Страница 32 из 36
Возвращается Давид. Он прижимает к груди проекционный фонарь и жестяную коробку с диапозитивами.
Давид (отдуваясь). Извините!
Вольф. Что это у тебя?
Давид. Это?.. Вы понимаете - у нас есть кружок, астрономический... Он объединяет сразу несколько школ... Там даже из десятых классов есть ребята... И вот моему другу - Вовке Седельникову и мне - нам поручили доклад "Есть ли жизнь на Марсе?"... И вот - Вовка достал проекционный фонарь и диапозитивы - к нашему докладу...
Вольф. Очень интересно, очень!
Давид (с надеждой). Может, хотите поглядеть?
Вольф (помолчав, с грустной улыбкой). А почтовые открытки ты, случайно, не собираешь?
Давид (удивленно). Нет. А что?
Вольф. Ничего, ничего... Ты просто так спросил - таким голосом и с такой интонацией, что я невольно вспомнил... Ну, неважно! (Оглянулся на Чернышева.) Думаю, что мы с Иваном Кузьмичом с удовольствием послушаем твой доклад! Правда, Иван Кузьмич?
Чернышев. Разумеется.
Давид (засуетился). Тогда так... Тогда вы, Мейер Миронович, садитесь к дяде Ване на диван, а я... Минутку!
Вольф пересаживается к Чернышеву на диван. Давид ставит фонарь на круглый столик, принимается ввинчивать лампочку.
Чернышев (подождав). Ну, как? Будет кино или не будет кина?
Давид. Сейчас, сейчас! (Ввернул лампочку, щелкнул крышкой фонаря.) Так... Ну, я могу начинать !
Чернышев. Внимание!.. Внимание!..
- ЗЕМЛЯ - КОЛЫБЕЛЬ РАЗУМА, НО НЕЛЬЗЯ ВЕЧНО ЖИТЬ В КОЛЫБЕЛИ!
Вольф (одобрительно). Совсем, между прочим, неглупо сказано!
Давид (тоном лектора). Эти слова принадлежат великому русскому ученому, отцу звездоплавания, Константину Эдуардовичу Циолковскому!
Чернышев. Я был в Калуге.
Надпись на стене исчезает и вместо нее появляется изображение планеты Марс.
Давид. Перед вами - планета Марс. Эти длинные тонкие полосы, которые вы видите на рисунке, итальянский астроном Скиапарелли условно назвал "каналами"... Уже много лет ученые всего мира спорят по поводу того являются ли эти "каналы" естественными, или это искусственные сооружения... Мы с товарищем Седельниковым предлагаем новую теорию... Теорию "Седельникова-Шварца"... Понашему...
Чернышев. Не знаю, как по-вашему, а по-моему, они нахалы!
Давид. Кто?
Чернышев. Авторы новой теории, товарищи Седельников и Шварц...
Давид. Ну, дядя Ваня... Чернышев (засмеялся). Молчу, молчу!
Снова меняется изображение на стене - теперь это чертеж. За спиною Давида неслышно отворяется дверь, ведущая в прихожую. На пороге - Таня с пакетами в руках, старуха Гуревич и какой-то худенький МАЛЬЧИК лет десяти с тоненькой девичьей шейкой и большими бархатными глазами. Чернышев и Вольф делают движение - встать, но Таня предостерегающе прикладывает палец к губам.
Давид (увлеченно). Сейчас вы видите чертеж -- схему распределения теплового баланса. Это очень важный для нашей теории вопрос. В северном полушарии, например, весна и лето длинные, но холодные...
Старуха Гуревич. Боже мой, это где же такое? В Москве? Или на Дальнем Востоке?
Таня. На Марсе.
Старуха Гуревич. Ах, на Марсе?! (Со смешком.) Ну, на Марсе пожалуйста! На Марсе у меня пока еще нет родственников!
Давид (упавшим голосом). Ну - все! (Выключил проекционный фонарь, обернулся к Тане.) Мама, познакомься, пожалуйста - это товарищ Вольф Мейер Миронович...
Старуха Гуревич (шагнула вперед). Мейер Вольф?! (Всплеснула руками.) Я это предчувствовала!
Вольф (тихо). Здравствуйте, Роза! (Поклонился Тане.) Здравствуйте... Извините... Я, как говорится, без приглашения...
Таня. Я очень рада, Мейер Миронович.
Старуха Гуревич. Подождите радоваться! И подождите здороваться! Слушайте сначала, что скажу я! (Вышла вперед, на середину комнаты, уничтожающе посмотрела на Вольфа.) Когда вы приехали в Москву, Мейер Вольф?
Вольф. Вчера.
Старуха Гуревич. Во Внуково?
Вольф. Во Внуково.
Старуха Гуревич. Вы меня видели?
Вольф (засмеялся). Ну... видел...
Старуха Гуревич. Вы мне не "нукайте" ! Почему же вы ко мне не подошли?
Вольф. Мне показалось...
Старуха Гуревич (перебила). Ему показалось! (Вздохнула.) Да-а, вы умный человек, Мейер Вольф, но вы очень большой дурак!
Вольф (с непонятной радостью). Ну, что вы, Роза!
Старуха Гуревич. Можете мне поверить. В чем, в чем, а в дураках я разбираюсь неплохо! (Обращаясь ко всем.) Понимаете, дети мои, вчера я ездила на аэродром во Внуково - встречать одного гражданинчика из Владивостока... Я стою, мой самолет опаздывает, я волнуюсь - все хорошо! В это время прилетает другой самолет, не из Владивостока... Я стою, мимо проходят люди, проходит вот он-и смотрит на меня так, как будто он очень хочет со мной познакомиться! (Усмехнулась.) А как-то так случилось, надо вам сказать, что с прошлой недели я перестала интересоваться мужчинами... Он на меня смотрит, а я отворачиваюсь - он мне не нужен, ко мне летит совсем другой кавалер... так, как поступает умный человек? Умный человек подходит и говорит здравствуйте. Роза, я ваш старый друг, Мейер Вольф, можно я вас поцелую?!
Вольф (улыбаясь). Можно я вас поцелую, Роза?!
Старуха Гуревич. Нет, теперь вы меня еще об этом хорошенько попросите! (Неожиданно всхлипнула, сама обняла Вольфа, расцеловала.) Как же вам не совестно, Мейер?! (Снова ко всем.) Он, видите ли, прошел мимо! Он гордый! Он граф Люксембургский... Ему показалось, что я не хочу его узнавать из-за того, что... Ну, всем понятно!
(Перевела дыхание.) А я, действительно, не узнала вас, Мейер! Просто не узнала. И потом я волновалась - я встречала внучека, который - один - летел из Владивостока! Где ты там, Мишенька?! Иди сюда! Смотрите, Мейер, это мой внучек, сын Ханы... Поздоровайся, золотко, с дядей Мейером!
Мальчик. Здравствуйте.
Старуха Гуревич (Чернышеву). Ванечка, я, во-первых, поздравляю вас с праздником, а во-вторых, смотрите - это сын Ханы! (Давиду.) Познакомься, Додик... Это твой дружок! Будете с ним дружиться... Ну!
Давид (не показывая особенной радости). Привет. Меня зовут Давид.
Мальчик (робко). Миша.
Старуха Гуревич. Внучек, а?! Мишенька! К бабушке прилетел! Михаил Константинович Скоробогатенко! Как вам нравится? Я даже не знала, что есть такие фамилии!
Таня. Он очень похож на Хану, очень.
Старуха Гуревич. Глаза мамины, фамилия папина, а жить будет у дедушки с бабушкой... Будет учиться на скрипке. Или на рояле. Чтобы весь день играл, а бабушка с дедушкой слушали и радовались... (Махнула рукой.) Ладно! Расскажите-ка нам, Мейер... Или нет! Лучше сделаем так - взрослые пойдут в соседнюю комнату, а мальчики полчаса поиграются здесь... И если они будут умными мальчиками, так через полчаса их позовут пить чай и дадут им по хорошему куску мороженого торта! (Наклонилась, о чем-то тихо спросила у мальчика.) Не надо?
Мальчик (энергично замотал головой). Нет, нет, нет.
Старуха Гуревич. Ну, гляди! Бабушку не конфузь!
- Катюша-а-а?..
Старуха Гуревич. Пошли, пошли! Танечка, детка, ты не беспокойся, я помогу тебе по хозяйству... Давид, не обижай тут Мишеньку! Пошли!
Старуха Гуревич, Таня, Мейер Вольф и Чернышев уходят в соседнюю комнату. Мальчики остаются одни. Давид принимается укладывать диапозитивы в жестяную коробку, громко и фальшиво поет:
По разным странам я бродил
И мой сурок со мною,
И весел я, и счастлив был,
И мой сурок со мною...
Таня (из соседней комнаты). Врешь, врешь! Немыслимо врешь, перестань!
Давид (обиженно). А я развиваю слух. Это что - тоже нельзя?
Таня. Можно. Развивай. Но только в те часы, когда никого нет дома!..
Молчание.
Давид. Слушай-ка... Скоробогатенко - твоя фамилия?
Мальчик. Скоробогатенко.
Давид. Это верно, что ты вчера прилетел из Владивостока?
Мальчик. Верно.
Давид. Один?
Мальчик. Один.
Давид (со смешком). Представляю! Всю дорогу" небось, дрожал?