Страница 27 из 52
– Очень мило! – заметил за спиной судьи Ди академик. Затем показался цветочный букет, который шумно взорвался, превратившись в летящих бабочек. Его сменили ослепительно яркие символические фигуры. Судья хотел было завязать разговор с поэтессой, но передумал, увидев ее усталое, побледневшее лицо. Она обернулась к Ло и сказала:
– Вы очень внимательны к нам, начальник уезда. Зрелище необычайно!
Нарочито скромный ответ ее соседа утонул в новых громких хлопках. С наслаждением вдыхал судья кислый запах пороха, поднимавшийся от сада. Хотя он и выпил много вина, в голове его прояснилось. Теперь показалась панорама, изображающая триаду – Счастье, Богатство и Долголетие. В последний раз вспыхнули шутихи, и сад погрузился в темноту.
– Ло, огромное спасибо! – сказал придворный поэт. Он подошел к балюстраде вместе с академиком и могильщиком Лу. Пока они выражали Ло свое восхищение, поэтесса прошептала судье:
– Эта триада очень странна. Если вы счастливы, богатство сделает вас несчастным, а долголетие заставит вас пережить свое счастье. Пройдемте внутрь, здесь становится прохладно. И они снова зажигают свечи.
Гости вернулись на прежние места, и шестеро слуг подали им блюда дымящихся клецок. Но поэтесса не села за стол.
– Пойду посмотрю, готова ли Маленькая Феникс к выступлению, – сказала она судье, – Знаете, девушка жаждет создать себе известность, выступая перед избранным обществом. Я уверена, что она мечтает о приглашении в столицу.
Юлань прошла под аркой дверного проема.
– Предлагаю тост за нашего щедрого хозяина! – призвал академик.
Все выпили. Судья взял клецку. Она была фарширована рубленой свининой с луком и приправлена имбирем. Он заметил, что могильщику подали вегетарианское блюдо из соевого творога, но тот к нему не прикоснулся. Своими толстыми пальцами он разламывал засахаренный фрукт, уставившись вытаращенными глазами в дверной проем, за которым исчезла поэтесса. Внезапно Ло выронил из рук палочки на стол. С глухим восклицанием он показал на дверь.
В арке дверного проема стояла поэтесса. С мертвенно бледным лицом она смотрела на свои руки. Они были в крови.