Возвращение танцмейстера

И он увидел всю картину.

Теперь все звенья были на месте.

И прежде всего он понял, какую страшную ошибку совершил.

34

Было самое начало восьмого. Все еще темно и очень скользко – он несколько раз чуть не упал. Все, что предстало теперь как совершенно ясное, очевидное и простое, все это он должен был понять гораздо раньше. Но он поленился. Или может быть, ему помешал страх перед тем, что его ожидает в Буросе. Я должен был все понять, когда Вероника Молин позвонила и попросила меня приехать, думал он. Почему я не насторожился? Почему эти очевидные вопросы я не задавал себе раньше?

Он подбежал к мосту. Темно, аквалангистов еще нет. Джузеппе тоже еще не приехал. Сколько, в конце концов, может гореть дом?

Он вытащил телефон и снова набрал номер Джузеппе. Тот же женский голос попросил его позвонить попозже. Он чуть не швырнул телефон в реку – точно так же, как несколько дней назад туда полетело ружье.

Вдруг на мосту появился человек. Он узнал его в свете фонарей – когда-то, в один из первых дней после приезда, он пил кофе у него в кухне. Он никак не мог вспомнить его имя – это же тот, кто ни разу в жизни не выезжал дальше Хеде. Потом вспомнил. Бьорн Вигрен. Вигрен тоже узнал его.

– Ты еще здесь? – спросил он с удивлением. – Я думал, ты давно уехал. Эльза никого не убивала, можешь мне поверить.

Откуда он знает? – спросил себя Стефан. Откуда ему известно, что Эльзу под стражей увезли в Эстерсунд? Но сейчас это не имело значения. Важно было, что Бьорн Вигрен мог ему помочь.

– Потом поговорим об Эльзе, – сказал он. – Сейчас мне нужна твоя помощь.

Стефан порылся в карманах – ни бумаги, ни ручки.

– У тебя есть чем писать?

– Нет. Но я могу сходить домой и принести, если это так важно. А в чем дело?

Любопытство сильней его, подумал Стефан и огляделся. Они стояли у опоры моста.

– Иди сюда, – сказал он.

Они подошли к месту, где дорога выходила на мост. Там лежал совершенно нетронутый сугроб. Стефан сел на корточки и написал пальцем:

Дом Эльзы. Вероника. Опасно. Стефан.

Он поднялся:

– Можешь прочесть, что здесь написано?

Бьорн прочитал вслух.

– И что это значит? – спросил он.

– Это значит, что ты должен остаться здесь и ждать, пока не подъедут полицейские. С ними должен быть водолаз. Может быть, подъедет полицейский по имени Джузеппе Ларссон, может быть, кто-то другой. Рундстрём. Эрик Юханссон – ты его знаешь. Ты покажешь им это. Понял?

– Что это все значит? – повторил Бьорн.

– Ровным счетом ничего, что касалось бы тебя. Но для полиции это важно. Ты останешься здесь, пока они не подъедут.

Стефан постарался придать голосу командные интонации.

– Ты останешься здесь, – сказал он еще раз. – Понятно?

– Понял, понял. Но мне же интересно. Что-нибудь с Эльзой?

– В свое время я тебе отвечу. Самое главное, чтобы ты понял, насколько это важно. Ты окажешь полиции большую услугу.

– Я остаюсь. Я все равно вышел прогуляться.

Стефан оставил Бьорна Вигрена и пошел дальше, пытаясь набрать дежурный номер в полиции. И там тоже отвечал все тот же механический голос – позвоните, пожалуйста, попозже. Он чертыхнулся и сунул телефон в карман. Больше ждать он не мог. Он свернул налево и остановился у дома Эльзы Берггрен. Попытался успокоиться. Другого выхода нет, внушал он себе. Все зависит от того, насколько убедительно мне удастся выглядеть. Я должен показать, что ничего не знаю. Вероника Молин должна считать, что я полный идиот, каким она меня и считала, – впрочем, не без оснований.

Он вспомнил ночь, когда он спал рядом с ней. Скорее всего, пока он спал, она поднялась к нему в номер и обыскала его. Даже на это его проницательности не хватило. Он вообразил себе неизвестно что, врал Елене… какой кретин! Она просто воспользовалась его слабостью.

И он даже не мог ее в этом обвинять.

Он вошел во двор. Все было тихо. Над верхушками леса занималась заря. Он нажал кнопку звонка. Фернандо Херейра осторожно выглянул из-за занавески, прикрывающей входную дверь. У Стефана как камень с души свалился – с ним ничего не случилось. Когда он ворвался в номер Вероники Молин, он все еще беспокоился, что что-то может случиться с ней. Но когда он увидел экран компьютера, все перевернулось с ног на голову. С этой секунды он боялся, как бы что не случилось с Фернандо Херейрой. Не имело никакого значения, что это была встреча женщины с убийцей ее отца. Фернандо Херейра, как и все прочие, имел право на суд.

Херейра открыл дверь. Глаза его блестели.

– Вы явились слишком рано, – сказал он нетерпеливо.

– Я подожду.

Дверь в гостиную была приоткрыта. Стефан не видел Вероники. Он прикинул, не стоит ли сразу выложить Фернандо Херейре всю правду, – и решил выждать. Он мог стоять за дверью и слушать. Он понимал, что Вероника Молин способна на что угодно. Он должен затянуть их встречу как можно дольше, чтобы Джузеппе и остальные успели приехать.

Он кивнул на туалет.

– Я сейчас приду, – сказал он. – Как там?

– Как я и надеялся, – устало сказал Херейра. – Она слушает. И кажется, понимает. Но простит ли она меня, я не знаю.

Он, заметно покачиваясь, вернулся в гостиную. Стефан закрылся в туалете. Оставалось самое трудное. Встретиться взглядом с Вероникой Молин и притвориться, что он знает не больше, чем полчаса тому назад. Но он в то же время мог с трудом себе представить, что она вдруг ни с того ни с сего начнет его в чем-то подозревать.

Он набрал номер Джузеппе. Когда женский голос в очередной раз попросил позвонить попозже, его чуть не охватила паника. Он спустил воду и вышел из туалета. Он направился к входной двери и открыл замок, кашляя, чтобы не было слышно характерного звука. Потом пошел в гостиную.

Вероника Молин сидела на том самом стуле, где он недавно сидел связанным. Она посмотрела на него. Он ободряюще кивнул и сказал по-английски:

– Я могу подождать снаружи, если вы еще не закончили.

– Я хочу, чтобы ты остался.

Фернандо Херейра, соглашаясь, наклонил голову. Ему, очевидно, тоже не мешало присутствие Стефана.

Он, словно бы случайно, сел на стул, стоявший у двери в комнату. С этого места ему было видно окно за их спинами. Вероника Молин смотрела на него изучающе. Он видел это, она пыталась прочесть что-то на его лице.

И он не отводил глаз, смотрел на нее прямо и честно, повторяя про себя: я ничего не знаю, я ничего не знаю.

Бутылка с коньяком по-прежнему стояла на столе. Херейра опустошил ее почти наполовину. Но сейчас он закрутил пробку и отодвинул бутылку в сторону. Он продолжал говорить. О человеке по имени Хёлльнер, о встрече с ним в ресторане в Буэнос-Айресе, как случайно выяснилось, что Хёлльнер знает, кто убил его отца. Он рассказывал очень подробно, не упуская деталей – как и когда он встретил Хёлльнера, как он, наконец, понял, что Хёлльнер словно был послан провидением, чтобы поведать ему то, что он пытался узнать всю жизнь. Стефан подумал, что это лучшее, что Херейра может сделать в настоящий момент – растянуть свою историю. Тут нужен Джузеппе, одному ему не справиться.

Ни Херейра, ни Вероника Молин, кажется, ничего не видели. Но он-то краем глаза заметил – за спиной у Вероники в окне мелькнула физиономия Бьорна Вигрена. Любопытство этого человека просто не имело границ. Значит, он оставил свой пост у моста, не смог устоять.

Физиономия возникла снова. Стефан понял, что Вигрен не заметил, что обнаружен. И что он видит? – подумал Стефан. Трое людей в комнате, говорят о чем-то серьезном, но не слишком волнующем. На столе – бутылка коньяку, скорее всего, он заметил ее из окна. И что опасного в такой ситуации? Ничего. Конечно, ему интересно, кто этот пожилой человек, да и Веронику Молин он, возможно, не видел, когда она заходила к Эльзе Берггрен. Наверняка решил, что этот полицейский с юга немного спятил. Еще, конечно, ему страшно интересно, каким образом мы попали в дом, когда Эльзы нет на месте.