Левиафан

Достоинство. Пригодность. Достоинство человека есть вещь, отличная от его стоимости или ценности, а также от его заслуг, и состоит в специальном даровании или способности к тому, достойным чего его считают. Эта специфическая способность обыкновенно называется пригодностью или приспособленностью.

В самом деле, наиболее достоин быть военачальником, судьей или иметь какую-нибудь другую должность тот, кто наиболее одарен качествами, требующимися для исправления указанных должностей, и наиболее достоин богатства тот, кто обладает качествами, наиболее необходимыми для его лучшего использования. При отсутствии какого-нибудь из этих качеств человек может быть тем не менее достойным человеком и ценным в каком-либо другом отношении. С другой стороны, человек может быть достойным богатства, должности или какого-либо официального поручения и тем не менее не иметь на это никакого преимущественного права перед другими, так что о нем нельзя сказать, будто он заслуживает этого. В самом деле, заслуга предполагает право, а также то, что заслуженная вещь подлежит получению на основании обещания, о чем я скажу подробнее потом, когда буду говорить о договорах.

ГЛАВА XI

О РАЗЛИЧИИ МАНЕР

Что здесь понимается под манерами. Под манерами я разумею здесь не благопристойность поведения, например, как человек должен приветствовать другого или как он должен полоскать рот и чистить зубы, перед тем как идти в гости, и тому подобные случаи простой благопристойности, а те качества людей, которые касаются их совместной жизни в мире и единении. Исходя из этого, мы должны прежде всего принять в соображение, что счастье этой жизни не состоит в покое удовлетворенной души. Ибо того finis ultimus (конечной цели) и summum bonum (высшего блага), о которых говорится в книгах старых философов морали, не существует. Да и человек, у которого нет больше никаких желаний, был бы не более способен жить, чем тот, у кого прекратилась способность ощущения и представления. Счастье состоит в непрерывном движении желания от одного объекта к другому, так что достижение предыдущего объекта является лишь шагом к достижению последующего. Причиной этого служит то обстоятельство, что человек стремится не к тому, чтобы наслаждаться один раз и на один момент, а к тому, чтобы навсегда обеспечить удовлетворение своих будущих желаний. Вот почему произвольные действия и склонности всех людей имеют целью не только добывание, но и обеспечение благополучной жизни и различаются между собой лишь в отношении путей, причем это различие обусловливается отчасти различием страстей в разных людях, а отчасти различием знаний и мнений, которые разные люди имеют о причинах, производящих желаемое следствие.

Беспрестанное желание власти у всех людей. И вот на первое место я ставлю как общую склонность всего человеческого рода вечное и беспрестанное желание все большей и большей власти, желание, прекращающееся лишь со смертью. И причиной этого не всегда является надежда человека на более интенсивное наслаждение, чем уже достигнутое им, или невозможность для него удовлетвориться умеренной властью; такой причиной бывает и невозможность обеспечить ту власть и те средства к благополучной жизни, которыми человек обладает в данную минуту, без обретения большей власти. Этим объясняется, что короли, власть которых является величайшей, обращают свои усилия на обеспечение последней: внутри - путем законов, вовне - путем войн. А когда это достигнуто, тогда возникает новое желание: у одних - желание достичь славы путем новых завоеваний; у других - желание покоя и чувственных наслаждений; у третьих - желание быть предметом поклонения или лести за превосходство в каком-нибудь искусстве или за другой талант.

Любовь к раздорам из-за соперничества. Соперничество в богатстве, почестях, командовании или другой власти приводит к раздорам, вражде и войне, ибо каждый соперник идет к достижению своего желания путем убийства, подчинения, вытеснения или отталкивания другого. В частности, соперничество в славе располагает к поклонению древним. Ибо люди соперничают с живыми, а не с умершими и, чтобы затмить славу первых, приписывают последним больше, чем следует.

Гражданское повиновение из-за любви к покою, из-за боязни смерти или увечья. Желание покоя и чувственных наслаждений располагает людей к повиновению общей власти, ибо при таких желаниях человек отклоняется от той защиты, которую могли бы ему доставить его собственная предприимчивость и трудолюбие. Боязнь смерти и увечья располагает к тому же и по той же самой причине. Напротив, бедные и смелые люди, недовольные своим положением, точно так же, как все, добивающиеся военного командования, склонны создавать поводы к войне и возбуждать смуту и мятеж, ибо военная слава может быть достигнута лишь путем войны, и нет другой надежды исправить плохую игру, как заставив перетасовать карты сызнова.

Из-за любви к мирным ремеслам. Стремление к знанию и к мирным ремеслам располагает людей к повиновению общей власти. Ибо такое желание содержит желание иметь досуг, а следовательно, иметь защиту иной силы, чем их собственная.

Желание славы располагает людей к похвальным деяниям, к таким, которые нравятся тем, чье суждение они ценят, ибо мы презираем и похвалу презираемых нами людей. Желание славы после смерти приводит к тому же. И хотя после смерти нет ощущения хвалы, воздаваемой нам на земле, ибо эти радости или поглощаются неизреченными радостями рая, или гаснут в страшных муках ада, тем не менее такая слава не тщетна, ибо люди испытывают удовольствие в настоящем от предвидения этой славы и от ее благодетельных последствий для их потомства. Хотя всего этого они не видят теперь, они все же представляют себе это, а все, что доставляет удовольствие в ощущении, доставляет удовольствие и в представлении.

Ненависть из-за трудности расплаты за большие благодеяния. Сознание, что мы получили от кого-либо, кому мы считаем себя равными, больше благодеяний, чем мы можем надеяться возместить ему, располагает к показной любви, а в действительности - к тайной ненависти и ставит человека в положение несостоятельного должника, который, избегая встречи с кредитором, тайно желает, чтобы последний был там, где бы он никогда не мог его видеть. Дело в том, что благодеяние обязывает, обязательство же есть рабство, а обязательство, которое не может быть оплачено, есть вечное рабство, которое для человека, равного тому, кому он обязан, ненавистно. Если же мы получили благодеяния от человека, которого мы признаем выше себя, то это располагает нас к любви к нему, ибо это обязательство есть не новое уничижение, а охотное принятие, называемое людьми благодарностью, и эта честь, оказываемая тому, кто нас обязывает, вообще принимается за оплату. К любви нас располагает и благодеяние, полученное от равного или от ниже нас стоящего, если только имеется надежда воздать за это благодеяние в полной мере, ибо, согласно намерению получателя, благодеяние есть взаимопомощь и взаимная услуга, что дает повод к состязанию в отношении того, кто кого превзойдет в благоденствовании. Это самое благородное и выгодное состязание, ибо в данном случае победитель доволен своей победой, а другой берет реванш, признав это.