Страница 2 из 39
– В такой дали? А куда денешь кошек?
– Возьму с собой.
– У тебя же нет машины. А в мусвиллских лесах такси не водятся.
– Куплю в рассрочку – конечно, подержанную.
– Ну конечно, – отозвался Райкер, зная некоторую скуповатость друга. – А кошачий гений, по всей вероятности, получит водительские права.
– Коко? Не удивлюсь. Последнее время он очень интересуется разного рода кнопками, циферблатами, рычажками – всякой механикой.
– Да, но что ты будешь делать в этой глуши? Рыбу ты не ловишь, под парусом не ходишь. Озеро там адски холодное – не поплаваешь. Застывший лед зимой и растаявший – летом.
– Не беспокойся, Арчи. Я уже всё продумал. У меня есть потрясающая идея для книги. Хочу попробовать написать роман: много секса и насилия. Сюжетец – всё отдай, да мало.
Райкер изумлённо смотрел на друга, тщетно пытаясь найти возражения.
– Это же будет стоить тебе кучу денег. Представляешь, сколько дерут за летний домик?
– На самом деле это не будет стоить мне ни цента, – с ноткой триумфа объявил Квиллер. – У меня там старая тётушка, и я могу жить в её летнем коттедже.
– Ты никогда не говорил, что у тебя есть тётушка.
– Вообще-то, она мне не родственница. Она была подругой моей матери, и я ещё мальчишкой звал её тётя Фанни. Мы не встречались много лет, но она увидела моё имя в «Прибое» и написала мне. С тех пор мы переписываемся… Кстати, во вчерашней газете моё имя было напечатано с ошибкой.
– Знаю-знаю, – сказал Райкер. – У нас новый выпускающий, и её не предупредили, что ты не Киллер, а Квиллер. Уже во втором выпуске мы всё исправили.
Официантка принесла кофе – чернее, чем спрятанный под новыми обоями лак, – и Райкер уставился в чашку, словно пытаясь найти там причину Квиллеровых заскоков.
– А как же твоя подружка? Ну та, что ест только натуральные продукты. Что она думает по поводу твоего внезапного помешательства?
– Розмари? Она очень одобряет свежий воздух, физические упражнения и всякое такое.
– Последнее время ты что-то перестал курить трубку. Это тоже её идея?
– Ты хочешь сказать, что собственных идей у меня не бывает? Просто я понял, как это всё утомительно: покупать табак, набивать трубку, долго раскуривать её, вытряхивать пепел, выносить пепельницу, чистить трубку…
– Да, стареешь… – заметил Райкер.
После обеда в баре журналист вернулся за свой оливково-зелёный письменный стол с телефоном такого же цвета и компьютером, а редактор отправился проводить совещание с выпускающими.
Квиллер был доволен, что его заявление вывело Райкера из состояния профессиональной невозмутимости. Вопросы редактора, что и говорить, несколько поколебали его решимость. Как после многих лет шумной городской жизни он выдержит три месяца тихого существования на природе? Квиллер действительно собирался писать летом книгу, но сколько часов в день можно просидеть за машинкой? Там не будет ни обедов в пресс-клубе, ни телефонных звонков, ни вечеров с друзьями, ни ужинов для гурманов, ни спортивных матчей, ни Розмари.
И тем не менее сменить обстановку было просто необходимо. Он разочаровался в «Прибое», и предложение бесплатно провести лето на берегу озера пришлось ему по душе.
С другой стороны, тётя Фанни ни словом не обмолвилась о тамошних удобствах. Квиллеру нравилось спать в очень длинных кроватях, сидеть в глубоких мягких креслах, иметь хорошие настольные лампы, приличный холодильник, много горячей воды и пользоваться исправной канализацией. Конечно, ему будет не хватать комфорта «Мышеловки», шикарного пансиона, в котором он занимал роскошные апартаменты. Он будет скучать по изысканным ужинам Роберта Мауса и приятному обществу соседей по пансиону, особенно Розмари.
Зелёный телефон на столе загудел, и он рассеянно поднял трубку.
– Квилл, ты слышал новость? – пропел бархатный голос Розмари, в котором звучала нотка беспокойства.
– Что случилось?
В прошлом году в «Мышеловке» произошло два убийства, но убийца теперь сидел за решёткой, и обитатели пансиона снова пребывали в покое и безопасности.
– Роберт продаёт дом, – жалобно сообщила Розмари, – и нам всем придётся переезжать.
– Продает? Почему? Всё же было хорошо.
– Ему сделали потрясающе выгодное предложение. Ты же знаешь, он всегда хотел оставить юридическую практику и открыть роскошный ресторан. Говорит, что это его шанс. Место отличное, и новые хозяева хотят построить здесь жилой дом с дорогими роскошными квартирами.
– Да, паршивые новости, – согласился Квиллер. – Роберт всех нас развратил своими супами жюльен, омарами а-ля термидор и артишоками по-флорентийски. Почему бы тебе вечерком не зайти в номер шесть? Мы бы поговорили.
– Я принесу бутылку. Остуди бокалы, – сказала Розмари. – Мы как раз получили Новую партию гранатового сока. – Розмари была совладелицей специализированного продуктового магазина под названием «Будьте здоровы».
Он задумчиво положил трубку на рычаг. Плохие новости были словно гласом судьбы, повелевавшим ему ехать на север. Он ушёл с работы пораньше, унося пакетик с индейкой из пресс-клуба и мерную ленту, купленную в антикварном магазинчике «Голубой дракон».
Автобус довёз его до магазина подержанных автомобилей, и Квиллер сразу же направился туда, где стояли малолитражки. Он методически переходил от одной машины к другой, открывал дверцу и измерял пол за сиденьем водителя.
Наблюдавший за этой сценой продавец подобрался поближе.
– Вас интересуют небольшие автомобили?
– Как вам сказать, – пробормотал Квиллер, снова ныряя под сиденье. «Двенадцать на пятнадцать», – мысленно повторял он.
– Ищете какую-то конкретную модель?
– Нет. – Кардан был явно не на месте. «Тринадцать на пятнадцать».
– Вам нужно автоматическое или ручное переключение?
– Не имеет значения, – ответил Квиллер, продолжая ползать с сантиметровой лентой. «Тринадцать на пятнадцать». Он много лет водил служебные машины из гаражей разных газет и мог управлять любой моделью.
Продавец внимательно посмотрел на густые обвисшие усы и печальные глаза.
– Я вас знаю, – сказал он наконец. – Ваша фотография всё время печатается в «Прибое», Вы пишете о ресторанах. У моего кузена пиццерия в Хэппи-Вью-Вудс.
Квиллер что-то буркнул, не вылезая из машины.
– Я 6ы хотел показать вам одну машину, мы её только что получили. Даже не успели почистить. Прошлогодняя модель – прошла всего две тысячи миль.
Квиллер пошёл за продавцом. Вот он, темно-зелёный двухместный автомобильчик, даже ещё не опрысканный специальным аэрозолем с запахом новых машин. Репортёр снова нырнул под сиденье со своим сантиметром. Потом отодвинул водительское сиденье, чтобы было удобно вытянуть длинные ноги, и принялся мерить снова.
– Четырнадцать на шестнадцать. Прекрасно. – Он выпрямился. – Хотя, возможно, придётся отпилить ручки. Сколько?
– Идёмте в офис и там всё обсудим, – предложил продавец.
Репортёр объехал на машине вокруг квартала и обнаружил, что она раскачивается, подпрыгивает, пыхтит и грохочет меньше, чем любая из тех, что ему приходилось водить. Да и цена была подходящей. Он сделал первый взнос, подписал бумаги и поехал домой.
В почтовом ящике он, как и ожидал, обнаружил официальное письмо Роберта Мауса. В нём с выражением крайнего сожаления сообщалось, что здание, известное как «Мышеловка», передается синдикату инвесторов, имеющих обширные планы, которые, как это ни прискорбно, требуют выселения нынешних жильцов не позднее первого сентября.
Квиллер прочитал письмо, пожал плечами и стал подниматься по лестнице. Открыл дверь в свои апартаменты. Тонкий аромат индейки, который витал вокруг него, должен был бы заставить двух голодных сиамцев выскочить ему навстречу, выписывая круги и восьмёрки и дружно мяукая. Вместо этого неблагодарные твари неподвижно сидели на шкуре белого медведя и молчали. И Квиллер знал почему. Они чувствовали грядущие перемены. Хотя и сам Коко, и его сообщница Юм-Юм оба были мастерами устраивать сюрпризы, они терпеть не могли, когда это делал кто-то другой. В «Мышеловке» их вполне устраивал широкий, залитый солнцем подоконник, соседские голуби, за которыми они могли постоянно наблюдать, и роскошная шкура белого медведя.