Страница 48 из 95
– Ура, ребята! - не выдержав, заорал во весь голос радист. - Гагарин на орбите. Ура!!!
– Да тише ты! - цыкнул на него штурман. - Дай послушать!
А из репродуктора продолжал торжественно звучать голос диктора: "Старт космической многоступенчатой ракеты прошел успешно, и после набора первой космической скорости и отделения от последней ступени ракеты-носителя корабль-спутник начал свободный полет по орбите вокруг Земли".
– Вот это да, - сказал командир экипажа, уже пару недель назад участвовавший в поиске "Востока" с манекеном.
Как-то до этой минуты все не верилось, что человек действительно полетит в космос. И полетел.
А радио продолжало сообщать, что с космонавтом установлена двусторонняя связь и что, самое главное, в настоящее время он хорошо себя чувствует. На часах уже было десять. Еще немного, и, пролетев над Африкой, корабль начнет снижаться.
– Всем наблюдать в иллюминаторы. Может, кто-нибудь заметит спускающийся на парашюте космический корабль.
Наверное, сейчас включилась тормозная двигательная установка. С командного пункта уже передали расчетную точку приземления "Востока", и мы несемся к ней "на всех парах". В грузовую кабину буквально врывается второй пилот.
– Быстрей, парашютисты! Мы в расчетной точке.
Борттехник рывком открывает дверцу, и в ее просвете внизу на светло-коричневом фоне пахоты я отчетливо вижу ярко-оранжевое пятно парашюта и крохотные фигурки людей. Значит, Гагарин уже приземлился. Может быть, ему нужна помощь? Ведь кто знает, как первый человек перенес космический полет? Я нетерпеливо жду команды "пошел" и, взглянув через плечо, вижу, как напряглись в ожидании лица ребят из моей группы. "Ну же, ну", - мысленно подгоняю я командира. Но желанной команды все нет. Вместо нее на табло вспыхивает красная лампочка - отбой. А тут еще радист вышел из радиорубки и сложил руки крестом: ничего не поделаешь, в прыжке нет никакой необходимости. Но с другой стороны, это сообщение обрадовало меня. Значит, Гагарин приземлился благополучно и никакой медицинской помощи ему не требуется.
Мы садимся в аэропорту, куда прибыл космонавт. Не дожидаясь трапа, я спрыгиваю на бетон и бегом направляюсь к невысокому зданию аэропорта, окруженному шумной толпой радостно оживленных людей. И откуда только так быстро все узнали, что Гагарин приземлился неподалеку от Энгельса?
Вбежав по лестнице на второй этаж, где размещался командный пункт аэродрома, я распахнул дверь. Комната была полна народу, а у стола в небесно-голубом (теплозащитном) костюме сидел радостно улыбающийся Гагарин. Снятый скафандр, аккуратно сложенный, лежал рядом на стуле.
Я бросился к нему:
– Юрий Алексеевич, Юра, дорогой, поздравляю с благополучным приземлением. Как самочувствие?
Гагарин успокаивающе обнял меня:
– Не волнуйтесь, все в полном порядке. - Он помолчал и затем добавил: А я ведь ждал вас, думал, что вы будете меня встречать.
От радостного возбуждения я не мог подыскать слов. Но, видимо, в таком состоянии находились все присутствующие в комнате. И если здесь и был хотя бы один спокойный человек, так это сам космонавт.
Хозяевам очень не хотелось отпускать дорогого гостя, но Агальцов, прилетевший прямо с космодрома, нетерпеливо поглядывал на часы.
– Все, товарищи, - сказал он наконец тоном, не терпящим возражений. Пора лететь. Нас уже давно ждут в Куйбышеве Государственная комиссия, Главный конструктор.
Провожать на аэродром отправилось человек пятнадцать, но Агальцов остановил всех у трапа:
– Полетят вместе с Гагариным доктор, кинооператор, спортивный комиссар.
– А я как же? - сказал ведущий инженер Бахрамов. - Я ведь отвечаю за снаряжение, скафандр. Без меня никак нельзя.
– Поднимайтесь в кабину, - коротко бросил Агальцов, и повеселевший Ата Михрабанович буквально взлетел по трапу.
В салоне было светло, просторно. Часть кресел была убрана, и вместо них у переборки, отделявшей грузовую кабину от пилотской, стоял небольшой столик с четырьмя мягкими самолетными сиденьями по обеим сторонам. На иллюминаторах висели занавесочки из белого парашютного шелка, придававшие салону домашний уют.
Гагарин устроился в одном из кресел. Я занял место рядом. Машина плавно оторвалась от земли и взяла курс на Куйбышев. Все казалось таким будничным, знакомым. Обстановка самолетной кабины, подрагивающие занавески, ковровая дорожка, протянувшаяся к хвосту самолета. И мы, наверное, все еще не могли осознать, что произошло, какое величайшее событие эпохи свершилось на наших глазах. В голове плохо укладывалось, что этот голубоглазый, улыбчивый молодой человек, первым из сынов человеческих вырвавшийся из плена притяжения Земли, облетел ее, увидев наш "шарик" с огромной высоты.
В салоне было тепло, и Гагарин, едва самолет лег на курс, расстегнул свой голубой теплозащитный костюм и, приспустив его до пояса, остался в тонкой трикотажной рубашке. Там и тут из нее торчали белые хвостики проводов. Они тянулись от датчиков, прикрепленных к телу космонавта. Эти крохотные чуткие устройства посылали свои сигналы из космоса, позволяя ученым непрерывно следить за пульсом, дыханием, температурой и кровяным давлением летящего над Землей.
Пока мы устраивались, кинооператор не терял времени зря. Освещения в салоне явно не хватало для съемки, и Рафиков притащил тяжелую складную треногу, на которой торопливо стал прилаживать "конвас".
– Нет, Махмуд, так дело не пойдет. Вот осмотрю Гагарина, тогда снимай досыта. А пока, извини, придется подождать.
– Юрий Алексеевич, хоть вы заступитесь, - начал было Рафиков, но Гагарин развел руками.
– Ничего не могу поделать. Тут у нас доктор - главный. Потерпите немного.
– Какое тут потерпи? А вдруг не успею? - не отступал Махмуд.
– Успеете. Куда я денусь? Пока долетим до Куйбышева, вы целый фильм снять успеете.
– Ну что ж, - нехотя согласился Рафиков, - потерплю как-нибудь. - Он отложил в сторону кассету и уселся рядом с Бахрамовым на боковую скамейку.
Борттехник принес мою медицинскую сумку, оставленную у входа. Я, раскрыв чехол, бережно извлек из нее коробку с аппаратом для измерения артериального давления, фонендоскоп, термометры, секундомер и разложил их рядком на столе. Следом за ними появился белоснежный халат, вызвавший явное одобрение у окружающих. Я натянул халат на себя, раскрыл записную книжку в красном ледериновом переплете, на котором крупными буквами было вытиснено. "Академия наук СССР Полевой дневник" (память о недавней экспедиции в Атлантику), и, открыв, на чистой странице вывел "12 апреля. 14 часов 50 минут МСК. Майор Гагарин Юрий Алексеевич. 1934 года рождения, русский. Космонавт".