Рождение империи

– Да, не более мили отсюда…

– Значит, слишком близко. – Герцог глубоко вздохнул. – В таком случае я могу потерпеть и здесь. – Он указал на атласные нарукавники губернатора. – Они чистые?

– Простите, ваше высочество?.. – На лице женщины появилась смесь удивления и обиды.

Паймер сделал нетерпеливый жест.

– Дайте сюда.

Губернатор нехотя сняла нарукавник и протянула его герцогу. Тот быстро поднял парик и вытер нарукавником лоб.

– Здесь чертовски жарко. Я думал, что от морского бриза будет прохладнее.

– Это все из-за кораблей, ваше высочество, – сказал Кадберн. – Мачты встают стеной на пути ветров.

Паймер повернулся к Мэддину.

– А какой из этих кораблей ваш? Должен сказать, мне все они кажутся слишком маленькими.

Кадберн рассмеялся.

– «Англаф» – слишком большое судно, чтобы стоять здесь. Оно в гавани. Мы поплывем к нему на шлюпке.

– Понятно, – сказал Паймер.

– Шлюпка уже готова? – спросил Мэддин.

– Она ждет еще с ночи, – ответил Кадберн.

– Тогда отвези на корабль Алвей и все наши вещи. Я подожду, пока ты вернешься.

– Я уверена, что там достаточно места… – начала было губернатор.

– Я тотчас узнаю, – поспешно перебил ее Кадберн. Паймер с любопытством взглянул на Мэддина.

– Может, мы все вместе подождем в вашей карете, пока не вернется Кадберн? – предложил принц. – Одни, – многозначительно добавил он.

– А, ну да, – произнес Паймер, поняв намек. – Отличная идея. Конечно же, если губернатор не станет возражать.

Та поспешно извинилась и направилась в сторону почетного караула. Паймер и Мэддин сели в первую карету. Герцог жестом приказал Идальго подождать снаружи и принялся обмахиваться нарукавником губернатора.

– Ситуация в Омеральте… – начал было Мэддин.

– Это меня не касается, – перебил его Паймер. – Я сейчас нахожусь за пределами дворца.

– У тебя с собой фамильная цепь?

На лице герцога появилось удивление, но он достаточно быстро обрел самообладание.

– Конечно.

– Можно на нее посмотреть?

Паймер состроил недовольную мину, потом пожал плечами и вытащил из-за пазухи цепь. Он держал ее в руке, но Мэддин даже не дотронулся до нее.

– Первый раз ты показал мне ее, когда я был маленьким мальчиком.

– Не помню. Это было давно.

– Я расстроился из-за того, что мне недоступно Обладание, и ты, чтобы приободрить меня, показал мне свою цепь. «Не каждый из нас способен прикасаться к Сефиду, – сказал ты мне. – Кому-то следует довольствоваться тем, что он просто принадлежит к семье Кевлеренов».

– Я так говорил? Надо же, какие высокопарные слова.

– Но ты был прав. – Мэддин показал Паймеру свою собственную фамильную цепь. – Нам с тобой приходилось жить в нашей семье не так, как другим. Наши способности заключаются не в обладании магическим даром, а в уме. Потому я и стал военным.

На лице старого герцога появилось настороженное выражение.

– Интересно, а кем же тогда стал я?

– Ты притворяешься великим дилетантом, братом и дядей, обаятельным и безобидным весельчаком. Ты использовал свое наследство, чтобы создать свой собственный двор вдали от дворца императрицы. Посещая дворец лишь по торжественным случаям, ты забавляешь родственничков веселыми историями и забавным рыжим париком. На самом же деле ты стал незаменимым политическим советником, который больше, чем кто-либо еще из Кевлеренов, осведомлен о том, что происходит в мире. Прежде чем предпринять то или иное решение, императрица вначале советуется с тобой.

– Понятное дело.

– И герцогиня Юнара тоже.

Паймер обижено посмотрел на племянника.

– Ты хочешь сказать, что это я предложил сделать тебя главой будущей колонии?

Мэддин улыбнулся уголком рта.

– Конечно же, это была ваша с ней идея. Юнара хотела, чтобы я куда-нибудь подевался, лучше всего – навсегда. Вероятно, она предпочла бы, чтобы я пал от руки наемного убийцы. Ты заставил императрицу убедить Юнару, чтобы она согласилась с моим изгнанием в далекую страну.

– С какой стати я должен рисковать, вызвав на себя гнев Юнары?

– Потому что ты знаешь – я хороший солдат; кроме того, ты знаешь, что отношения с Ривальдом становятся все напряженнее и напряженнее. Отправляя меня в Кидан, ты не только мешаешь Юнаре совершить убийство близкого родственника, но еще и расстраиваешь планы ривальдийцев на завоевание Новой Земли.

– А вот ты оказываешь мне слишком много чести, – твердо ответил Паймер.

Некоторое время оба молчали, глядя в разные стороны. Затем Мэддин медленно произнес:

– Возвращаясь к ситуации в столице…

– Опять ты об этом.

– Мне нужно знать, что происходит во дворце. Хочу понять, как относятся ко мне и как к Кевлерену, и как к генералу.

Паймер прекратил обмахиваться нарукавником.

– Ты хочешь, чтобы я стал твоим шпионом в столице?

– Почему же шпионом? В конце концов, ты же мой дядя.

– Двоюродный или троюродный, я точно не помню.

– В любом случае дядя.

– У тебя много других родственников, которых ты можешь попросить об этом. Пусть они сообщают тебе о том, что происходит во дворце.

– Мне этого недостаточно. Мне нужен надежный помощник. Паймер вновь принялся обмахиваться.

– Ты слишком много просишь.

– От меня тоже слишком многое требуется, – возразил Мэддин. – Я же могу погибнуть на Новой Земле.

– Черт возьми, ты чуть было не погиб в Омеральте, – напомнил Паймер.

– Для Хамилая я больше нужен живым, а не мертвым.

– То же самое можно сказать, например, о лошади или об апельсиновом дереве. Это не слишком убедительный довод.

Мэддин тяжело вздохнул.

– Ты поможешь мне, потому что я тебе нужен. Паймера состроил скептическую гримасу, но возражать все-таки не стал.

Принц с воодушевлением продолжал:

– Юнара обладает во дворце большой властью. Никто не может превзойти ее в магических способностях. Иногда ее Обладание настолько сильно, что все металлические предметы в радиусе тысячи ярдов от ее вольера испускают сильное свечение. В нашей семье еще ни у кого не было таких талантов. Лерене, чтобы потягаться с ней, понадобится половина всех родственников. Для того чтобы одновременно прикоснуться к Сефиду, нужно будет принести в жертву такое большое количество Избранных, что Кевлерены очень не скоро смогут оправиться от шока.

Паймер по-прежнему молчал. На его лице появилось выражение легкого испуга.

– Но Обладание – не единственный символ власти в империи. Помимо него существуют приближенные императрицы и армия. Власть Лерены над сановниками огромна, но для того чтобы противостоять Юнаре, на ее стороне должен находиться и весь генералитет. А я, черт возьми, лучший генерал из всех, которые имеются у императрицы.

Прежде чем Паймер успел что-либо ответить, вернулась губернатор.

– Ваше высочество, шлюпка с человеком генерала Кевлерена возвращается со шхуны.

– Пора идти, – весело произнес Паймер.

Идальго открыл дверь кареты, пропуская принца вперед.

– Ну, так что ты ответишь мне? – спросил Мэддин.

– Я подумаю.

– Это все, о чем я прошу, – сказал принц и направился к причалу.

– Прошу вас, присмотрите за генералом, – обратился Паймер к губернатору, когда Мэддин оказался вне пределов слышимости. – Подождите здесь, пока не увидите, что корабль поднял паруса и покинул гавань. Я слишком опечален расставанием с нашим дорогим принцем, чтобы самому стоять на берегу и махать рукой на прощание.

Губернатор кивнула и зашагала прочь.

– Полагаю, у вас состоялась задушевная беседа с герцогом? – спросил Кадберн у Мэддина.

Они сидели на носу шлюпки, приводимой в движение шестью дюжими гребцами. Молодой флотский старшина держал руль и старательно избегал встречаться взглядом со своими пассажирами. Они двигались между судов, стоявших на якоре неподалеку от доков. С палуб и причалов доносились зычные голоса матросов и капитанов: приказы, ругань, смех. Мэддин пожал плечами.