Поэты и убийство

Ну что же. То, что я до смерти запорола свою служанку – это правда. Только вместо Суна подставьте Шао. Никогда не встречала этого несчастного студента, только вчера впервые услышала о нем от Шао. Видите ли, бедняжка Шафран рассказала Шао все о Суне. Поздней ночью Шао отправился к нему домой, постучал в заднюю дверь и сказал, что у него есть сведения о деле генерала Мо. Студент дал ему войти, и Шао убил его старой столярной пилкой, которую подобрал среди мусора у ворот в сад Суна. Он рассказывал мне, что у него с собой был кинжал, но всегда целесообразнее использовать то оружие, что находишь на месте. Исходя из этого же, он убил танцовщицу ножницами. Одно беспокоило Шао, что всплывет улика, говорящая о его связи с матерью Суна, старое письмо или что-то еще. Он обыскал жилище студента, но там ничего не было. Могильщик, налей мне еще вина.

Выпив, на этот раз неторопливо, она продолжила свой рассказ:

– Нет нужды говорить, что после того, как Шао помог мне закопать тело, я не выгнала его. Нет, я умоляла его, умоляла на коленях остаться! Он ответил, что сожалеет о том, что не видел, как я порола служанку, но его долг сообщить о случившемся властям. Смеясь, он ушел. Я знала, что он донесет на меня и поэтому оставила тот неловкий ложный след. Когда мне сообщили об анонимном письме, я сразу поняла, что его написал Шао, хотевший уличить меня. Он знал о моей глупой, презренной преданности, знал, что я никогда не донесу на него, даже если бы от этого зависела моя жизнь!

Покачивая головой, она подняла руку, показывая на колонну:

– Посмотрите, как я любила его! Вот стихотворение, которое я написала, когда мы еще были вместе!

Она глянула на судью Ди и гневно сказала:

– Когда вы потихоньку затягивали вокруг него свою предательскую петлю, мне казалось, что вы душите меня! Вот почему я заговорила. Хотела его спасти. Но вы слышали, какие последние слова он произнес.

Она поднялась. Приведя в порядок прическу несколькими умелыми движениями красивых рук, мимоходом заметила:

– Конечно, теперь, когда Шао мертв, я могла бы сказать, что служанку запорол он. Но после его смерти я и сама хочу умереть. Я могла бы броситься в пропасть вслед за ним, но это стоило бы жизни моему конвоиру. Кроме того, у меня есть и гордость, и хотя в моей жизни было много такого, чего не следовало делать, я никогда не страдала трусостью. И за убийство своей служанки готова встретить то, что меня ждет.

Повернувшись к придворному поэту, она сказала с улыбкой:

– Чан, это был подарок судьбы – познакомиться с вами. Ведь вы великий поэт. Вами, могильщик, я восхищаюсь, вы поистине мудрец. А вам, Ло, я благодарна за преданную дружбу. Что касается вас, судья Ди, мне жаль, что я нагрубила вам. Моя связь с Шао была обречена на трагическое завершение, и вы лишь исполнили свой долг. Да, все так и должно было кончиться. Выйдя в отставку, Шао получил большую свободу действий и ради развлечения замышлял новые злодеяния. Со мной же все кончено. Прощайте.

Она повернулась к начальнику конвоя. Он наложил на нее цепи и увел, сопровождаемый двумя солдатами.

Придворный поэт сидел, скрючившись, в кресле, его худое лицо посерело. Медленно потирая лоб, он пробормотал:

– У меня раскалывается голова! И подумать только, что я мечтал о поистине потрясающем переживании! Встав, он сказал:

– Ло, вернемся в город! И вдруг мрачно улыбнулся:

– О небо, ваша карьера, Ло, теперь обеспечена. Вас ждут величайшие почести, вы будете…

– Я знаю, что меня ждет сейчас, – сухо прервал его невысокий начальник, – Ночь за письменным столом и сочинение официального отчета. Пожалуйста, сударь, пройдите в ваш паланкин. Я догоню вас через минуту.

После того, как поэт удалился, Ло долго смотрел на судью. Дрожащими губами он произнес:

– Это было ужасно… ужасно, Ди. Она… она…

Голос его прервался.

Судья Ди положил свою ладонь на его руку.

– Ло, ты закончишь ее биографию, процитировав все, что она здесь говорила. Издание ее стихов, поэтому» воздаст ей должное, и жизнь ее продлится в этих стихах. Отправляйся назад вместе с Чаном, я хотел бы остаться ненадолго. Мне нужно привести мысли в порядок. Пусть писцы приготовят все необходимое. Вернувшись, я встречусь в канцелярии с тобой и помогу составить официальные бумаги.

Он посмотрел вслед удаляющемуся начальнику уезда и, повернувшись к могильщику, спросил:

– А вы, сударь?

– Я останусь с вами, Ди. Давайте пододвинем кресла к балюстраде и полюбуемся луной. Ведь мы здесь ради праздника Луны, в конце-то концов!

Они сели спиной к наполовину убранному столу, и были рады, что остались в беседке одни слуги, как только начальник Ло уехал, собрались вокруг кухни в лесу, чтобы обсудить неслыханные события.

Молча смотрел судья на горный хребет по другую сторону , ущелья. Он думал, что в этом фантастическом освещении мог бы различить едва ли не каждое дерево.

– Сударь, – сказал он, – вы интересовались Шафран, хранительницей кумирни Черного Лиса. С горечью должен вам сообщить, что она заболела бешенством и умерла сегодня днем.

Могильщик Лу кивнул своей крупной круглой головой.

– Знаю. Идя по горной тропе, я увидел черного лиса. Первый раз в своей жизни. Его гибкий, длинный силуэт, его лоснящийся черный мех лишь мелькнули перед моими глазами, он скрылся в кустах…

Лу потер свои отвислые щеки и хрипло вздохнул. Не отводя глаз от луны, словно невзначай, спросил:

– Ди, были ли у вас хоть какие-нибудь улики против академика?

– Никаких, сударь. Но поэтесса испугалась, что они у меня есть, и в конечном счете это все решило. Если бы она не взорвалась, я бы пошумел какое-то время, приводя расплывчатые доводы. Академик назвал бы это интересным упражнением по дедукции, и все бы закончилось. Конечно, он прекрасно знал, что у меня нет против него никаких улик. Он покончил с собой не потому, что опасался судебного преследования, но лишь из-за своей нечеловеческой гордыни, которая не позволяла ему жить с мыслью, что кто-то его жалеет.

Могильщик снова кивнул.

– Ди, это была настоящая драма. Человеческая драма, в которой, уж так случилось, и лисы играли свою роль. Но мы не должны взирать на все с точки зрения нашего ограниченного человеческого мирка. Существуют и другие миры, которые шире нашего, Ди. С точки зрения мира, принадлежащего лисам, произошла лисья драма, в которой немногим человеческим существам была отведена второстепенная роль.