рейфорду стоит его обдумать.
- Сэр, - сказал Бак, - то, что вы не склонны принимать его, является хорошим знаком. Если бы вы хотели принять его, зная все то, что нам сейчас известно, это могло бы нас обеспокоить. Тем не менее, подумайте о тех возможностях, которые открывает близость к коридорам власти.
- А какие преимущества это дает? - спросил Рейфорд.
- Скорее всего, для вас лично это не будет иметь существенного значения, разве что повысится заработная плата, - ответил Бак. - Но разве вы не понимаете, какое большое значение для всех нас может иметь то, что у вас появится возможность доступа к президенту?
Рейфорд ответил Баку, что у него, как и у всех остальных, ошибочное представление о том, будто пилот президентского самолета осведомлен больше, чем обычный человек, читающий ежедневные газеты.
- Возможно, это и так, - возразил Бак. - Но если в руках Карпатиу окажутся основные средства массовой информации, люди, находящиеся в близком окружении президента, будут принадлежать к числу тех немногих, которые будут знать, что происходит на самом деле.
- Тогда тем больше оснований вам пойти на работу к Карпатиу, парировал Рейфорд.
- Так, может быть, мне взяться за работу, предложенную вам, а вам - за мою, - сказал Бак, и все, наконец, рассмеялись.
- Смотрите, что получается, - вступил Брюс, - каждый из нас лучше и шире понимает перспективы другого, чем свои собственные.
Рейфорд рассмеялся:
- Таким образом, вы утверждаете, что мы оба не правы. Брюс усмехнулся.
- Допускаю, что ошибаюсь как раз я. Вполне возможно, что Бог послал эти искушения для того, чтобы испытать ваши внутренние побуждения и вашу преданность, но вместе с тем это очень важные вещи, чтобы отказываться от них сразу.
Бак подумал, не заколебался ли сейчас Рейфорд? Сам он до сих пор был твердо убежден, что ни при каких условиях не примет предложение Карпатиу. Но он не знал, что и думать, когда Хлоя высказала свое мнение:
- Я считаю, что вы оба должны принять сделанные вам предложения.
Баку показалось непонятным, почему Хлоя дожидалась, чтобы они собрались все вчетвером, чтобы заявить о своей позиции. Было заметно, что ее отец испытывает те же чувства.
- Хлоя, ты ведь говорила, что мне следует сохранять объективность, сказал Рейфорд. - Ты серьезно считаешь, что мне следует это сделать?
Хлоя утвердительно кивнула.
- Дело не в президенте, а в Карпатиу. Если он является тем, за кого мы его принимаем - а мы все считаем, что так оно и есть - вскоре он станет более могущественным, чем президент США. Один из вас, или вы оба, должны находиться около него, причем, как можно ближе.
- Однажды я уже был близко от него, - выпалил Бак. - И этого более, чем достаточно.
- Если речь идет о твоей собственной чистоте и безопасности, настаивала Хлоя, - я вполне понимаю те чувства, который пришлось тебе пережить, Бак. Но если около Карпатиу не будет ни одного здравомыслящего человека, он введет в заблуждение весь мир.
- Но как только я раскрою то, что происходит на самом деле, - ответил Бак, - он тут же расправится со мной.
- Возможно, это произойдет. Но может быть, Бог защитит тебя. Может быть, у тебя будет возможность рассказать о том, что происходит только нам, а мы распространим это среди верующих.
- Но я должен буду предать все принципы журналистской этики, которыми дорожу.
- Разве они выше, чем твоя ответственность перед братьями и сестрами во Христе?
Бак не сразу нашелся, что сказать. Это была как раз одна из тех черт в характере Хлои, которые ему нравились. Однако с самого начала журналистской карьеры в нем так укоренились честность и независимость, что вряд ли он сумел бы не проявлять эти качества в своих поступках. Бак не мог представить, как он сможет быть журналистом, тем более издателем, находясь на содержании у Карпатиу.
Брюс неожиданно выскочил из-за стола и обратился к Рейфорду. Бак обрадовался, что его пока оставили в покое, но ему нетрудно было понять, что почувствовал капитан.
- Мне кажется, что тебе легче решиться, Рейфорд, - сказал Брюс. - Ты можешь выдвинуть некоторые условия, например, чтобы тебе дали возможность жить здесь, если это важно для тебя, а там посмотреть, насколько серьезно они настроены.
* * *
Рейфорд был потрясен. Он бросил взгляд на Бака.
- Если мы будем голосовать, то получится три против одного, так?
- То же самое я могу спросить у тебя, - откликнулся Бак. По-видимому, все считают, что мы должны дать согласие на сделанные нам предложения.
- Может быть, тебе и следует, - ответил Рейфорд не то всерьез, не то в шутку. Бак рассмеялся.
- Я уже склоняюсь к тому, чтобы признать, что был слеп.
Рейфорд не знал, что и думать, и так и сказал. Брюс предложил, чтобы они все помолились, преклонив колени - они часто молились так, но в одиночку, а не всей группой сразу. Брюс передвинул свой стул к другому концу стола, все четверо повернулись и опустились на колени. Рейфорда всегда глубоко трогали произносимые вслух слова молитв. Ему хотелось, чтобы Бог отчетливо сказал ему, что нужно делать, но во время молитвы он просто попросил, чтобы Он просветил их всех.
Опускаясь на колени, Рейфорд остро почувствовал потребность всем своим существом подчиниться Господу. Отказ от всего, чем он так дорожил: тщательно оберегаемых логических построений, личных мотивов и привычек, должен стать обыденным делом. Рейфорд согнулся и опустил голову на грудь. Он почувствовал себя перед Богом таким ничтожным, таким несообразным, что, казалось, ниже и пасть нельзя. Но вместе с тем он ощущал легкость и покой; казалось, его душа взлетела куда-то вверх, оставив далеко внизу свои земные дела и заботы.