Наследство

– Эйджер, сейчас меня тревожат вовсе не приключения. Меня тревожит страх. Я постоянно охвачен страхом, иногда таким сильным, что мне хочется все бросить. Я хочу отдохнуть. Я хочу иметь возможность заснуть в мягкой теплой постели и при этом твердо знать, что когда наутро я проснусь, мне не надо будет больше ни от кого бежать.

– Не знаю, когда теперь вам доведется снова заснуть в мягкой и теплой постели, – задумчиво отозвался Эйджер.

– Дженроза думает, что я уже никогда не смогу этого сделать. Она сказала, что теперь всю оставшуюся жизнь я буду изгнанником.

– Она тоже напугана, Линан. Не думаю, чтобы она сама действительно верила в то, что сказала. Все на свете покажется гораздо лучше, когда мы выберемся из леса. Это слишком мрачный лес, и он наводит на мрачные мысли.

– И еще таит в себе мрачные вещи, – напомнил ему Линан.

Вскоре спутникам удалось найти между деревьями небольшое свободное пространство, которое нельзя было бы назвать даже поляной, однако здесь еще был виден сумеречный свет, а густой лес отделял их от дороги. Они набрали столько дров и хвороста, сколько только смогли, и развели большой костер.

Камаль распределил время для стражи.

– Рохет сказал мне, что этот демон обычно появляется в предрассветные часы, поэтому будет лучше, если ее встретит Эйджер, или я сам. Первой будет сторожить Дженроза, ее сменит Линан, потом на страже встанет Эйджер, а уж его я сам сменю.

– Что вы сделаете, если она появится? – спросила его Дженроза.

– Отрублю ее трижды проклятую голову, – мрачно ответил он.

Ночной лес стоял, точно зачарованный. Вокруг лагеря все окутала жутковатая тишина, ни ворчание зверя, ни шум ветра в ветвях застывших деревьев, ни жужжание насекомых не нарушали ее. Линан уселся как можно ближе к огню и следил за тем, чтобы случайная искра не попала на плащ Рохета и не подожгла бы его. Время от времени он поворачивался и внимательно вглядывался в темноту. В огне неожиданно затрещало бревно. Линан едва не подскочил на месте от этого звука, но тут же выругал себя за собственную трусость. Время тянулось на удивление медленно, секунды казались минутами, а минуты превращались в часы. Линан невольно подумал, что его, пожалуй, никогда никто не сменит. Может быть, Силона была не просто вампиром, а еще и колдуньей, и теперь заморозила время для того, чтобы поскорее отыскать то сознание, которого она так мягко коснулась прошлой ночью. Впрочем, это случалось уже дважды, напомнил себе Линан о зеленых глазах, горевших в лесной чаще.

Однако в конце концов проснулся Эйджер. Он потянулся, точно разбуженный от спячки медведь, и улыбнулся так светло, как мог бы улыбаться ребенок, проснувшись в день своего рождения. Линан почувствовал такое огромное облегчение, что едва не рассмеялся.

– Как прошли твои часы? – спросил Эйджер.

– Без всяких проблем, – солгал Линан.

Эйджер удовлетворенно кивнул и поудобнее устроился на перевернутом бревне возле огня.

Еще несколько мгновений Линан с завистью наблюдал за уверенным в своих силах горбуном, а затем закрыл глаза и тут же провалился в глубокий сон, такой безмятежный, будто на всем белом свете не было ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться.

На шестой день после того, как беглецы покинули деревушку, лес начал редеть, и все чаще сумрак прорезали яркие лучи солнца. Воздух стал прохладнее и суше, в нем уже можно было различить свежесть речной воды, запах спелых колосьев, доносившийся с полей, а еще запахи лишайников и перегноя. Старая дорога, по которой они шли до сих пор, теперь свернула на восток, так что они направились к северу лесом, в полной уверенности, что вскоре он должен был кончиться. Около полудня Линан неожиданно остановился и посмотрел вверх. Остановились и его спутники, невольно схватившись за оружие.

– Все в порядке, – успокоил их Линан. – Послушайте.

Его спутники, наклонив головы, стали прислушиваться. Дженроза уже собиралась отпустить ядовитое замечание о том, что ее ноги превращаются в корни, но тут откуда-то сверху до них донеслось чистое и красивое пение птицы. Дженроза улыбнулась от удовольствия, а Камаль с Эйджером рассмеялись.

– Никогда бы не подумал, что я способен до такой степени обрадоваться обыкновенному пению птицы, – заявил Камаль.

– Теперь уже скоро, – сказал Эйджер. – Может быть, нам осталось провести в этом лесу еще только одну ночь, а потом мы из него выйдем.

Друзья продолжили свой путь с удвоенной энергией, шагая широко и уверенно, даже Эйджер безропотно ускорил свои странные подпрыгивающие шаги. Никто из них не думал о тех опасностях, которые могли ждать их на открытом пространстве, всем им казалось, что не могло быть ничего худшего, чем тот постоянный страх, мучивший их все последние шесть дней. В этот вечер они не стали особенно тщательно выбирать место для ночлега и отпраздновали свою последнюю ночь в мрачном лесу тем, что съели остатки сушеного мяса, которое дала им в дорогу Белара.

– Завтра нам нужно будет поискать еще один ручей, – заметил Эйджер, – а иначе нам нечего будет есть.

– Жаль, что у меня нет лука, но я мог бы попытаться и поймать какую-нибудь дичь, – предложил Камаль.

– Как только мы выберемся из этого леса, меня не станет волновать голод, даже если мне пришлось бы голодать целый месяц, – беспечно заявил Линан.

Когда пришло его время вставать на стражу, он был по обыкновению бдительным, однако исчезло напряжение, не отпускавшее его уже много ночей подряд. Его успокаивал легкий треск сверчков в лесной траве, и не испугал даже случайно долетевший до его слуха из темноты звук, который произвел кто-то, явно превосходивший размерами насекомых. Несмотря ни на что, Линан добавил в костер дров, чтобы поддерживать пламя высоким и ярким, и продолжал наслаждаться теплом костра.

Когда его очередь стоять на страже уже подходила к концу, он услышал, как кто-то пошевелился, и повернулся, ожидая увидеть Эйджера, проснувшегося немного раньше времени, однако это была Дженроза. Девушка повернулась во сне, так что с нее соскользнул плащ. Линан тихо подошел к ней, бережно укрыл ее плащом и, повинуясь безотчетному желанию, осторожно коснулся ее волос. От этого прикосновения его пальцы слегка задрожали, он поднялся и отошел, думая о том, что в конце концов не все было так уж плохо в окружавшем его мире.

Повернувшись, он увидел стоявшую на границе света и тени девушку. Девушка была маленького роста, в зеленой одежде, с длинными белокурыми волосами, ниспадавшими до пояса. На ее лице лежала тень.

Линан стоял спокойно, без малейшей боязни всматриваясь в незнакомку. Она плавно шагнула вперед, это движение было таким легким, словно она не касалась земли. Теперь Линан мог разглядеть ее лицо. Оно было круглым и красивым. На его взгляд отвечал взгляд ее глубоких темных глаз. Выглядела она моложе Линана. Сделав второй шаг вперед, девушка протянула к нему руку.

Линан медленно направился к ней. Какая-то часть его сознания настойчиво подсказывала ему, что этого делать не нужно, что ему следует оставаться на том месте, на котором он стоял, однако он отмахнулся от этой мысли и продолжал медленно идти до тех пор, пока не оказался в нескольких шагах от девушки. Со странным бесстрастным интересом он заметил, что вместо платья на девушке были ветви деревьев и кустов, мох и лишайник, и каким-то странным образом все это казалось не одеждой, а частью самой незнакомки.

– Вот уже много ночей я ищу тебя, – сказала она, продолжая протягивать к нему руку. Ее голос оказался таким же глубоким и темным, как окружавшая их лесная ночь, и от его звука Линан устремился вперед. Он, в свою очередь, протянул руку и коснулся ее руки. Ее кожа была гладкой и холодной, как стекло. Не острые ногти вцепились в его ладонь, и он тут же почувствовал, как между его пальцев потекла теплая, липкая кровь.

Девушка подалась вперед и зашептала ему на ухо:

– Я хочу тебя. Ты мне нужен. – Ее дыхание напоминало шелест ветра. Теперь Линан ясно увидел, что ее глаза были зелеными, как сам лес. Она поднесла его раненую ладонь к губам и нежно лизнула ее. Он коснулся ее другой рукой. Зелень, облачавшая незнакомку, упала к ее ногам, и перед глазами Линана оказались две маленькие белые груди с темными коричневыми сосками.