Правосудие

Фолдер (хмурясь). Сколько денег ушло зря!.. Много ли тебе нужно еще?

Руфь. Шесть фунтов. Я думаю, этого хватит.

Фолдер. Смотри, не проговорись, куда мы едем. (Про себя.) Там я все забуду.

Руфь. Если ты раскаиваешься, скажи. Пусть лучше он меня убьет, чем мне навязываться тебе.

Фолдер (со странной улыбкой). Нам нельзя оста-ваться здесь. Будь что будет, зато теперь ты моя.

Руфь. Ты только скажи, еще не поздно!

Фолдер. Уже поздно. Вот семь фунтов. Значит, у кассы, в одиннадцать сорок пять. Если бы ты, Руфь, не была так дорога мне!

Руфь. Поцелуй меня!

Они страстно обнимаются я затем отскакивают друг от друга, так как возвращается Коксон. Руфь поворачивается и уходит через приемную, Коксон

решительно направляется к своему столу и усаживается.

Коксон. Нехорошо, Фолдер!

Фолдер. Больше этого не повторится, сэр.

Коксон. В конторе это не полагается!

Фолдер. Да, сэр.

Коксон. Поймите меня: посетительница была расстроена, с ней были дети, н я позволил моим чувствам... (Открывает ящик стола и достает оттуда брошюру.) Возьмите-ка это: "Чистота семейного очага". Отлично написано!

Фолдер (с каким-то странным выражением лица берет брошюру). Благодарю вас, сэр.

Коксон. И вот что, Фолдер, пока еще не пришел мистер Уолтер: вы кончили ведомость, которую составлял Дэвис перед отъездом?

Фолдер. К завтрашнему дню я разделаюсь с ней окончательно!

Коксон. Уже неделя, как Дэвис уехал. Нехорошо, Фолдер! Ради личной жизни вы запускаете работу. Я, так и быть, не стану упоминать о посетительнице, но...

Фолдер (уходя в свою комнату). Благодарю вас, сэр.

Коксон удивленно смотрит на дверь, за которой скрылся Фолдер, затем качает головой и только берется за перо, как из приемной входит Уолтер Хау. Это интеллигентного вида человек, лет тридцати пяти. Голос у него приятный,

манера говорить вежливая, даже слегка извиняющаяся.

Уолтер. Доброе утро, Коксон!

Коксон. Доброе утро, мистер Уолтер!

Уолтер. Отец у себя?

Коксон (он все время говорит с Уолтером несколько покровительственным тоном, как с молодым человеком, который мог бы уже достигнуть в жизни большего). Мистер Джеймс здесь с одиннадцати часов.

Уолтер. Я был на выставке картин в Гилдхолле!

Коксон (глядит на него так, словно иного от Уолтера ждать и не приходится). Вот как!.. Д-да... Как насчет этого арендного договора Баултера: отсылать его консультанту или нет?

Уолтер. Что говорит по этому поводу отец?

Коксон. Я не беспокоил его.

Уолтер. Лишняя предосторожность не повредит.

Коксон. Это же такое пустячное дело: едва ли покроет расходы. Я думал, что вы сами могли бы вести его.

Уолтер. Пожалуйста, пошлите договор консультанту. Я не хочу брать на себя ответственность.

Коксон (с выражением неописуемой жалости). Как вам угодно. А вот еще дело о праве свободного проезда. У нас уже подготовлены акты.

Уолтер. Я знаю. Но там, видимо, предполагали выделить участок общинной земли.

Коксон. Нам незачем беспокоиться об этом. Закон на нашей стороне.

Уолтер. Не нравится мне это.

Коксон (снисходительно улыбаясь). Мы же не захотим идти против закона! Ваш отец не стал бы терять время на такие вещи.

Пока он говорит, из кабинета выходит Джеймс Хау. Он невысокого роста, с белоснежными бачками, густой седой шевелюрой, проницательными глазами и в

золотом пенсне.

Джеймс. Доброе утро, Уолтер.

Уолтер. Здравствуй, отец.

Коксон (презрительно глядя на бумаги, которые он держит в руке, словно не одобряя их пространности). Я сейчас отнесу договор Баултера Фолдеру: пусть составит опись. (Уходит в комнату Фолдера.)

Уолтер. Как быть с этим делом о праве свободного проезда?

Джеймс. А! Там мы будем действовать без поблажек. Кажется, ты говорил мне вчера, что сальдо нашей фирмы превышает четыреста фунтов.

Уолтер. Так оно и есть.

Джеймс (протягивая сыну счетную книгу). Три, пять, один. Новых чеков нет. Достань-ка чековую книжку.

Уолтер идет к шкафу, отпирает ящик и достает чековую книжку.

Отмечай суммы на корешках. Пять, пятьдесят четыре, семь, пять, двадцать восемь, двадцать, восемьдесят, одиннадцать, пятьдесят два, семьдесят один. Сходится?

Уолтер (качая головой). Не Могу понять. Я считал, и было больше четырехсот фунтов.

Джеймс. Дай мне чековую книжку. (Берет чековую книжку и внимательно рассматривает корешки.) Что это за восемьдесят фунтов?

Уолтер. Кто выписал чек?

Джеймс. Ты.

Уолтер (беря чековую книжку). Седьмое июля? В этот день я ездил осматривать поместье Трентона, это было в пятницу, на позапрошлой неделе. Я вернулся во вторник, помнишь? Но послушай, отец, я выписал чек на восемь фунтов. Пять гиней надо было отдать Смизерсу, остальное - на мои расходы. Все деньги как раз и ушли, даже не хватило полкроны.

Джеймс (озабоченно). Дай-ка посмотреть на этот чек. (Вынимает пачку чеков из кармашка счетной книги, перебирает их.) Кажется, все правильно. Нет только чека на восемь фунтов. Это скверно. Кто получал по нему деньги?

Уолтер (озадачен и огорчен). Дай подумать. Я дописывал завещание миссис Редди, у меня едва хватило на это времени. Да, я дал чек Коксону.

Джеймс. Посмотри на конец слова - "десят". Это ты писал?

Уолтер (после некоторого раздумья). Я пишу "д" с небольшим завитком, а тут его нет.

Джеймс (видя, что Коксон выходит из комнаты Фолдера). Надо спросить у него. Подойдите сюда, Коксон, и напрягите немножко свою память. В пятницу, на позапрошлой неделе, вы получали по чеку для мистера Уолтера? Это было в тот день, когда он ездил к Трентону.

Коксон. Д-да. Восемь фунтов.

Джеймс. Взгляните-ка. (Протягивает ему чек.)

Коксон. Нет! Тот чек был на восемь фунтов. Мне как раз принесли завтрак, и, понятно, я хотел съесть его, пока он не остыл. Я дал чек Дэвису и велел ему сбегать в банк. Он принес всю сумму в банкнотах, помните, мистер Уолтер? Вам еще нужна была мелочь, чтобы заплатить за кэб. (С ноткой снисходительности.) Ну-ка дайте мне посмотреть. Наверно, не тот чек! (Берет чековую книжку у Уолтера.)

Уолтер. Боюсь, что тот самый.

Коксон (убедившись лично). Странно!

Джеймс. Вы дали чек Дэвису, а Дэвис в понедельник отплыл в Австралию. Скверное дело, Коксон!