Страница 5 из 7
Дядька Леонид. У Зеркальцева твоего лоб такой узкий, что палец не помещается. Как он стал директором? Непонятно.
Лариса (вырывает остатки водки, ставит в шкаф. Дядьке Леониду). Мы за Игорехой поехали. К моему папе. А ты поработай автоответчиком, записывай, если кто позвонит.
Дядька Леонид остается один. Вдруг сзади него, на гладильном столе, сам по
себе раскры вается большой черный мужской зонт, шурша шорохом крыл. Сразу становится
темнее.
Дядька Леонид. Как странно... Что-то под жопу лет я стал всего бояться. Ну и что - зонт раскрылся: пружина, может, такая, ослабла. Да может, они и раньше раскрывались в прежней прихожей у Витьки, шуршат там, летают...
Становится еще темнее. В луче света появляется граф Разумовский. Дядька
Леонид
почтительно встает.
Граф Разумовский. Хватит, маркиз, вы уже много сделали для демократии. Пойдемте вместе, я так соскучился по беседам с вами.
Дядька Леонид. Ваша светлость! Позвольте на память...
Вскидывает фотоаппарат (вспышка!), падает и умирает, но еще несколько раз
фотовспышка
освещает сцену.
Картина 3
На просцениум выходит Равиль. У него звонит сотовый.
Равиль. Тигра опаздывает. (Дальше несколько слов по-азербайджански. Затем снова по-русски.) Все равно скоро будем. Пиндыр купили? Тигра любит сыр.
На просцениуме появляется Неля. Они идут навстречу друг другу - Неля и
Равиль. Он мо ложе ее лет на десять. Вручает Неле плюшевого тигра в прозрачной упаковке.
Неля. С чего это? (Протирает уголки глаз.)
Равиль. Сегодня ровно год... с нами происходит.
Неля закидывает руки ему за шею, в одной - эта самая тигра.
Неля. А я забыла. (Целует его.)
Равиль. А я вчера перевозил детскую кроватку... туда, куда идем сейчас. К сестре.
Неля. Племянника кроватку?
Равиль. Да. Брата сын. Он вырос. А сестра родила. Кроватка два года была в кладовке. Разобрали... И там вчера я увидел гнездо мыши. Красивое. Вата так завита. Как волосы твои. Где мышь нашла вату? И мбави лента.. Да-да, лента! Почему лента, слушай?
Неля. Мави - это что?
Равиль. Мави - цвета моря.
Неля. Голубая?
Равиль. Да, голубая лента. Почему так красиво? Ведь мыши не понимают красоту? Или понимают? Или любое материнство красиво?
Неля. Опять ты за свое? Я должна подумать. (Протирает уголки глаз.) Год всего мы знакомы.
Равиль. Год - это много.
Неля. Ты ведь знаешь, что я пережила: муж был миллионер, а теперь он бомжара бритый.
Равиль. Зачем так говоришь, слушай! Ты его не жалеешь.
Неля. Мне петрушку жалко рвать - она ведь ни в чем не провинилась. А Виктора не жалко, он заслужил свое. (В сторону.) Когда я рожала ему тройню, было полное впечатление, что у меня снарядом отрывает обе ноги на поле боя. А он? Бросил меня! И после этого его жалеть?
Равиль. Эх, если бы я тебя встретил в Азербайджане... Там столько этой петрушки и вообще зелени! И водопад, как... готовое соскользнуть одеяние.
Картина 4
Прошел еще год. Входит Виктор. Затем Лариса - она свежа, но одета уже с
китайского
рынка. Виктор брит, но обтрепан.
Лариса. Купила уцененное печенье - сломанное, как моя жизнь.
Виктор. Представляешь: Зеркальцева три дня как выпустили на свободу!
Лариса. Откуда ты узнал?
Виктор. Есть такой источник информации - сыновья.
Лариса. Наверное, выпустили его по "зеленой амнистии" - дал миллион мертвых президентов.
Виктор. Три дня назад выпустили, а мы как в деревне - ничего не знаем. Вот что значит без телевизора.
Лариса. Но зато этот телевизор три месяца нас кормил.
Виктор. К Зеркальцеву вчера двух светил привозили. Медицинских. Что-то с легкими, говорят.
Лариса. Ну, светила его вылечат за сутки. Сейчас есть такие антибиотики, одну таблетку выпил - и все. Ты вот что: не жди, а сам ему позвони.
Виктор. Сон я видел сегодня: будто у нас пол вот здесь пророс травой и мы корову пасем. А тут солнце выглянуло на потолке, оводы налетели, кусаются. И речка так петляет, чуть ли не впадает в саму себя.
Лариса. По-моему, отличный сон. Трава зеленая - это к долларам. Ну! Стартуй! (Вкладывает телефонную трубку ему в руку.)
Виктор. Не дави на меня! Ведь если Зеркальцев скажет "нет", то... я даже не представляю, что делать!
Лариса машет рукой и уходит на кухню. Мерцающий зыбкий свет. Появляется
дядька
Леонид с фотоаппаратом и зонтом.
Виктор (дядьке). Все понял! Понял! (Частит.) Я комсомольскую отчетность подчищал, сестре денег не посылал, и еще это - двух лохов на бабки развел.
Дядька Леонид отрицательно мотает головой.
Что? Неужели за то, что жену бросил я? Ты просто не знаешь: Неля нашла себе другого.
Дядька Леонид. Знаю я здесь все. Если вы хотите завести роман, сначала заведите собаку. Вот она и завела спаниеля, выгуливала.
Виктор. Я никого не убивал!
Дядька Леонид. Ну, положим, меня-то ты убил. Но я не за этим.
Виктор. Извини, ты вообще без меня умер! Я тебе в ухо ничего не капал.
Дядька Леонид. Кто же мне рюмку водки накапал? А для сосуда в мозгу это было смертельно. Он хрясь! - и все. Но заморочка не в этом. (Открывает зонт.)
Виктор. Не тяни! При жизни ты был таким быстрым.
Дядька Леонид. Я сам убийца.
Виктор. Как? И ты тоже?
Дядька Леонид. Но тебе этого не понять. Я убил свой талант.
Появляется граф Разумовский.
Граф Разумовский. Я позволю себе внести ясность в происходящее. Ваш младший сын Игорь Викторович весьма одарен. Ему скоро четыре года исполнится. Он может быть живописцем.
Дядька Леонид. Но для этого ты должен кормить нашего Игореху. А чтобы кормить, надо пахать. Звони сейчас же Зеркальцеву!
Граф Разумовский. А теперь разрешите откланяться.
Дядька Леонид делает судорожные движения, будто хочет улететь с помощью
зонта.
Вы забыли разве, что нужно делать?
Дядька Леонид. А! (Складывает зонт, вскидывает фотоаппарат, ослепительная вспышка, он и граф исчезают.)
Трепещущий свет сменяется обычным.
Виктор. Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались... А напрасно говорят, что между жизнью и смертью блоха не проскочит.
Возвращается Лариса.
Лариса. Игорехе нашему нет и четырех, а он уже на каждом шагу говорит слово "компромисс".
Виктор. Что?
Лариса. От дедушки, что ли, у него такие сложные слова? Наверно.
Виктор. Скажи спасибо, что твой отец берет его на выходные!
Лариса. Да, конечно, я хозяйством успеваю заняться.
Виктор. А! Ну конечно, сынуля хватает все со стола до обеда, а потом говорит: "Надо идти на компромисс".
Лариса. А недавно он меня спросил: "Мама, а в компромиссе светло?"
Виктор. Все понял, звоню Зеркальцеву. (Делает три круга по комнате, стучит три раза по деревянному столу, достает из-под футболки образок, целует. Набирает номер.) День добрый. Это Виктор Цветков. Алена, папу позови. (Лариса судорожно сжимает игрушечную свинку, та взвизгивает. Виктор встает с прижатой к уху трубкой, забирает у нее игрушку и снова садится.) Борис Аполлинарьевич! Как я рад вас слышать! С возвращением! Я очень-очень рад. Вы уже знаете? Да, все я потерял! Автозаправку? В первую очередь!
Лариса. Спроси про здоровье.
Виктор (закрыв трубку). Он не любит. На рыбалку? Обязательно. (Мнется.) Борис Аполлинарьевич, вы только не удивляйтесь, я тут всю снасть продал... (Пауза.) Нет, душу не продал... Да, конечно, помню этого сома. Тридцать шесть килограммов! Он лежал в джипе загнувшись. (Виктор изгибается.) Да-да, этот гигант думал, что это он нас поймал, - мы с трудом его переубедили. Полчаса нас мучил!.. Начальником снабжения в строительной фирме? (Лариса кивает головой: соглашайся.) Конечно! Остальное за ухой? Прекрасно! (Кладет трубку. Тут же ее хватает и снова звонит.) Андрюша, сынок, я прорвался! Мы сейчас везде пройдем! Да, ты угадал! У Зеркальцева! Там будет видно! Сашке передай, заходите на днях, там будет все видно! Обнимаю! (Сияя, бросает трубку.)