Страница 51 из 52
– Милая женщина.
– Ей не нравится жить одной, и мне тоже. Мы очень хорошо с ней поладили. Что ты об этом думаешь?
– Я был бы рад видеть вас вместе, – совершенно искренне сказал Квиллер. – Это пошло бы вам обоим на пользу.
– Аманда была только развлечением.
– Да, именно так. Милдред тебе больше подходит.
– Рад получить твоё благословение, Квилл. Ну а теперь выкладывай свою новость.
– Самоубийство под видом автомобильной катастрофы. Только что.
–Кто?
– Мелинда. Я узнал её серебристую машину. Она разогнала её на гудвинтер-бульваре и врезалась прямо в памятник. Возможно, она была пьяна, возможно, одурманена наркотиками. В любом случае я совершенно уверен, она сделала это умышленно. Она выросла на этом бульваре и знала, что в конце его тупик и скорость не должна превышать тридцати пяти.
– Мне надо позвонить. – Райкер передал сообщение дежурному в отдел новостей, а потом сказал: – У тебя есть какая-нибудь версия? Только не говори мне, что она умерла от неразделенной любви к тебе, старина!
– Я не тешу себя такими иллюзиями. Нет, у неё были личные проблемы. По-моему, роль леди Макбет может служить метафорой событий её собственной жизни.
Ему очень не хотелось, чтобы остальная часть этой истории попала в печать, хотя Райкер и был его самым близким другом. Подобные вещи лучше обсуждать с Броуди.
На следующий день такой случай представился. Единственным человеком, который осмеливался звонить Квиллеру до восьми утра, был шеф полиции. Казалось, он получает садистское удовольствие, вытаскивая своего любящего поспать друга из кровати.
– Подъём! – крикнул Броуди в трубку. – Свет засиял во мраке! Я еду к тебе.
Ворчливо бормоча себе под но с некоторые невоспроизводимые здесь выражения, Квиллер натянул какую-то одежду, провёл мокрой расческой по волосам и начал варить кофе.
В ту же минуту в амбар широкими шагами вошёл шеф полиции, которого важность миссии заставляла казаться даже внушительнее, чем обычно. Он приветствовал своего не слишком радушного хозяина на шотландский манер, а потом сказал:
– Мертвец воскрес, а твердыня пала! Ты слышал о докторе Мелинде?
– И слышал, и даже видел. Я был на бульваре, когда туда прибыла «скорая помощь». Как насчёт кофе?
– Вот что я тебе скажу: налей мне полчашки, а потом долей горячей воды, и я смогу выпить кофе, не рискуя получить удар… У меня есть ещё одна новость. Они поймали твоего водителя автобуса в Лондоне, но награбленное было тайно вывезено из Шотландии. Он признался в краже, но упорно отрицает убийство. Ты до сих пор считаешь, что он подсыпал Ирме какое-то наркотическое средство?
– Нет, я считаю, что за смерть Ирмы несёт ответственность Мелинда. Это её и доконало.
– Гм-м-м, интересный вывод, – задумчиво произнёс Броуди. – Она оставила в своей квартире предсмертную записку, довольно бессмысленную, насчет запаха крови и проклятого пятна, которое она никогда не сможет смыть.
– Эти слова взяты из текста её роли. Она признаётся в убийстве.
– Что она имела против Ирмы?
– Ирма оказалась случайной жертвой, но, стремясь скрыть содеянное, Мелинда солгала, что та умерла от болезни. Вот почему она так хотела, чтобы тело кремировали, – все доказательства исчезли бы. Похоже, Мелинда уничтожила историю болезни Ирмы, из которой бы стало ясно, что у её подруги было абсолютно здоровое сердце.
– Ты сам до этого додумался? Или твой сообразительный кот помог?
– Энди, ты не поверишь, если я расскажу, что он выделывал!
– После того что мне рассказывал в Центре лейтенант Хеймс, я поверю чему угодно.
– Во-первых, в тот момент, когда Ирма умерла в Шотландии, Коко завыл так, что кровь стыла в жилах, хотя он там не был! Потом он изорвал в клочья посвящённый ей некролог – ещё одно доказательство, что здесь что-то нечисто, и вообще постоянно указывал лапой на Мелинду. Он впадал в ярость, заслышав её голос на магнитофонной записи, и норовил попортить фотографии, где она была изображена. Есть ещё кое-что примечательное. Я сейчас поставлю одну кассету, если найду её, и ты поймешь, что я имею в виду.
Услышав своё имя, Коко неторопливо вышел из другого измерения и расположился между магнитофоном и шефом полиции, ухитрившись навострить уши в обоих направлениях.
– …Гнусный доктор Крим был родом как раз из Глазго. Это был маньяк, живший в девятнадцатом веке. Он совершил целую серию убийств в Англии, Канаде и Соединенных Штатах и, хотя и не снискал себе славу Джека Потрошителя, всё-таки полупил известность благодаря своим тунцовым пилюлям»…
В этом месте вмешался Коко, издав такое яростное на манер тирольских горцев «йа-у-у», что Квиллер тотчас выключил магнитофон со словами:
– Лучше мы послушаем другую запись, сделанную незадолго до смерти Ирмы, когда Мелинда без приглашения пришла в мою комнату.
Перемотав ленту немного назад, он нашёл нужный диалог:
– …Поэтому я делаю тебе предложение, ведь, живя в наших краях, нужно придерживаться общепринятых норм. Если ты на мне женишься, то через три года сможешь получить свободу, а наши дети в конце концов останутся под фамилией Гудвинтер. Мы могли бы очень неплохо провести время вместе.
– Ты не в своем уме.
– А вторая причина в том, что я разорена! Отец оставил мне в наследство только долги и старый, никому не нужный особняк.
– Фонд может помочь тебе. Ему поручено содействовать развитию здравоохранения в нашем округе.
– Я не хочу помощи от организации. Мне нужен ты!
– Я скажу прямо, Мелинда, мой ответ – нет.
– Почему ты не хочешь подумать? Пусть эта идея немного отстоится.
– Знаешь, Мелинда, если я и женюсь на ком-нибудь, то это будет Полли, и поставим на этом точку. А теперь извини…
Квиллер нажал кнопку «стоп», чтобы умерить ярость Коко. Кот сопровождал диалог трелями, едва ли характерными для голосовых связок сиамцев.
– В тот же вечер, – сказал Квиллер Броуди, – когда и Полли, и Ирма отсутствовали, Мелинду видели выходящей из их номера. Я считаю, что она произвела некие манипуляции с таблетками, содержащими витамин С, которые Полли взяла с собой, и ввела в них какое-то средство, вызывающее остановку сердца. Я обсудил это с местным фармацевтом, и он сообщил мне, что такое можно сделать… несколькими способами. Мелинда не знала, что Полли перестала принимать эти пилюли и отдала их простудившейся Ирме. Таким образом, Мелинда убила одну из своих самых близких подруг.
Броуди что-то недоверчиво проворчал, но Квиллер ещё не закончил. Он достал из ящика письменного стола коробку, открыл её и высыпал на ладонь несколько таблеток:
– Они внешне абсолютно схожи с витаминами, которые Полли взяла в Шотландию. Они пунцовые, Энди! Пунцовые пилюли!
Шеф полиции покачал головой:
– Ну, всему остальному насчёт Коко я ещё могу поверить, но этому… Не знаю. Для меня это сложновато.
– Лейтенант Хеймс поверил бы.
– Он-то да! Безоговорочно! – Броуди встал и ощупал свои карманы. – Чуть не забыл, зачем пришёл сюда… Ага, вот оно. Это тебе. – Он протянул прямоугольный конверт, адресованный ему, Квиллеру. Почерк был знакомым. – Письмо лежало в квартире Мелинды вместе с предсмертной запиской. Ну, мне надо возвращаться в Управление.
Посмотрев на конверт со смешанным чувством любопытства и ужаса, Квиллер бросил его на стол и пошёл провожать шефа полиции к его машине, стоящей у задней двери. Когда тот, помахав рукой, уехал, Квиллер в задумчивости обошёл несколько раз вокруг амбара. Он не спешил прочесть последнее послание Мелинды. Раскаивалась ли она, просила ли прощения, делала ли странные признания или упрекала его, – в любом случае читать это будет горько. Во время прогулки он размышлял также о невероятной роли Коко в этой истории. Трудно было провести грань между простыми совпадениями, интуитивными озарениями и игрой воображения, ведь при отыскании улик Коко переходил от абсолютной серьезности к настоящему фарсу. И многое, конечно, было притянуто за уши: и «пунцовые пилюли», то, как кот обнюхивал пятно на ковре… Разве он читал Шекспира? Читал «Макбета»?