Государь

– Нет, – тихо ответил Линан, прекрасно понимая, о ком речь. – Я не уверен… может быть, ты…

– Думаю, тебе лучше подойти к ней, – сказал Эйджер с большей уверенностью, чем испытывал. Его одинаково беспокоили и кажущееся безразличие Линана, и пребывание Дженрозы наедине со своим горем.

Линан резко кивнул и пошел. Эйджер смотрел вслед, противясь порыву пойти вместе с ним. «Принц уже не мальчик», – напомнил он себе.

Дженроза пристально смотрела на свои руки, до сих пор не вымытые со дня битвы и по-прежнему кроваво-красные от крови Камаля. Это все, что ей осталось от него, кроме воспоминаний. Как только небо посветлело, она начала видеть в потеках крови узоры; сперва ничего определенного, просто мелькание пейзажей, незнакомых лиц, мифических животных; но потом они сформировались во что-то, напоминающее карту, и в своем воображении она наблюдала за армиями, марширующими взад и вперед у нее на ладонях, наблюдала великие сражения и многочисленные смерти. Одна-единственная слеза упала и разбилась о ладонь. Кровь снова стала красной и смешалась, прежде чем узоры сложились в знакомые ей черты лица.

– Линан, – прошептала она, и не успело еще отзвучать имя, как на нее упала тень.

Она подняла взгляд – и на мгновение ей показалось, что его бледная кожа стала цвета крови. Она прижала руки к лицу и, охнув, отвела взгляд.

Линан озабоченно посмотрел на нее.

– Дженроза?

Она подняла голову и увидела, что его кожа снова бледна как рассвет. Дженроза испустила глубокий вздох, заставивший ее содрогнуться всем телом.

– Мне показалось… – начала она, но не смогла закончить. Он присел рядом с ней и взял ее руки в свои. Не верилось – до того они были холодные, даже холоднее ее рук. В голове у нее промелькнуло множество мыслей, но ни одну из них она не хотела высказывать вслух.

– Что ты теперь будешь делать? – спросил он.

Насколько она могла судить, он пытался говорить с ней помягче, но сухость, прозвучавшая в этих словах, придавала им такой оттенок, словно на самом деле ему это безразлично.

– Продолжать жить, конечно, – ответила она, удивившись звучанию собственного голоса. Она ожидала, что он будет наполнен чувством, но в нем присутствовало что-то от бесстрастия, выказанного Линаном. И тогда она поняла, что внутренне он, должно быть, чувствовал себя таким же покинутым, как и она. – Я ведь магичка. Четтская магичка. Я останусь с тобой, Эйджером, Гудоном и остальными. – Она глубоко вздохнула. – И отомщу за смерть Камаля. Не знаю как, но отомщу.

– Тогда идем, – позвал Линан. – Скоро ты будешь нам очень нужна.

Он встал, поднимая ее за собой.

Дженрозе вдруг стало холодно, и она задрожала. Линан снял с себя пончо, накинул ей на плечи, а потом сделал знак Эйджеру; тот поспешил к ним.

– Отведи ее к Подытоживающей, – приказал он. – Ей следует быть рядом с другими магами. Они, наверное, сумеют сделать так, чтобы она отдохнула.

Эйджер кивнул и удалился вместе с Дженрозой, обняв ее за плечи. В эту минуту Линан подумал, что его друзья сейчас выглядят маленькими и очень хрупкими, такими непохожими на тех уверенных, сильных людей, какими казались они все, когда был жив Камаль. Ему захотелось крикнуть, что он защитит их, что все в порядке – но он вспомнил, как стоял рядом с могилой Камаля, и понял, что это неправда. Он не мог защитить никого из них, и ни на секунду не верил, что все будет в порядке.

Разведгруппы, отправленные Кориганой еще до рассвета, вернулись обратно к середине утра. Они доложили о результатах непосредственно Коригане, и она отправилась разыскивать Линана. Она нашла его в обществе Гудона и личных телохранителей, Красноруких, которые уже сидели в седлах, будто только и ждали ее доклада.

– Армия Аривы до сих пор не сдвинулась с позиций, – доложила Коригана. – Они выжидают, желая сперва посмотреть, что предпримем мы.

– А войска к северу от нас?

– Салокан, – подтвердила Коригана. – Он продвигается с максимальной скоростью, но у него много пехоты и раненых, что замедляет движение. Направляется он прямо на север, к границе с Хаксусом.

– Почему армия Аривы не преследует нас? – спросил Гудон.

– Мы их сильно потрепали, – ответила Коригана. – Сейчас они зализывают раны.

– К тому же Сендарус мертв, и они утратили Ключ Меча, так что у них, быть может, нет командующего, – добавил Линан.

– Грызня между помощниками командира? – предположил Гудон.

Линан взглянул на самого давнего своего друга среди четтов.

– Возможно. Или они не знают, насколько сильно потрепаны мы. Или просто из-за нерешительности. Камаль рассказывал, что мой отец однажды сказал: генералу всегда следует как-то действовать. Лучше действовать неправильно, чем бездействовать. – Коригана и Гудон остро посмотрели на него. Линан грустно засмеялся. – Не беспокойтесь. ЧТО-НИБУДЬ мы будем делать.

На мгновение повисло молчание. Линан, казалось, довольствовался тем, что сидел на своей кобыле. Наконец Гудон не вытерпел:

– Чего же мы все-таки ждем?

Линан указал на запад. Гудон увидел на горизонте только легкую дымку и над ней – носящихся в воздухе птиц.

– Эйнона, – произнес Линан. Гудон взглянул на Коригану и увидел ее обеспокоенность. – Но мы не будем ждать. Я поеду ему навстречу.

– Я созову знамена, – сказала Коригана. – Ты встретишь его вместе со своей армией.

– Нет. Я отправлюсь с Краснорукими. Ждите меня здесь.

– Но ваше величество, это же Эйнон! – взмолилась Коригана. – Он знает, что уничтожив вас, он уничтожит меня и откроет себе путь к престолу четтов…

– Ты действительно думаешь, что Эйнон может меня убить?

Коригана вспомнила, как в ходе последней битвы враги не раз поражали его – но раны исчезали, не причиняя вреда. После того, как Дженроза, спасая жизнь принца, дала ему кровь лесной вампирши Силоны, он стал чем-то иным, нежели просто человек; для четтов он стал вернувшимся Белым Волком, воплощенным мифом. Она покраснела и покачала головой.

– Так надо, – мягко сказал ей Линан. – Доверься мне. Жди здесь. Я вернусь еще до вечера. Вышли новых разведчиков – пусть ведут наблюдение за армиями королевства и Салокана. Когда я вернусь, мне нужно будет знать их точное расположение.

Много лет назад, когда Эйнон был еще мальчишкой, отец отправил его с торговой экспедицией на восток. Сопровождая один из летних караванов через ущелье Алгонка, он глядел на все широко раскрытыми от удивления глазами: впервые он увидел покрытые буйной растительностью богатые земли между морем и горами Уферо, потеряв счет кишмя кишащим тысячам местных жителей, дивясь богатству, которым щеголяли даже самые мелкие землевладельцы. Сейчас, спустя десятки лет, ему все еще приходилось бороться с искушением отпустить повод лошади и с открытым ртом глазеть на зеленые пастбища и леса, через которые он вел своих четтов. Ему также приходилось бороться с соблазном считать, что столь изнеженные края способны порождать лишь изнеженных солдат. Он знал, что сформированные здесь армии завоевали для Розетемов почти весь континент Тиир и под руководством Генерала Элинда Чизела – отца принца Линана – даже изгнали наемников из Океанов Травы, совершив то, что никогда не удавалось сделать самим четтам.

«Пока отец Кориганы не объединил нас всех под своим знаменем». Эйнон глубоко вздохнул. Он понимал: сделанное старым королем – которого также звали Линаном – было сделано для блага всех четтов, но в междоусобных войнах, которые он вел, выковывая это единство, погиб отец Эйнона. И вот теперь тезка Линана, сын великого Генерала и союзник Кориганы, творил для четтов новую судьбу.

Эйнон достал из сумки на поясе Ключ Единения и ощутил его тяжесть. Ключ был тяжелее, чем ему следовало быть, хотя, к удивлению Эйнона, с каждым днем становился все легче. Его сторонники ожидали, что он повесит Ключ на шею. В конце концов, разве сам Белый Волк прислал его не в качестве взятки – ради возвращения под его руку клана Лошади и всех союзных с ним кланов? Но Эйнон этого не сделал. Ключ был послан не в дар, как думали его приверженцы, а как напоминание о том, чему надлежало хранить преданность; со стороны мудрого принца это было мягким подталкиванием в нужную сторону.