Паутина Лайгаша [=Ворон]

– Как Орробу проглотил! – Айвену нельзя было отказать в образности мышления. – Сердце точно остановилось, а каждый вдох давался с таким трудом, будто лорь'я всей тушей на грудь прилегла, чтоб ей пусто было!

– Звучит красиво, – на этот раз Торрер был настроен весьма оптимистично. – Но не случайно же прадед так настаивал, чтобы мы обратили внимание именно на грифона!

Уверенным жестом фокусника он достал из клюва чудовища новый свиток. Айвен слегка побледнел.

– Я, пожалуй, лучше пока в сторонке посижу, – неуверенно произнес он и привалился спиной к стене донжона, пытаясь окончательно прийти в себя.

Стоило магу прикрыть глаза, как дракончик, подлетев поближе, ласково ткнулся головой ему в колени: если уж ты все равно не участвуешь в этих ритуальных плясках, мог бы и со мной поиграть.

Айвен едва не подпрыгнул от неожиданности, но убедившись, что свиток все еще в руках у эльфа, слегка расслабился и даже почесал дракончика за ухом.

– Ты уверен, что мы все делаем правильно? – крикнула чародею Бэх. – Вряд ли прадедушка обладал столь извращенным чувством юмора…

– Да уж… – поддержал ее Торрер. – О! Кажется, знаю! Все должно быть по-другому!

– Надеюсь, – гном раздраженно потер обожженную грудь.

– В общем, так! – решительно объявил Торрер. – Во-первых, раз свиток был в клюве грифона, то и заклинание нужно читать оттуда.

– Из клюва? – удивилась Бэх.

Однако эльф лишь отмахнулся. Вскарабкавшись на грифона, он уверенно оседлал статую.

– Во-вторых… Слушайте, а ведь я понял… На самом деле понял!

Все посмотрели на него с интересом: уж не началось ли часом действие колдовства?

– Во-вторых, – все столь же торжественно, хотя и более спокойно повторил Торрер, – что, если заклинание должен произносить не маг?!

– На себя, что ли, намекаешь? – гном был далек от радужного расположения духа.

– Почему обязательно на себя?! – обиделся эльф, хотя в тайне считал, что это было бы справедливо. – Хочешь – сам читай.

На лице гнома отразилась борьба врожденной осторожности с возможностью в кои-то веки самому если и не поколдовать по-настоящему, то, по крайней мере, совершить нечто магическое.

– Я, конечно, всегда мечтал сотворить что-нибудь эдакое, – начал было он. – Такое, знаешь… Но… Слушай, давай не сегодня. Сам понимаешь, подготовиться надо, настроиться. Ну, и все такое прочее…

– Торрер, ты считаешь, что это должен быть не маг или не владеющий магией? – уточнила Бэх.

– Лучше бы, наверно, вообще не имеющий к ней никакого отношения, – грустно признал эльф, нехотя слезая с грифона.

– Тогда остается Макобер, – без особого энтузиазма проговорила жрица. – Мне бы, честно говоря, не хотелось: не уверена, что Тигру это понравится. Кстати, ты уверен, что Маку обязательно карабкаться на эту страхолюдину?

– Абсолютно!

Видно было, что Бэх отнюдь не разделяет этой уверенности, но раз уж…

– Да ладно, сложно, что ли, – Макобер одним махом занял место эльфа. И, едва дождавшись, пока тот вернется к колодцу, бодро произнес заклинание.

Вода в колодце забурлила и начала убывать.

Застыв, талисса смотрела, как над поверхностью появляется огромная каменная голова в старинном рыцарском шлеме с опущенным, как перед схваткой, забралом.

– Вот видите! – радостно воскликнул эльф, но остальные не торопились разделить его восторг.

Статуя рыцаря повела плечами, точно стряхивая с себя оковы колодца, – и вот уже перед талиссой стоял гигантский воин, держа в правой руке внушительных размеров боевой топор. Левая была сжата в кулак.

– Послушайте, уважаемый!.. – начал было Торрер, но рыцарь, не обращая на него внимания, принялся медленно поднимать свое смертоносное оружие.

Талисса попятилась: как победить такую махину, не знал никто.

Бэх в отчаянии схватилась за медальон. Почувствовав силу своего бога, она бросила в лицо воину несколько слов на том древнем языке, который знали лишь Темес и его жрецы, и невольно сделала шаг назад, испугавшись собственной смелости.

Статуя медленно повернулась, каменная голова рыцаря наклонилась, пытаясь разглядеть, кто же это рискнул бросить ему вызов.

Топор начал неумолимое движение вниз. Макобер зажмурился, представив себе, как он сминает хрупкое тело жрицы, но та в похожем на танец движении гибко ушла в сторону и коснулась ноги гиганта.

Камень показался ей льдом, и Бэх пришлось собрать воедино всю свою волю, чтобы не отдернуть руку.

Медальон вспыхнул – и тут же огромный сапог рыцаря начал таять, теряя форму и растекаясь по земле. Стремясь обрести равновесие, великан покачнулся, беспомощно взмахнул руками, но топор увлек его вниз.

Рухнув на землю, статуя разлетелась брызгами каменных глыб.

– Есть! – победный крик Макобера пронесся над двором замка.

Когда поднятая в воздух пыль осела на землю, Бэх с радостью увидела, что никто даже не ранен.

– Ну, ты… в общем… ничего себе! – только и смог выговорить Торрер.

– Я так пониманию, что это вся благодарность и поздравления, на которые я могу рассчитывать? – девушка улыбнулась, хотя руки ее еще дрожали.

– Да ладно тебе! – обнял ее Макобер, успевший уже соскочить с грифона.

Лишь два осколка гиганта сохранили прежние очертания. Разлетевшийся на части каменный топор обнажил сверкающее лезвие настоящего боевого топора. Убедившись, что у остальных нет ни малейшего желания прикасаться к нему, Мэтт сделал шаг вперед.

Не дожидаясь, пока об этом вспомнит кто-нибудь еще, Терри бросился ко второму обломку – левой руке великана. Каменный кулак разжался, и теперь на ладони лежала изящная пирамидка, сделанная из розового гранита.

Терри протянул руку: пирамидка с готовностью уменьшилась в размерах.

И в этот момент сзади раздался насмешливый голос:

– Ну что ж, премного благодарен, что вы выбрали время расколоть этого каменного истукана! Я и сам, бывало, об этом подумывал, да все как-то недосуг было. А теперь – отдайте мне «ключ».

Глава XIII

Нельзя сказать, чтобы я не любил море.

Наше первое знакомство состоялось довольно поздно. Мне было лет восемнадцать, и я хорошо помню, как долго стоял, заворожено глядя на волны и далекие паруса, и думал об огромных пространствах, где нет и не может быть места человеку.

Мы привыкли считать, что все в наших силах. С божьей помощью, конечно. И все же море – одно из немногих мест, где человек всегда остается гостем. Иногда его любят, иногда ненавидят, но на самом деле всегда лишь терпят, и любой неверный шаг может окончиться смертью.

Гардар же, похоже, именно в море чувствовал себя как дома, и шхуна, на которой он предпочитал проводить большую часть времени, была куда лучше знакома его гостям, чем замок командора..

Сегодня море встретило меня неласково: морщилось, волновалось и всячески старалось отравить мое существование.

Взглянув на мое бледное лицо, Гардар любезно предложил начать разговор со стаканчика рома, и хотя день еще не перевалил за середину, отказываться я не стал. И теперь плеск волн напоминал мне шелестящие на ветру заросли сахарного тростника, а не раздраженное ворчание стихии…

– Одним словом, можешь не беспокоиться: что твое, то твое, – Гардар отодвинул пустой стакан в сторону.

– Несмотря на то, что твоим ребятам не удалось захватить «ключ»? – не без ехидства уточнил я, глядя на стакан, который совершенно самостоятельно наполнился вновь и теперь заискивающе терся о руку чародея.

– Надо же и твоему Ордену хоть что-то оставить, – отшутился командор. – Если Летучая Мышь больше не проявляет интереса к этому делу, значит так тому и быть.

Рисуется, подумал я: право называть бога по его самому распространенному воплощению всегда считалось прерогативой жрецов. Хотя лангер есть лангер: я не удивлюсь, если Гардару приходится видеть Орробу чаще, чем мне – Ворона.

– И без всяких там «на всякий случай» и «последим за дальнейшим развитием событий»? – уточнил я. – Гар, я же не первый день любуюсь на длинные уши твоего лангера, торчащие едва ли не из каждого дела, которым мне приходится заниматься.