Чертовски сексуален

– Скажи, сейчас завтра, вчера или сегодня? – спросила Матильда сонным голосом. – Буря кончилась?

– Вроде бы да. По крайней мере море больше не стонет. А ты как думаешь?

– Сейчас отлив – это потому, что губки втягивают в себя воду.

– Так вот, оказывается, в чем дело, – улыбнулась Шелли.

– Мне папа объяснил. Он рассказывает много интересных вещей.

– Каких, например?

– Например, что нельзя просить собаку, чтобы она постерегла твою еду, если тебе надо сходить пописать. И что моя мама по-своему меня любит, беда только, что она не знает, как это мне показать. Ну и все такое прочее. Взрослые обычно говорят детям, что нам надо немного подрасти, а мне кажется, что, наоборот, это взрослым нужно чуть-чуть подрасти вниз. Потому что вечно вы обо всем беспокоитесь и говорите злыми голосами.

– Ты так считаешь?

– Угу, – вставил отец девчушки, проснувшись. – Это точно, особенно в том, что касается тебя.

Матильда не знала, что и в какой степени беспокоит Шелли и почему она злится. Не знала она, что все эти тревоги должны были вот-вот разрастись до гигантских размеров.

Вскоре управляющий тоже проснулся и, оценив погоду, дал добро покинуть бункер. Обитатели тесного помещения начали подниматься с мест и потягиваться, в душе уже мечтая о том времени, когда смогут вернуться в цивилизованный мир и рассказывать о своих приключениях где-нибудь за обеденным столом в компании друзей. Спотыкаясь о чужие ноги, наступая друг другу на пятки, четыре десятка человек устремились к выходу. Казалось, в тесном пространстве убежища воцарилось ликование – вплоть до того самого момента, когда управляющий снял с двери железный засов и со всей силы толкнул наружу дверь. Та не подалась. Тогда ему на помощь пришли другие мужчины и все вместе навалились на дверь плечом.

– Похоже, заклинило, – произнес, стараясь отдышаться, управляющий и нахмурил брови.

– Или она заперта, – вынес свой вердикт редактор глянцевого журнала в кашемировом свитере лимонного цвета, глядя на небо сквозь окошко в потолке, откуда ему прямо в глаза смотрел ствол автомата «узи».

Снаружи вокруг окошка столпились парни в камуфляже, все как один вооруженные. Вскоре послышался звон разбитого стекла – один из них прикладом разбил окно. Штормовую сетку в следующий миг раскромсало на куски чье-то мачете.

Господи, подумала Шелли, она ведь дала согласие участвовать в телепрограмме, посвященной любви и браку, а не в фильме ужасов, который не рекомендуется к просмотру детям.

– Не двигаться! – произнес с креольским акцентом парень. – Вы наши заложники!

Шелли давно догадывалась, что вляпалась в кучу дерьма, но то, что она угодила в чавкающую жижу по самые уши, стало для нее очередным неприятным открытием.

Половые различия:

Животный магнетизм.

Мужчины обычно называют женщин глупыми коровами.

Те, в свою очередь, совсем не удивлены, что мужчинам не грозит коровье бешенство, – все они свиньи.

Глава 17

Противопехотная мина, или Ловушка для дураков

Мы начинаем умирать, не успев появиться на свет, но стоит связать себя брачными узами, как этот процесс заметно ускоряется. «Пока вас не разлучит смерть» – эта фраза приобрела совершенно новый смысл. Собирая вещи, перед тем как отправиться в свадебное путешествие, Шелли Грин почему-то не учла, что автомат «узи» и связка ручных гранат являются неотъемлемой частью отдыха на тропическом острове.

Дверь, ведущая в бункер, распахнулась, и внутрь шагнула группа повстанцев. Их предводитель, парень лет девятнадцати, объяснил на ломаном английском, что они, бойцы Фронта освобождения, спасаются от полиции, которая преследует их от здания городской управы. Им, видите ли, нужны деньги, это раз, а во-вторых, они хотят заявить о себе всему миру. По их мнению, такое мероприятие, как взятие заложников, предоставляет им такую возможность, то есть является доходным делом и носит рекламный характер.

– Кристиана Аманпур, она идет сюда! – выкрикнул он ликующе.

Кит побледнел. До него дошло, что лучшие умы Парижа, Вашингтона и Лондона вскоре будут в задумчивости жевать дужки своих очков, изучая этот самый бункер. Он крепче прижал к себе Матти, словно снаружи стояла арктическая стужа, а не положенные согласно туристическому проспекту плюс тридцать градусов в тени.

Несмотря на тропическую температуру, зубы Шелли тоже вообразили себя кастаньетами и теперь отбивали ритм фламенко.

– Подростки… неужели они и есть повстанцы? Неужели это они перестреляли французских офицеров?

– Посмотри на их ботинки – кажется, на них налипли остатки внутренних органов. Вот тебе и ответ.

– Кит, скажи, туристическая страховка включает в себя «проникающее ранение в грудную клетку»? – Шелли хотя и попыталась шутить, но все равно в голосе ее прозвучали истеричные нотки. – Знаешь, наше путешествие как раз в моем вкусе. «Дорогие гости, в целях собственной безопасности не пытайтесь пользоваться предоставляемыми отелем удобствами без портативных огнеметов».

«Разве что-то другое светит дурочке, которая поддалась минутному порыву? – мысленно укорила себя Шелли. – Только свидетельство о смерти». – Без паники! Неужели нас могут взять в заложники увешанные фенечками сопляки в цветастых гавайских рубашках? – игриво отмахнулся Кит и выразительно посмотрел на Шелли. Та сразу поняла, что это скорее сказано не ей, а Матильде. – Посмотреть на них – одни молокососы. Небось наглотались виагры и думают, что теперь у них встанет на века. И вообще, – Кит понизил голос, – у меня при себе оружие. – С этими словами он извлек из кармана швейцарский перочинный нож. Правда, тот, по-видимому, давно не был в употреблении, и из него удалось извлечь лишь походную ложку.

– Потрясающе. Это, я скажу тебе, подвиг – отправить на тот свет бандита при помощи ложки, – съязвила Шелли.

– Ладно, оглядись по сторонам, – шепнул ей Кит. – Вдруг заметишь что-нибудь, чем при необходимости можно будет воспользоваться.

Шелли прошлась по всему убежищу. Больше всего оружие напоминал степлер, лежавший в коробке вместе с конвертами и бумагой. Она взяла его и принесла Киту.

– По крайней мере заряжен…

– Может, спровоцировать их на поспешные действия? – подало идею светило нью-йоркской журналистики в канареечном кашемировом свитере. Правда, само светило, отметила про себя Шелли, даже не сдвинулось с места.

– Верно, – добавила она, – ведь так называемые повстанцы вооружены ничуть не лучше, чем обычный подросток в американской школе.

Защитная боевая форма шести террористов состояла главным образом из футболок с портретом Бритни Спирс и пляжных бандан, которые закрывали нижнюю половину лица.

– Да и по части огнестрельного оружия у них не густо, – согласился Кит и принялся перечислять вооружение юных героев. – Если не считать автомата «узи», пистолеты у них, судя по внешнему виду, сохранились еще со времен вьетнамской войны, а что до винтовок – то, видимо, еще с англо-бурской.

– Откуда тебе известно название их оружия?

– Я когда-то служил в армии.

– Ты служил в армии? – не поверила собственным ушам Шелли.

– Ну да. Разве я тебе не рассказывал? До того, как начал сниматься в порнофильмах. А что мне оставалось? Что еще, по-твоему, мне светило после школы для малолетних преступников?

– Школа для малолетних преступников? Порнофильмы? Армия?.. Боже, как я сразу не догадалась…

Интересно, подумала Шелли, чем еще он ее удивит? Пожалуй, у египетского сфинкса меньше загадок, чем у человека, который сидел рядом с ней!

– Знаешь, Кит, тебе следует поменьше засвечиваться.

– Черт побери их всех! – взорвался, не выдержав, рок-звезда и принялся усиленно чесать в паху. – Мне в срочном порядке надо доделать последний ремикс! – С этими словами он направился к выходу, ожидая встретить на своем пути привычные подобострастные взгляды. Увы, повстанцы взирали на него с каменными лицами. – Живо откройте дверь, вонючие ублюдки, или я больше не дам вам ни единого автографа!