Философия переннис

И конечно, в армии были люди выше его. Фактически, в армии людей подбирают по их росту и силе — и Наполеон выглядел пигмеем по сравнению со своими солдатами. И ему всегда было неприятно от этого.

Однажды он хотел что-то повесить в своей комнате, соскользнувший календарь или что-то в этом роде, и не мог дотянуться рукой до гвоздя. Его телохранитель сказал: "Подождите, сир. Я выше вас — я сделаю это".

А он сказал: "Выбирайте выражения! Вы не выше — вы просто длиннее". Он был очень зол.

Наполеон не боялся львов, тигров — он мог бы одолеть льва — но он боялся кошек. Жизнь очень сложна. Стоило принести кошку, как он начинал потеть даже в холоде и становился очень нервозным.

Когда ему было шесть месяцев, дикая кошка прыгнула на него и уселась ему на грудь. С тех пор делали все возможное, но ему ничего не помогало. Говорят, что на самом деле войну, первую войну, которую он проиграл, он проиграл из-за кошек. Английский генерал, Веллингтон, пустил семьдесят кошек впереди армии… а потом пошла армия. И в тот момент, когда Наполеон увидел семьдесят кошек, он потерял сознание. Победа принадлежит не Веллингтону: победили кошки.

Да, перед обычными кошками он чувствовал себя очень униженно.

Всякое сравнение создает проблемы. Вы — это только вы. Нет никого выше, нет никого ниже. Люди не похожи — поэтому сравнивать невозможно. Бросьте сравнения. Конечно, те редкие моменты удовольствия от собственного превосходства исчезнут, но вместе с ними исчезнут и миллионы тех мгновений, когда вы чувствуете себя несчастным. И когда ваша так называемая радость от гордости и несчастье от того, что вы хуже, уйдут — придет блаженство.

Блаженство — это ни счастье, ни несчастье. Это такое состояние, когда все дуальности отброшены. Когда нет ни счастья, ни несчастья… эта тишина, эта безмятежность и есть блаженство.

История:

Ожидая в баре свою выпивку, Джонни приметил позади себя коня. Конь сидел и потихоньку потягивал из кружки пиво, а перед ним лежала огромная куча денег. Не веря своим глазам, Джонни спросил у бармена, что здесь происходит.

Бармен невозмутимо объяснил:

— Это пари. Если ты заставишь коня рассмеяться, все эти деньги — твои. Если проигрываешь — кладешь на стол десять долларов.

— Ну, это не проблема! — воскликнул Джонни, немедленно направился к жеребцу и что-то шепнул ему на ухо. Конь захохотал что есть мочи, опрокинул свой стул и загрохотал по полу, лягаясь и стеная от смеха.

Джонни собрал деньги и пошел домой. На следующий день, заказывая выпивку, он заметил, что конь снова сидит перед огромной кучей денег.

— Теперь, — объяснил бармен, — ты должен заставить коня плакать.

— Ну, это не проблема, — сказал Джонни. Он вывел коня на улицу и через некоторое время возвратился. Лошадь плакала навзрыд, и слезы текли ручьем.

— Парень, — воскликнул бармен, — Возьми деньги, но только скажи, как тебе это удалось?

— О, это было очень легко, — ответил Джонни. — В первый раз я сказал коню, что у меня член больше, чем у него, а во второй раз — я показал его.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Пип-пип

25 декабря 1978 года

Первый вопрос:

Ошо, расскажи, пожалуйста, небольшую историю об Иисусе сегодня…

В канаве на рынке, внушая прохожим отвращение, лежала дохлая собака. "Какая гадость!", — сказал один и отвернулся. "Фу, как она воняет!", — сказал другой и прошел мимо, зажав нос. "Посмотрите, как торчат ее ребра — это безобразно! Меня тошнит!" — сказал третий. "На этой туше не наберется шерсти даже на шнурки", — сказал четвертый. "Неудивительно, что она плохо кончила", сказал пятый.

Тогда мягкий, упрекающий голос вторгся в этот хор клеветников со словами: "Жемчуг — ничто по сравнению с белизной ее зубов!". И люди отступились, шепча друг другу: "Несомненно, это Иисус — кто еще мог бы замолвить доброе слово за дохлую собаку?"

В этом весь дух Иисуса. Его любовь к миру была настолько полной, что он нигде не находил греха. Он любил мир настолько тотально, что для него не было ничего безобразного — все обращалось в сияющую красоту.

Существование — это то, что вы проецируете сами. Существование отражает вас. Если в вашем сердце скрывается уродство, вы увидите его повсюду. Если ваше сердце невинно, вы будете воспринимать существование как девственность. Вы все время слышите свое собственное эхо.

Настоящий святой — это тот, кто не способен найти в мире грешника. Но ваши, так называемые, святые только называются так. Для них мир полон грешников; они существуют за счет осуждения. Чем больше они осуждают людей, тем выше они становятся в своих глазах; чем больше они унижают вас, тем совершеннее удовлетворяют они свое эго.

Запомните это: настоящий святой ни в ком не видит грешника. Даже если он будет специально разыскивать грешника, он не найдет его. Вот определение настоящего святого: тот, кто не находит в существовании ничего уродливого, для кого все существование преображается, трансформируется. Оно невероятно совершенно, оно полностью совершенно, оно абсолютно совершенно.

В тот момент, когда существование становится таким абсолютно совершенным, вы узнаете Бога. Бог — не личность; вы никогда и нигде не встретите Его. Он не имеет формы, у Него нет имени. Бог — это присутствие, но это присутствие может ощутить лишь тот, кто обладает этой эстетической чувствительностью, этой эстетической сознательностью…

Иисус мог увидеть в дохлой собаке нечто невероятно прекрасное. Он сказал: "Жемчуг — ничто по сравнению с белизной ее зубов". В этой белизне проявляется Бог. В этой белизне чувствуется Его присутствие. А вы не можете увидеть его даже в прекрасном восходе? А вы не видите его в цветке розы? Вы не можете разглядеть его в лице прекрасной женщины или мужчины? Вы не видите его в невинных глазах ребенка? И вы все ищете его в церкви, в храмах и мечетях — все ваши поиски напрасны.

Религия — не что иное, как достижение этой чувствительной осознанности, которая все делает невероятно красивым. Красота — это Бог.

Второй вопрос:

На днях, вскоре после моего приезда, началось сражение между сексом и тишиной, отношениями и одиночеством. Временами я чувствовал, что синтез невозможен. Это было так, как если бы я должен был выбрать одно или другое, и в обоих случаях проигрывал. Временами было похоже на то, что можно идти прямо на небо, минуя землю.

Прем Хариш,

Это одна из величайших проблем всех времен: медитация и любовь, одиночество и человеческие отношения, секс и тишина. Только названия разные: проблема одна. И веками человек жестоко страдал от того, что проблема понималась неправильно — люди выбирали.

Тех, кто выбрал человеческие отношения, называют мирскими, а тех, кто выбрал одиночество, называют монахами, "не от мира сего". Но страдают и те, и другие, потому что они остаются половинчатыми, а быть половиной — значит быть несчастным. Быть целым — значит быть здоровым, счастливым; быть целым — значит быть совершенным. Оставаться половиной — это несчастье, потому что другая половина подрывает вас, другая половина готовится взять реванш. Другую половину невозможно уничтожить, потому что эго ваша вторая половина. Эго существенная часть вас; это не что-то случайное, что вы можете отвергнуть. Это как если бы гора решила: "Вокруг меня не будет никаких долин". Ведь без долин не может быть гор. Долины — это часть существования гор; гора не может существовать без долин. Они дополняют друг друга. Если гора выберет жизнь без долин, то ее попросту больше не будет. А если долина выберет жизнь без гор, то не будет также никаких долин — или вы начнете притворяться. Гора может притвориться, что нет никакой долины, но долина есть — вы можете спрятать ее, вы можете загнать ее глубоко в подсознание, но она останется, она продолжает существовать, она жива, нет возможности уничтожить ее. Фактически, гора и долина — это одно, так же, как любовь и медитация, как отношения и одиночество. Гора одиночества вырастает только среди долин общения. Фактически, вы можете наслаждаться одиночеством только если вы можете наслаждаться общением. Именно общение порождает потребность одиночества, это ритм.