Страница 23 из 55
– Каком робоплане? – повторил Харди.
– У меня сложилось впечатление, что он агент Машины.
– Впечатление?
– Моя очередь, – ответил Госсейн.
Харди нахмурился.
– Вы отвечаете неполно. Он не представят вам никаких доказательств?
– Он сообщил факты, о которых могла знать только Машина, но он применил по отношению ко мне силу. Я считаю это подозрительным.
Харди задумался.
– Я понимаю, что вы имеете в виду. Но, к сожалению, ничего определенного сказать не могу. Крэнг очень близко сошелся с Торсоном и держит всех в неведении. Боюсь, – тут он печально усмехнулся, – что я попал в немилость.
Теперь становилось понятным, почему он пришел сюда и согласился разговаривать на равных. Внезапно Госсейн ясно представлял себе группу заговорщиков-землян, которые сейчас поняли, что ими управляют, как марионетками. Прежде чем он успел заговорить, Харди резко произнес:
– Я ни о чем не жалею. Машина отказала мне в праве дальнейшего продвижения, а я отказался смириться с подобным решением.
– Чем она могла мотивировать свой отказ?
– Она сказала, что видит во мне задатки потенциального диктатора. Ее создатели учли вероятность возникновения подобной ситуации и запрограммировали Машину надлежащим образом.
– И вы решили доказать, насколько она права?
– Мне предоставилась такая возможность, и я ею воспользовался. И сейчас поступил бы точно так же. В галактической иерархии для меня найдется место. Торсон просто страхуется. – Он перестал хмуриться и даже улыбнулся. – Мы несколько отвлеклись от темы, и…
Их прервали. В комнату вошел человек в форме и быстро закрыл за собой дверь.
– Сэр, – обратился он к Харди, – мистер Торсон поднимается по лестнице. Мне только что сообщили.
Президент Харди встал. Он был явно недоволен, но не потерял самообладания и вел себя с достоинством.
– Что ж, пора. Думаю, я узнал все, что хотел. По крайней мере, я все больше убеждаюсь в том, что вы – не последний Госсейн. До свидания, и помните, что я вам сказал. Идите на компромисс, чтобы остаться в живых.
Вместе с охранником они вышли черед черный ход, которым пятнадцать минут тому назад воспользовалась Патриция. Не прошло и нескольких секунд, как раздался стук в дверь. У входа появился Торсон.
13
Он остановился на пороге, и Госсейн сразу узнал гиганта с широкими плечами, тяжелыми чертами лица и ястребиным носом. С самого начала положение его не вызывало сомнений: человек, которого все боятся, личный представитель Энро. Темные глаза сверкнули, лоб пересекли морщины.
– Вы еще не готовы! – резко сказал Торсон.
Он окинул комнату подозрительным взглядом. И внезапно Госсейн представил себя на его месте. Торсон прилетел со звезд в незнакомую и странную Солнечную систему. Здесь, на Земле, окруженный непонятными ему людьми, подчиняясь воле его пославших, он пытался выполнить приказ. Это требовало колоссального нервного напряжения, неимоверных усилий. Ни на секунду он не мог позволить себе расслабиться, поверить в преданность заговорщиков, с которыми поневоле приходилось сотрудничать.
Торсон осторожно повел носом.
– Какой странный запах у вашего одеколона, – заметил он.
– Не обращал внимания, – небрежно сказал Госсейн. Теперь он и сам почувствовал слабый аромат духов. Патриции следует быть осторожней в мелочах. Он окинул инопланетянина бесстрастным взглядом. – Что вам угодно?
Торсон не зашел в холл. Стоя у входа, он внимательно наблюдал за Госсейном.
– Решил посмотреть на вас, – сказал он. – Просто посмотреть. – Он пожал плечами. – Вот и все.
И, повернувшись, зашагал по коридору. Госсейн моргнул. Он внутренне собрался, приготовившись к неприятному разговору, и сейчас чувствовал себя обманутым. Недоумевая, зачем Торсону понадобилось заходить к нему, он продолжал одеваться. Неожиданно он вспомнил, что скоро должен появиться Крэнг, и тут же услышал, как входная дверь открылась.
– Уже иду! – крикнул он.
Ответа не последовало. Через минуту позади него мелькнула чья-та тень. Госсейн обернулся. В спальной стоял Джон Прескотт.
– У меня совсем нет времени, – сказал он.
Несмотря на удивление, вызванное появлением Прескотта, Госсейн вздохнул. Посетители не баловали его разнообразием: все куда-то торопились, и это становилось утомительным. Но он ничего не ответил и вопросительно поднял брови.
– Вы, должно быть, задумывались, кто я такой, – сказал Прескотт.
Госсейн перестал что-либо понимать. Прескотт начал говорить взахлеб, ничего не скрывая. Галактический агент. Тайный нуль-А последователь.
– Я просто обязан вам все рассказать, – продолжал он. – Когда вы напали на меня в то утро, я узнал вас по фотографиям, и, по правде говоря, доложил о вашем присутствии на Венере своему начальству. Разумеется, я нисколько не сомневался, что вам удастся бежать. Поверьте, я был просто поражен, когда увидел вас в доме Крэнга.
Он на мгновение остановился, переводя дыхание, и Госсейну едва удалось скрыть свое разочарование. Теперь он лишился единственного преимущества над заговорщиками, которые считали, что Прескотт вне подозрений. Глупо, конечно, рассчитывать на такую малость, но он так надеялся! Теперь остается выяснить, с какой стати Прескотт разоткровенничался и стал сыпать признаниями.
– Я боюсь Амелии, – взволнованно пояснил Прескотт. – Она невинна. Я согласился, чтобы меня связали, лишь бы она ничего не знала. Я думал, ее отпустят сразу после вторжения на Венеру. Но несколько минут тому назад Крэнг сказал, что «X» и Торсон хотят использовать ее, чтобы поймать вас в ловушку.
Он замолчал. Дрожащими пальцами он вынул небольшую металлическую коробочку и, сделав шаг вперед, открыл крышку. Госсейн с любопытством уставился на двенадцать белых таблеток.
– Возьмите одну, – сказал Прескотт.
Догадываясь, что последует дальше, Госсейн тем не менее послушно протянул руку.
– А теперь – глотайте.
Госсейн покачал головой. Постепенно в нем нарастало раздражение.
– Я не принимаю неизвестных лекарств.
– Ради вашей собственной безопасности. Клянусь вам. Противоядие.