Страница 48 из 50
Квиллер быстро встал на колени и пополз. Это и есть туннель, через который бежал Эфраим, понял он. Задуман он был, очевидно, когда Эфраима начали тревожить общественные протесты. Счёт за камень был выписан через три дня после взрыва – в тот же день Лютер поставил свой крестик и согласился втайне построить туннель, пока семья путешествует за границей.
Воспользовался ли Эфраим своим спасательным ходом в ночь на 29 октября? Вполне возможно. Квиллер представил себе, как разъярённые толпы перед домом выкрикивают оскорбления и швыряют в окна камни, а Эфраим тем временем преспокойно ползёт по туннелю. Верный Бозворт уже, конечно, держал наготове лошадь – две лошади, одну для сына Эфраима – с седельными сумками, набитыми драгоценностями. Под покровом ночи двое всадников поскакали по Ивовой тропинке, направляясь к Мусвиллу, где Эфраим садился на пассажирский теплоход, идущий через озеро в Канаду. Его жена между тем скрывалась в доме приходского священника, у мистера и миссис Кроубенкс. С Инохом Динглбери уже была заключена сделка, и сыновья Эфраима должны были довершить задуманное: убить Лютера, который знал слишком многое, и свалить всё на лошадь; наскоро изготовить куклу и инсценировать повешение; объявить о самоубийстве и предъявить предсмертное письмо; разыграть скорбь на похоронах отца. Они и не догадывались о том, как повёрнут всё дело слухи и что их враги запишут кончину Эфраима на свой счёт. А начались эти слухи тогда, когда миссис Кроубенкс нашла белую простыню, забытую после Хеллоуина каким-то озорником.
Такой сюжет мысленно выстраивал Квиллер, пока медленно и мучительно полз по туннелю. Он стёр руки, болело колено, которое он повредил ещё в армии. Он сел и стал размышлять. Нужно найти толстые рукавицы и что-нибудь подложить под колени.
Он осторожно выбрался спиной вперед из узкого коридора, отряхнулся и поднялся по лестнице. Со двора доносились бойкие крики подростков, которые сгребали листья, складывали их в мешки и загружали в синий пикап Митча. Они работали с северной стороны дома, и Квиллеру на пути к западному крылу пришлось пробираться сквозь них.
Митч окликнул его:
– Привет, Квилл! Хороший день для прогулок.
Войдя в квартиру, он немедленно начал обдумывать свою стратегию. Рукавицы – не проблема, он взял с собой из Пикакса пару кожаных перчаток на подкладке и не имел ничего против, чтобы пожертвовать ими ради исследования туннеля. Но что подстелить под колени – вот вопрос. Он обошёл всю квартиру в поисках чего-нибудь подходящего. Всё, что он нашёл, – это стопка розовых махровых полотенец с инициалами Айрис Кобб. Пришлось взять их. Теперь ему была нужна толстая верёвка, чтобы обвязать полотенцами колени.
Коко повсюду ходил за ним, предчувствуя приключение, и его настойчивое присутствие натолкнуло Квиллера на одну идею. Почему бы не взять кота с собой в туннель? Пусть идёт впереди, только на всякий случай придержать его на поводке. Шахтеры раньше брали с собой в шахту канареек, чтобы определять появление ядовитых газов. Если Коко унюхает какие-нибудь вредные испарения, он помирать не станет, а устроит такое, на что способен только разъярённый сиамский кот. У Коко была синяя кожаная шлейка и поводок двенадцати футов длиной из нейлоновой веревки, её частично можно пустить на то, чтобы связать розовые полотенца. Похвалив себя за находчивость, Квиллер укоротил поводок до шести футов – так будет ещё и сподручнее держать Коко.
Дворовая бригада быстро продвигалась вокруг западного крыла, и ему стало неловко идти к амбару в кожаных перчатках, с Коко на поводке и с розовыми полотенцами под мышкой. Он в нерешительности прошёлся взад-вперёд по прихожей, потом вышел на улицу и попросил у Митча мешок для листьев.
– Тоже решили убирать листья, Квилл?
– Да нет, сложу кое-какое барахло, отнесу в амбар.
Теперь всё было готово. В пластиковый пакет он закинул розовые полотенца, второй фонарик, перчатки, шлейку и два коротких кусочка веревки. Коко он засунул себе за рубашку и для камуфляжа накинул сверху свободную куртку.
– Это ненадолго, – объяснил он коту, – и я буду тебе очень признателен за сотрудничество, Коко. Держи рот закрытым и не точи об меня когти.
Квиллер подождал, пока волонтеры соберутся вокруг грузовика попить водички. Потом закинул мешок за плечо и направился к амбару. Он чувствовал под рубашкой копошение и изредка слышал приглушенное мявканье, но двор они пересекли, не вызвав подозрений. Показываться на пандусе ему не хотелось, поэтому он торопливо прошёл вдоль восточной стены амбара и вошёл в конюшню сзади, через дверь для скота. Пока всё хорошо!
Сперва он надел на ворчащего Коко шлейку и привязал его к одному из печатных станков. Потом принялся обвязывать себе ноги полотенцами. Оказалось, что эта идея не столь выполнима, как показалось на первый взгляд. На самом деле после первой же попытки он убедился, что не может согнуть колени, и надо было развязывать веревки и начинать всё сначала. Коко, теряя терпение, издал несколько пронзительных мяуканий.
– Тихо! – цыкнул на него Квиллер, – Быстрее не могу.
Наконец они были готовы. Коко в синей шлейке и Квиллер в розовых наколенниках вошли в туннель. Кот шёл впереди, а человек полз за ним. Дело продвигалось медленно. На глиняном полу туннеля валялись камни и куски штукатурки. Одной рукой Квиллер отбрасывал их в сторону, другой орудовал фонариком, так что поводок ему пришлось держать зубами, полагаясь на то, что кот не вздумает неожиданно рвануться вперед.
Ползти пришлось долго и медленно. Но ведь и на плане было показано, что туннель начинается от конюшни, идёт под каретным сараем и проходит через двор к подвалу западного крыла. Квиллер читал об одном подобном туннеле, прокопанном в Европе, – он соединял монастырь с внешним миром: в монастыре появлялись привидения, а в туннеле потом находили человеческие кости. В туннеле Гудвинтера костей не было, только банки из-под пива и обёртки от жвачек да какие-то непонятные предметы, которые Коко считал своим долгом обнюхать. Квиллеру казалось, что воздух в туннеле спёртый, пахнет плесенью и мышами, но Коко ловил свой кошачий кайф.
Они ползли вперёд. Чем дальше они продвигались, тем больше камней попадалось им на пути и тем быстрее хотелось идти коту. Он коротко мяукал и натягивал поводок.
– Ммм! – рычал Квиллер сквозь зубы.
– Йау! – нетерпеливо отвечал Коко.
Они приближались к юго-западному концу туннеля, но света в конце не было видно – только неровная стена. Вокруг валялся отбитый камень, куски штукатурки и разбросанные инструменты – зубила, молотки и дрель. И ещё было много пыли. Они ползли до конца. Квиллер задыхался и пытался кашлять, не разжимая зубов.
Первым нашёл его Коко – маленький, квадратный, похожий на коробку предмет в темном углу туннеля.
«Бомба! – подумал Квиллер. – Динамит!»
Накрутив поводок на руку, другой рукой он направил свет на непонятное приспособление. Потом подполз к нему на коленях и нашёл кнопку. Какое-то мгновение в туннеле стояла мертвая тишина, а потом… визг, от которого встали дыбом волосы… сердитое ворчание, переходящее в злобный рык… стоны умирающего… удары погребального колокола… стенания и постукивания привидений… и крики!
Коко пулей вылетел из туннеля, и Квиллер, с другим концом поводка в руке, растянулся на глиняном полу.
ДВАДЦАТЬ ОДИН
Когда Квиллер появился на пороге амбара с мешком розовых полотенец и орущим котом, Митч Огилви сложил ладони рупором и крикнул через двор:
– У вас телефон звонит!
Проведя два часа на четвереньках, со сгорбленной спиной, Квиллер поблагодарил Митча холодно. Но прошёл к себе достаточно быстро, и на другом конце провода ещё не положили трубку.
– А, ну наконец-то, Квилл, – сказала Кэрол Ланспик. – Я решила подождать до пятнадцати звонков, подумала, что в такой хороший день ты будешь на улице. Ты был на улице?
– Да, – сказал он, тяжело дыша.
– Я ходила в больницу, навещала Верону. Малышка, похоже, выкарабкается. А Верона беременна.