Драгоценность Баса

Мальчик спрыгнул с ложа. Рука его взметнулась над какой-то потайной кнопкой, скрытой в плече каменного креста, и молочный свет умер. В то же время все помещение залил опаловый свет.

Бас Бессмертный сбежал по ступеням. Грациозный черноволосый мальчик, нагишом бегущий в опале.

Сиран пошел за ним следом.

Они вошли в полое сердце Бен Биты – широкое пирамидальное пространство, вырубленное в желтом камне. Бас остановился, и Сиран встал позади него.

Все пространство было хрусталем. Хрустальные стержни, экраны, сети. Сияющая спираль поднималась вверх, к шпилю, который, похоже, выходил прямо в открытый воздух.

В кристалле пульсировал свет, как кровь в человеческих венах. Такого света Сиран еще никогда не видел.

Он имел все цвета и вроде бы никакого; он палил глаза жаром, но был холоден и чист, как неподвижная вода. Он бился и пульсировал. Он был живым.

Сиран спускался по хрустальному лабиринту все ниже и ниже, к его основанию. Там, в самой середине, в центре сияющей паутины, лежало нечто.

Как черная рука, приложенная к глазам, упала тьма.

Сиран на мгновение ослеп, и через слепоту пришел мягкий шепот движения. Затем свет появился снова: неопределенно размытое пятно света на черной заплате.

Свет загорался, тускнел и вспыхивал снова. Ржавый луч скользнул по согнутому телу Баса, отразился от хрустальной паутины и ударил в глаза Баса, так что они засверкали, как глаза зверя в темной пещере.

Искры адского огня в лице мальчика, уставившегося на Камень Судьбы.

Камень был не больше человеческого сердца, и в нем была энергия. Даже умирая, он имел ее. Власть построить мир или уничтожить его. Эта энергия не родилась на планете Сирана или на какой-либо другой, это было нагое и совершенное яйцо из чрева самого космоса.

Камень боролся за жизнь, лежа в своей хрустальной паутине. Он был как ожидающее сердце, извлеченное из тела и старающееся биться. В нем мерцало и разгоралось пламя, посылая белые лучи света по хрустальному лабиринту.

Сиран знал, что снаружи во всем мире солнечные шары пульсировали и мерцали в такт умирающему биению Камня.

– Он кончается, – прошептал Бас.

Не зная почему, Сиран коснулся струн арфы, и они задрожали.

– Значит, легенды правы. Камень Судьбы хранит жизнь мира.

– Да. Он дал ему свет и тепло, а до этого дал энергию кораблю, который доставил меня сюда через космос, – с третьей планеты нашего солнца на десятую. Он закрыл бреши в коре планеты и пустил в ход машины, наполнившие атмосферой полую атмосферу внутри. Она построила мой мир, мой мир, где меня должны были любить и почитать, да, и поклоняться мне! – Он горько засмеялся. – Я был ребенком. После стольких веков я все еще ребенок, играющий в игрушки. – Голос его стал громче. Голос мальчика, чистый и нежный. Бас говорил не Сирану и даже не себе, а Судьбе и… проклинал ее. – Однажды утром я пошел погулять. Больше мне нечего было делать. Я был сыном рыбака, гулял по зеленым холмам Атлантиды над океаном. И я был доволен: я сын рыбака, со временем сам стану рыбаком и буду иметь своих сыновей. И вот, неизвестно как, с неба упал метеорит, был страшный удар грома, ослепительная молния, а потом тьма. А когда я очнулся, я стал богом. Я взял “камень судьбы” из его разбитой раковины. Свет его горел во мне, и я был богом. И я был счастлив. Я не знал. Я был слишком молод, чтобы быть богом… Мальчик, который никогда не вырастет. Мальчик, который хочет играть с другими мальчиками, но не может. Мальчик, желающий стать взрослым, отрастить бороду, иметь мужской голос, найти любовь женщины. Первое возбуждение миновало, настал ад. И что всего хуже, мозг и сердце выросли, а тело – нет. И стали говорить, что я не бог, а урод. Жрецы Дагона во всех храмах Атлантиды выступили против меня. И я бежал. Я скитался по всей Земле до Потопа и нес Камень. Иногда я правил несколько столетий как бог-король, но всегда случалось так, что народ уставал от меня и восставал. Люди ненавидели меня за то, что я жил вечно и не старел. Мужчину они приняли бы, но не мальчика! Мозг мой со всей мудростью, какую он мог получить от прожитого, вырос настолько выше их мозга, что мне трудно было говорить с людьми, а для развлечения взрослых я был слишком юн…

Сиран вздрагивал от ада в агонизирующем голосе мальчика-бога.

– Итак, я стал ненавидеть их, и, когда они выгоняли меня, я пользовался силой Камня и уничтожал их. Я знаю, что случилось в городах Гоби, Ангкора и в храмах Майарана! Чем больше народ боялся меня, тем сильнее ненавидел, и я в конце концов остался один. Никто никогда не был более одиноким, чем я. И вот я построил свой собственный мир в сердце мертвой планеты. Но, в конце концов, он оставался таким же, потому что его населяли люди, а я не был человеком. Я сотворил андроидов – уродов вроде меня самого – и поставил их между собой и моим народом, потому что они были моими созданиями, и я мог доверять им. А потом я создал третий мир в моих грезах. А теперь вот сила Камня Судьбы подходит к концу. Его атомы съедаются его же собственным огнем. Мир, который зависел от его силы, умрет. А что будет со мной! Буду ли я жить, когда мое тело замерзнет в холодной темноте?…

Наступила тишина. Пульсирующее биение света в хрустальных стержнях. Сердце мира на смертном ложе.

Арфа Сирана упала с хрустальным звоном. Сиран сказал:

– Бас! Теперь я понимаю, что за чудовище строят твои андроиды в шахте! Они знают, что Камень умирает, и хотят иметь собственную энергию, чтобы захватить мир. Не позволяй им этого, Бас! Ты привез нас сюда. Мы – твой народ. Ты не можешь позволить андроидам взять нас!

Мальчик засмеялся тихо и горько:

– Какое мне дело до твоего мира и твоего народа! Я хочу только спать…

Он вздохнул и обернулся, как будто думал, что вернулся обратно к каменному кресту.