Отражение Ворона

Отследить перемещения Татьяны в пространстве и по следу этих перемещений найти Питера, в принципе, не представляло для ФБР никакого труда. Каждый уик-энд личный самолет леди Морвен, этакий маленький реактивный летающий офис с салоном на шесть персон, производства «Дасо-Аэрокосмик Спесьяль», вылетал из лондонского Хитроу, где всю неделю терпеливо ждал свою родовитую хозяйку, и, за восемь часов перелетев Атлантику, садился в аэропорту Кливленда… Чего уж проще – проследить, куда из аэропорта направится молодая леди!

Однако не был бы Питер Дубойс самым лучшим оперативником и разработчиком знаменитой «девятки», кабы не провел он за нос своих коллег-фэбээровцев.

Был здесь, конечно, и элемент везения. Ну кто бы мог предположить, что Юппо, тот самый «темповик» Юппо, которого Питер нокаутировал в первый свой приход в боксерский клуб Джеки Страйка, демобилизовавшись из морпехов, наймется не куда-нибудь, а в охрану «Сэнди Плейграунд»? Старина Юппо сразу узнал Питера – и сразу смекнул, что дело тут нечисто и надо выручать друга детства. А Питер придумал, как это сделать так, чтобы при этом не подставить самого Юппо.

Пригодилась Питеру и строго законспирированная и не зарегистрированная в анналах связь. Личная связь, личный агент Питера, завербованный им еще в первый год службы. На вырост. Питер тогда как в воду глядел, что пригодится. С этим агентом они и разыграли якобы бурный роман, что приключился вдруг с молодой вдовушкой!

Ведь с точки зрения спецслужб, если у человека нет слабостей – значит, этот человек мертвый…

Татьяна теперь добросовестно отрабатывала версию влюбленной самки. Повадилась летать на уик-энды в Кливленд, словно запавшая на юного любовника пожилая потаскуха.

Для маскировки она проехалась с агентом Питера по кливлендским магазинам и сделала несколько крупных покупок. Купила подарки юному любовничку. Часы «ролекс» с бриллиантами, автомобиль «феррари», домашний кинотеатр невероятных размеров…

Внешне все выглядело даже чересчур банальным.

Влюбилась женщина!

Однако каждый вечер после того, как наружное наблюдение устанавливало прибытие Татьяны на квартиру своего кавалера, леди Морвен уже через час с небольшим, выбравшись по системе канализационного коллектора в соседний с домом гараж, неслась, загримированная под старушку, в Вермонт за рулем быстрого и надежного «шевроле».

Татьяна шутила.

Она всегда теперь была в приподнятом настроении, потому что приезжала к настоящему, наконец-то обретенному другу.

– Это квайтия ябочего Иванова? – смешно картавя по-русски, спрашивала она из-за дверей. – Если это квайтия ябочего Иванова, то меня нужно сйочно накоймить и спьятать, накоймить и спьятать…

Питер сперва не понял. А потом смеялся, когда Таня объяснила ему что к чему.

Они пили крепкий душистый чай из русского самовара. Пили чай и обсуждали дела. Теперь и отныне все разработки делал новый Танин аналитик – Питер Дубойс.

– С тобой очень хочет увидеться Георг Делох, – сказала Татьяна.

– Этот сумасшедший? Он мне тут каждую ночь снится, – усмехнулся Дубойс, – я тоже хотел бы потолковать с ним.

– Но сейчас привезти его сюда нет никакой возможности, – сказала Таня, – придется отложить вашу встречу до переезда в более надежное место…

– Надежное место, – задумчиво повторил Питер. – А если твои дебилы-иллюминаты опять вздумают тебя укокошить?

– Опять? Ты уверен, что за парижским покушением стоят именно они?

– Больше некому. Либо старички-«нефтяники» пронюхали о твоих шашнях с Гейлом и этим, как его, Ебарковским…

– Барковским, – смеясь, поправила Таня.

– Ну да… Либо наоборот.

– По-твоему, одна из фракций жаждет моей смерти и «заказывает» меня профессиональному убийце Дервишу. Но убийцу самого убивают. Кто? Если следовать твоей логике – боевик из другой группировки. Не абсурд ли? Нет, я думаю, что иллюминаты здесь ни при чем. Они очень озабочены моим романом, и я думаю, они меня непременно захотят снова выдать замуж. Будем ждать матримониальных предложений.

– Будем, – мрачно согласился Питер.

– И ты не ревнуешь? – игриво спросила Таня, подливая густой заварки в чашку своего друга.

– Я не умею ревновать, – сказал Питер и грустно улыбнулся.

(8)

Ричард Чивер терпеть не мог жары. Сказывались уже и годы, и избыточный вес, и гипертония. А эти шишки из клуба иллюминатов, как назло, все время устраивали явки в самых жарких местах Америки, то в Далласе, штат Техас, то в Лос-Анджелесе, то вот теперь – во Флориде… Вот выйдет он на пенсию, обязательно уедет на самый край Западного побережья, еще севернее Сиэтла, купит ранчо, что-нибудь около миллиона долларов… Сосны, уходящая в озеро песчаная коса, свой катер возле пирса. Обильная рыбалка, оленья охота. И прохлада…

А пока приходится подстраиваться под этих нефтяных баронов, под Петти, под Хаммонда, под Макмиллана… А у них так уж исстари повелось, что их все время тянет поближе к югу. Хорошо хоть не в Саудовской Аравии на этот раз явку устроили!

Ладно! Недолго уже осталось мучиться. Годик с половинкой, а там и пенсия.

А пока каждая перебежка из одного оборудованного кондиционерами пространства в другое с постоянным риском подхватить простуду или того еще хлеще – двухстороннюю пневмонию на его-то старости лет – страшно донимала Ричарда Чивера, портя ему последние остатки хорошего настроения.

Хорошее настроение вообще-то было с утра. Биржевые индексы демонстрировали хороший подъем, и брокер, которому Ричард доверял поиграть с некоторым жирком его, Ричарда, сбережений, позвонил сегодня утром и сказал, что купленные на позавчерашнем падении акции российского «Лукойла» сегодня поднялись на десять пунктов. И это значило, что всего за два дня Ричард заработал около тридцати тысяч долларов.

Приняли не сразу. Шишки, проявляя свое обычное высокомерие, заставили его ждать. Правда, недолго, но заставили все же. Показали ему еще раз, напомнили, что он всего лишь слуга. Высокопоставленный, высокооплачиваемый, но слуга, а не равный им член клуба.

Петти, Хаммонд, Макмиллан и примкнувший к ним биржевой король Джейкоб Цорес поприветствовали его, не поднимаясь с мест. Легкими кивками.

Дождавшись, когда адвокаты Хаммонда – Сэмюэль Льюис и Ребекка Майер – выйдут из помещения, Петти выдержал минутную паузу и, кивнув Ричарду, позволил ему говорить.

– Господа, – слегка откашлявшись, начал Чивер, – я привез материалы по интересующему вас предмету. Нам не представилось возможным установить видеоконтроль, но и аудиозапись, которую сделали ведущие наблюдение агенты, представляет несомненный интерес и говорит о больших изменениях в образе жизни нашего объекта.

– Позвольте нам самим делать выводы о том, насколько сильные изменения произошли в жизни объекта, ваше дело изложить факты и не более того, – сухо заметил Макмиллан.

– Да, сэр, – по-военному ответил Ричард Чивер.

– Тогда не будем тянуть время и давайте послушаем запись, – предложил Петти.

– О’кэй, – кивнул Макмиллан, – включайте, Чивер, мы ждем.

Ричард достал из внутреннего кармана своего летнего холщового пиджака маленький цифровой диктофончик и, поставив его на середину стола, нажал кнопку воспроизведения…

Три минуты все сидели, словно зачарованные.

И выражение на лицах у взрослых дяденек, самому молодому из которых было уже за пятьдесят, было словно у тех мальчишек, когда на переменке в туалете они, вырывая друг у дружки из рук мятый глянцевый журнал, пытались получше разглядеть манящие и распаляющие воображение непристойности…

– Да он же ее трахает, как слон слониху, – первым не выдержал и нарушил молчание Джейкоб Цорес.

– Да не как слон слониху, а, пожалуй, как конь кобылицу, – со своей обычной усмешкой уточнил Макмиллан.

– И вы послушайте, господа, вы обратите внимание, наша-то вдова-то как хороша, вся в трауре и орет: «за…би меня, за…би меня в доску, в доску за…би меня», – хохотнул Петти-младший.