Возвращение танцмейстера

Техников-криминалистов было двое. Оба молодые. Джузеппе нравилось работать с ними. Оба были энергичны, действовали уверенно, эффективно и тщательно. Они вместе вошли в дом. Джузеппе, осторожно ступая, рассматривал кровавые следы на полу и на стенах. Пока криминалисты надевали свои рабочие комбинезоны, он вновь попытался представить себе происшедшее.

В самых общих чертах все было ясно. Первой погибла собака. Потом убийца выбил окна и стал стрелять в дом патронами со слезоточивым газом. Окна были тоже разбиты выстрелами, но не газовыми патронами – во дворе нашли несколько гильз от охотничьего ружья. Преступник действовал методично. Когда все это началось, Герберт Молин спал. Или, во всяком случае, лежал в постели. Там, на опушке, его нашли голым. Но его окровавленный свитер и брюки лежали на песке у крыльца. Множество гильз от газовых патронов указывало, что дом был заполнен слезоточивым газом от погреба до чердака. Молин выбежал во двор с дробовиком в руках Он тоже успел несколько раз выстрелить. Но далеко не ушел. Ружье лежало на земле. Джузеппе знал, что Молин в этот момент практически ослеп и почти не мог дышать.

Итак, Герберта Молина выкурили из дома. Он был совершенно беззащитен. Он не видел убийцу, зато убийца видел его прекрасно.

Джузеппе зашел в комнату рядом с гостиной. Здесь была самая большая загадка. Постель с огромной, в человеческий рост, окровавленной куклой. Сначала они подумали, что это старческая сексуальная прихоть, утешение Молина в его одиночестве. Но у куклы не было никаких подходящих для этих целей отверстий. Стремена на ногах все разъяснили – это была кукла для танцев. Но оставался важный вопрос – почему она была залита кровью? Допустим, Молин заходил в эту комнату, прежде чем газ выгнал его из дома. Но почему кукла в крови? Ни Джузеппе, ни криминалисты за шесть дней не нашли приемлемого ответа. Джузеппе решил, что сегодня он попробует заняться этим вопросом всерьез. Откуда на кукле кровь? Что-то было не так с этой куклой. Что-то за этим скрывается, о чем он пока не имеет ни малейшего представления.

Он вышел из дома подышать воздухом. Снова зазвонил телефон. Теперь это был шеф полиции из Эстерсунда. Джузеппе заверил его, что они работают, но пока осмотр места преступления ничего нового не дал. Ханна Тунберг сейчас находилась в Эстерсунде, ее допрашивал помощник следователя Артур Нюман, ближайший сотрудник Джузеппе. Еще шеф сообщил, что дочь Молина, живущая в Германии, приезжает в Швецию. С сыном, работающим стюардом на круизном теплоходе в Карибском море, тоже удалось связаться.

– Ну, а что со второй женой? – спросил Джузеппе.

Первая жена, мать этих двоих детей, скончалась несколько лет назад. Джузеппе потратил несколько часов на то, чтобы проверить обстоятельства смерти. Ничего подозрительного не нашлось – она умерла от естественных причин. К тому же Молин развелся с ней девятнадцать лет назад. Вторую женщину, на которой Молин был женат в последние годы службы в Буросе, оказалось не так-то легко разыскать.

Джузеппе вернулся в дом. Прислонившись к косяку, он разглядывал кровавые следы на полу. Отошел в сторону и поглядел под другим углом. Он нахмурился. И в этих следах тоже было что-то непонятное. Он вытащил блокнот, попросил ручку у одного из техников и набросал эскиз. Всего было девятнадцать следов. Десять следов правой ноги, девять – левой.

Он снова вышел во двор. Рядом с ним, хлопая крыльями, взлетела ворона. Джузеппе рассматривал свой набросок. Потом вспомнил, что видел в сарае грабли, сходил за ними и разровнял участок земли перед домом. Полюбовался своей работой, посмотрел еще раз на рисунок и стал вдавливать ботинки в песок, следуя схеме. Отошел в сторону и посмотрел. Обошел кругом. Потом он медленно пошел по уже обозначенному следу. Потом еще раз, чуть быстрее, сгибая ноги в коленях.

И тогда он понял.

Один из техников вышел на крыльцо и закурил. С удивлением посмотрел на следы на песке.

– Чем это ты занимаешься? – спросил он.

– Проверяю теорию. Что ты видишь перед собой?

– Следы на песке. Копия тех, в доме.

– И больше ничего?

– Нет.

Джузеппе кивнул. С термосом в руке на крыльце появился второй криминалист.

– Насколько я помню, в музыкальном центре был компакт-диск? – спросил Джузеппе.

– Был, – подтвердил техник с термосом.

– Что за музыка?

Техник передал термос напарнику, зашел в дом и тут же вернулся.

– Аргентинская музыка. Оркестр. Название не могу выговорить.

Джузеппе еще раз прошел по следам. Техники наблюдали за ним, куря и прихлебывая кофе.

– Кто-нибудь из вас танцует танго? – спросил Джузеппе.

– Не то чтобы каждый день, – улыбнулся техник с термосом. – А что?

– А то, что мы видим перед собой не что иное, как шаг танго. В детских танцевальных кружках учительницы наклеивают на пол кусочки липкой ленты там, куда нужно ставить ноги. Это танго.

Чтобы доказать свою мысль, Джузеппе начал напевать себе под нос танго, названия которого он не помнил, и опять пошел по следам. Все совпадало.

– Так что это шаг танго, там, на полу. Кто-то танцевал танго с Молином и ставил его окровавленные ноги в определенные места, как на уроке танцев.

Техники смотрели на него с недоверием. Потом сообразили, что он прав. Они все вместе пошли в дом.

– Танго, – сказал Джузеппе. – Именно танго. Убийца пригласил его на танго.

Они долго смотрели на кровавые следы.

– Вопрос – кому? – прервал молчание Джузеппе. – Кому может прийти в голову пригласить мертвеца на танец?

4

У Стефана Линдмана нарастало ощущение, что из его тела выкачивают всю кровь. Хотя лаборантки обращались с ним очень бережно, он чувствовал все большую слабость. Каждый день он проводил по нескольку часов в больнице, сдавая анализы. Еще дважды он встретился с врачом. Каждый раз он собирался задать ей множество вопросов, но так ни одного и не задал. В глубине души он понимал, что единственный вопрос, который ему хочется задать, – будет он жить или нет? И если на этот вопрос нельзя ответить точно, то, по крайней мере, какой срок она может ему гарантировать? Где-то он прочитал, что смерть – это портной, невидимо и неслышимо снимающий мерку для последнего костюма. Даже если он выживет, все равно ему будет казаться, что дни его сочтены. Слишком рано.

На второй вечер он явился к Елене на Дальбугатан, не позвонив заранее, как делал обычно. Как только она увидела его в дверях, сразу поняла – что-то случилось. Стефан все время пытался решить, что делать – говорить ей или не говорить? Еще нажимая на кнопку звонка, он не знал, как поступит. Не успел он повесить куртку, как она спросила, что с ним.

– Я болен, – сказал Стефан.

– Болен?

– У меня рак.

После этого он был беззащитен. Теперь можно сказать все, как есть. Как и всякому человеку, ему нужно было с кем-то поделиться своей бедой, а у него нет никого, кроме Елены. Они засиделись в эту ночь допоздна, и у нее хватило мудрости не пытаться его утешать. Единственное, в чем он остро нуждался – в мужестве. Она принесла ему зеркало, чтобы он посмотрел – сидит живой человек, не мертвец, и он должен это понять. Он остался у нее и, когда она заснула, долго лежал с открытыми глазами.

На рассвете он осторожно, чтобы не разбудить Елену, поднялся и ушел. Но он не пошел сразу домой на Аллегатан. Сперва заложил большой круг в обход озера Рамнашён, потом добрел до Друвефорса. Врач сказала, что сегодня последние анализы будут закончены. Он спросил, можно ли ему уехать до начала облучения, может быть, за границу, и она ответила, что он волен делать все, что захочет. Придя домой, он выпил чашку кофе и включил автоответчик. Елена беспокоилась, что он исчез, не разбудив ее.

В начале десятого он пошел в бюро путешествий на Вестерлонгтатан. Сел на диван и начал листать проспекты. Он уже почти решил поехать на Майорку, как вдруг снова пришла мысль о Герберте Молине. Внезапно он понял, что ему делать. Ни на какую Майорку он не поедет. Там он будет в одиночестве, никого знакомых. Ничего не остается, как бродить по окрестностям и пережевывать вновь и вновь, что произошло и что еще произойдет. Если он вместо этого поедет в Херьедален, он будет не менее одинок, потому что и там у него знакомых нет. Но там он сможет заняться чем-то другим, кроме размышлений о собственной горькой судьбе. Он вышел из бюро, зашел в книжную лавку на Большой площади и купил карту Емтланда. Придя домой, расстелил ее на кухонном столе. Прикинул расстояние до Херьедалена: часов двенадцать – пятнадцать за рулем. Если устанет, можно заночевать по дороге.