Страница 1 из 2
Дмитрий Быков
С Л Е Д И З А С О Б О Й
( триллер из девяти частей)
I
Был такой Долбышев, студент, кажется физтеха. Его призвали в армию. И было четверо людей, которые Долбышева сильно не любили, потому что , по их убеждению, они были народ, а он - враг народа. Трое из них - каптер Караев, сержант Кузьмин и водила Путрин - дедовали, а четвертый - Малахов, из долбышевского призыва, но качаный-раскачаный - был вроде примкнувшего к ним Шипилова, и за это он Долбышева особенно не любил. По его мнению, Долбай позорил призыв и Москву. Долбай ему не нравился еще тем, что не стучал. Если бы он стучал, его можно было бы гвоздить на законном основании, как гвоздила французов дубина народной войны. Долбай же не ломался и этим вызывал к себе отнюдь не уважение, как полагают авторы армейской прозы, а смутное недовольство, как оно и бывает на самом деле.
Когда начальство прослышало, о том, как Долбая по ночам заставляли играть в Чапаева, то есть совершать заплывы мордой в тазике с гряной водой, то от греха подальше его перекинули в родственную часть. о свои первые полгода он запомнил хорошо и, Бог свидетель, ему было что вспомнить.
II
Hа поминки по Путрину собрались все его друзья из таксопарка, любимая девушка рыдала, приехал Караев, который кричал, что Леха был такой парень, такой парень, и приехал Малахов, который никак не мог успокоиться, что вот прошло уже два года со времени их дембеля, а они все дружили и переписывались, и тут какая-то сволочь сшибла Леху, когда он как раз не на машине, а пешком возвращался от невесты. Машину эту искали, никак не могли найти, скорость была явно превышена, свидетелей не было, потому что время позднее, Томск пустой и вообще все темно и не ясно. Караев говорил, что если бы ему попался тот шофер, он бы из него сделал мокрое место, и никто из присутствующих не хотел быть на месте того шофера. Все перепились жутко, Малахова оставляли ночевать, но места не хватало , и он пошел пешком в гостиницу. Утром его нашли с проломленной головой - ввязался он в драку или напал на него кто, так и не определили, потому что опять-таки ночь и никого поблизости не оказалось. Кирпич, которым ему проломили голову, валялся рядом, но никаких других следов драки. Кузьмин, бывший сержант, а теперь уже два года студент в родном Воронеже, в страшном смятении уехал на родину. а полгода все заглохло, следов никаких не нашли, машину продолжали искать и готовы уже были списать на несчастный случай, хотя не иначе, как кто-то толкнул Путрина под эту бешеную машину, потому что, уж он-то, водитель, знал, где и как переходить улицу. А убийц Малахова, сколько не искали, обнаружить точже не смогли, так что получалось, будто кирпич тот свалился на него чуть ли не с ближайшей крыши, хоть один хороший писатель и утверждал, что просто так и кирпич с крыши не упадет.
Так полгода эта глухота и тянулась, пока на родном юге не утонул совсем близко от берега с детства прекрасно плававший Караев - в теплый вечер, когда вода была как парное молоко, несмотря на осень. А пляж был дикий и по осени пустынный, так что когда друзья его спохватились никого кроме них, на пляже было не видать. А спохватились они не сразу.
III
Игорь Черемухин первый год работал в агенстве частного сыска, потому что больше нигде ему места не находилось. Он уволился из армии , из боевой части, и считал себя жертвой войскового дубизма и горбачевской конверсии. Дубизма - потому что ему , кадровому офицеру, надоело подчиняться идиотам и вязнуть в рутине, а условия жизни в городке были такие, что и за столом не расскажешь , и он с женой и ребенком не только еле концы с концами сводил, но и в глаза жене смотреть стыдился. А жертвой конверсии он был потому, что, уволившись из армии при первой возможности, он нигде на "гражданке" себе не находил достойного места , и навыки его так и погибли бы без применения, не пригласи его друг в агенство частного сыска, где были нужны крепкие мужики. Агенство было московское , не хухры-мухры , и друг Черемухина там занимался розыском пропавших без вести. Без вести пропадали многие.
В один прекрасный день к Черемухину влетел Кузьмин и заорал , что если так дальше будет, то ему, Кузьмину придут кранты и тогда он тут все разнесет . Как он это сделает после крантов , он не обьяснял , но , глядя в его белые глаза , Черемухин поверил.
Суть дела была в том, что на него охотятся какие-то гады , которые сгубили его трех лучших армейских друзей , и не иначе им всем кто-то мстит , но мстит очень продуманно и умело, подстерегая по одному , благо живут все в разных городах. Черемухин все это сопоставил и принялся выяснять , не было ли у этой четверки общих врагов, но никаких общих врагов не обнаруживалось. Тогда он попросил Кузьмина покопаться в памяти, но тот с усмешечкой сказал, что из общих врагов у них был только один чмырь, которому не то что с Караевым , а с четвертью Караева не справиться. К тому же давно все это было - со времен кузьминского дембеля прошло два с половиной года, а того чмыря задолго до дембеля вообще черт-де куда от греха подальше перевели. И Черемухин начал вьезжать, потому что он сам был вояка и знал, на что бывают способны отдельные чмыри, поэтому когда в его роте кого-то чмырили , старался это по возможности пресекать, А то он знал, чем это кончается. Особенно если чмырь попадется с гонором, не согласный заполнять нишу. Особенно москвич. Особенно маменькин сынок.
Он навел справки. Долбышев заканчивал физтех. Долгих отлучек, академических отпусков, явных грехов за ним не числилось. В день убийства Караева он защищал курсовик. Во время убийства Путрина и Малахова был на практике, и поди проверь , ездил он в Томск или, сам будучи от природы хил, подкупил кого. Значит заимел связи с криминогенной средой. Значит, на какие-то шиши подкупал. И где ему, правда, против Караева.Выглядело это все куда как нелепо , особенно то, что он год тянул с местью, но в этом была странная логика, логика маменькина сынка , у которого год спустя отошел наркоз и спасительный инстинкт, притуплявший доселе все дурные ощущения, перестал срабатывать. о агенство частного сыска - не уголовный розыск, в конце концов. И без явных улик никого не возьмешь, а значит, брать Долбая следовало на месте, ежели конечно не удастся до этого как-то его изобличить. А Кузьмин гнал панику , выл, орал, изводил телефонными звонками, говорил, что на него напала шайка и он еле отбился , и голос у него был как у недорезаного кабана, а нервы как у барышни, и Черемухин понял, что дело совсем неважное. Он обьяснил на работе какая складывается ситуация. И поехал в Воронеж - выжидать, потому что Кузьмин остался последним и опаздывать было нельзя. А на самом деле он поехал в Воронеж потому, что секретарша из МФТИ , большая любительница конфет "цитрон" ( эту маленькую слабость Черемухин знал хорошо ), позвонила ему и сказала, что Долбышев поехал с докладом в Воронежский университет на научную конференцию, посвященную чему-то там физико-техническому.