Страница 65 из 100
Дорога уводила путешественников все дальше в чащу леса. Идальго изо всех сил напрягал слух, пытаясь услышать пение птиц или жужжание насекомых, однако до него доносились лишь скрип седел да позвякивание оружия.
Вскоре кавалькада выехала на открытое пространство, и дорога, следовавшая вдоль впадавшей в океан реки, сделалась шире и ровнее. Через какое-то время Идальго ощутил запах моря.
Солнце уже коснулось линии горизонта, когда кортеж добрался до окраины Беферена. Местные жители с любопытством разглядывали карету и эскорт. Идальго, в свою очередь, пытливо вглядывался в дома и их обитателей, надеясь увидеть следы обнищания, которое – он был в этом почти уверен – должно было прийти в эти края после свержения Кевлеренов. Акскевлерен прямо-таки жаждал, чтобы ему наконец подвернулся повод сказать хозяину: «Видите, изгнав ваше семейство, этот народ обрек себя на тяжкие страдания».
Увы, ему на глаза попадались такие же фермеры, торговцы, рабочие и пастухи, что и близ Омеральта. Обычные люди, занятые каждый своим привычным делом. Даже если революция что-то и изменила в их жизни, это никоим образом не отразилась на лицах ривальдийцев.
В отличие от Омеральта Беферен был городом низким. Берег, на котором он раскинулся, являлся верхней частью склона затопленной долины, которая теперь оказалась почти на одном уровне с морем. Неподалеку от устья реки город окружала крепостная стена, однако, кроме нее, не было ничего такого, что придавало бы ландшафту какое-либо своеобразие.
В свете угасающего дня Беферен казался чернильным пятном, растекшимся по листу пергамента. Большая часть домов была сложена из серого камня; их южные стены поросли мхом, который серебристо поблескивал в сумеречном свете. С моря потянуло ветром, и в карете стало еще прохладнее.
– Прекрасно, – произнес Паймер. Вытерев с лица капельки влаги, закрыл окно кожаной занавеской.
– Утром здешние места кажутся более привлекательными, – с надеждой в голосе произнес Идальго и плотнее укутался в покрывало.
Карета ехала вдоль крепостной стены. Путешественники увидели, что дома в этой части города преимущественно деревянные, крытые пучками высушенных водорослей. Толстые стекла окон покрывали разводы морской соли, а металлические переплеты поросли коростой ржавчины.
Было уже совсем темно, когда они добрались до бывшего дворца королевы Сарры. Идальго высунулся из окна кареты, чтобы лучше рассмотреть здание, но наступившая темнота помешала ему. Однако он разглядел, что дворец также построен из дерева. Из дерева была сложена и крыша, и украшавшие ее жутковатые фигурки гаргулий. Избранный предположил, что в таких суровых погодных условиях пожаров местные жители не боятся.
Карета и сопровождавшие ее всадники остановились перед широкими двустворчатыми воротами, выкрашенными зеленой краской. Маркелла Монтранто, нисколько не утративший самоуверенного вида, спешился. Подойдя к воротам, он несколько раз ударил в них рукояткой сабли.
Одна створка со скрипом отворилась; наружу высунулось чье-то бледное лицо и тут же скрылось. В следующее мгновение ворота распахнулись. Карета въехала внутрь, оставив эскорт снаружи.
Слуга с поклоном открыл дверцу экипажа с той стороны, где сидел Идальго. Акскевлерен поспешил выйти наружу и протянул руку, предлагая ее хозяину. Однако герцог даже не посмотрел в его сторону и выбрался из кареты самостоятельно.
Перед ними снова оказались двери, на этот раз распахнутые настежь. Гостей ожидал почетный караул из военных и гражданских, чьи одеяния были богато украшены золотым шитьем, драгоценностями и наградами. В столь поздний час этот парадный наряд смотрелся крайне нелепо и совершенно неуместно. Солдаты – на сей раз это были пехотинцы, вооруженные копьями – тут же образовали живой коридор между каретой и встречавшими.
Когда мимо копейщиков проходили Паймер и Идальго, они мгновенно вытянулись по стойке «смирно». Вышедшие встречать посланника обитатели дворца вежливо улыбались, однако в их радости сквозила плохо скрываемая фальшь. Избранному показалось, что ривальдийцы встревожены прибытием герцога.
Очевидно, еще свежа память о том, что они сделали с местными Кевлеренами… Впрочем, здешние простолюдины восприняли приезд посланника довольно равнодушно.
На какое-то мгновение возникла неловкая пауза. Нарушил ее один из военных, молодой человек, столь щедро увешанный медалями, что Идальго подумал, как бы этот воин под их грузом не рухнул на землю.
Юноша шагнул вперед и, прочистив горло, произнес:
– Ваша светлость герцог Паймер Кевлерен, приветствуем вас от имени Комитета Безопасности. Добро пожаловать в Беферен!
Высокого гостя тотчас окружили остальные встречающие. Идальго принялся разглядывать гражданских. В большинстве своем они явно испытывали неловкость, оказавшись среди военных. Лишь один человек выделялся из общей массы встречавших: в отличие от остальных он держался уверенно и с несомненным достоинством. Внешности незнакомец был вполне заурядной, однако от прочих его отличало то, что он не сводил с Паймера глаз.
Это он, подумал Идальго. Этот самый человек возглавляет Комитет Безопасности. Он – главный правитель Ривальда.
Паймер важно кивнул ривальдийцам.
– От имени императрицы Лерены Кевлерен благодарю вас за гостеприимство. Я испытываю огромную радость от вашего добросердечия…
Молодой офицер, на которого обратил внимание Идальго, сделал шаг вперед.
– Я – тысяцкий Крофт Харкер, президент Комитета Безопасности.
Затем тысяцкий представил остальных военных – членов Комитета. Никто из присутствующих не был более высокого звания, нежели сам Харкер. Среди них не нашлось ни одного генерала. А еще, как только сейчас понял Идальго, ни один из них не был старше сорокалетнего возраста.
– А кто эти господа? – поинтересовался Паймер, указывая на гражданских.
– Наши советники, – непринужденно ответил Харкер. (гкупду помедлив, он добавил: – Ничего особенного они не представляют.
Идальго продолжал разглядывать человека в штатском платье, по-прежнему не сводившего взгляда с его хозяина. На лице незнакомца играла ироничная улыбка.
– Должно быть, вы устали после долгого пути, – продолжил Харкер, обращаясь к Паймеру. – Для вас уже приготовлена комната. Туда же принесут ужин. Верительными грамотами мы обменяемся завтра, если вы не возражаете.
– Меня это вполне устраивает, – ответил герцог и глубоко вздохнул. – Дела дипломатические всегда могут подождать до утра.
Харкер и второй ривальдиец вежливо рассмеялись, как будто их гость отпустил необычайно остроумную шутку. Идальго решил, что они боятся его хозяина.
После позднего ужина, который они съели в отведенной для них комнате, Паймер долго не мог уснуть. За последние несколько часов они с Идальго перемолвились лишь парой слов. Герцог постоянно думал о том, как бы случайно не завести разговор о Чиерме или…
Акскевлерены, все они – Акскевлерены, думал он, вспоминая гражданских «советников» Комитета Безопасности. Харкер опасался, что я узнаю их, как только они осмелятся заговорить. Они такие же члены Комитета, как этот тысяцкий и его подручные…
Герцог рассеянно похлопал рукой по краю постели. Если бы не Сефид, он ни за что на свете не согласился бы ехать сюда, выполняя поручение племянницы. Посмей он ответить Лерене отказом, она наверняка бы нашла способ подчинить его своей воле.
«Нет, я, конечно, бы мог показать ей, что на меня не следует полагаться в подобном деле. Но как долго мне в таком случае осталось бы жить на белом свете?..»
Отвечать на этот вопрос ему не хотелось. И вот еще что. Чего он наверняка не стал бы делать, так это пытаться войти в контакт со своими собратьями в Ривальде при помощи Сефида. Подобного желания герцог не испытывал еще до приезда в Беферен. К тому же, рискни он прибегнуть к заклинаниям, Избранные вполне могли догадаться об этом, а ведь они изменили делу его семьи.
Мир Паймера окончательно рухнул, и это не давало ему покоя, лишило аппетита и сна. Такого рода революции должны вершить молодые и энергичные люди – те, кто еще не успел привыкнуть к домашнему уюту и размеренной жизни. А разве он сам может сказать, что свил уютное домашнее гнездышко? Нет, конечно, однако ему не хочется ничего менять в этом мире. Жизнь, черт побери, почти прекрасна.