Полет ворона

— Все же мне бы хоть одним глазком глянуть...

— Да пожалуйста. — Управдом залезла в ящик стола, пошурщада там, извлекла медный французский ключик с картонной бирочкой «42»" протянула Тане. — — Дом двадцать два, это как выйдете отсюда, третий налево по той стороне. Во двор зайдете, вторая парадная слева. Садитесь в лифт до шестого этажа, последнего, а потом еще на полэтажа подниметесь. Квартира сорок два. Она одна на площадке, не ошибетесь. Это ключ от комнаты, а квартиру вам откроют и комнату покажут.

— А вдруг нет никого? — спросил Белозеров.

— Там всегда кто-то есть, — ответила тетушка. — Это служебная квартира, там живут дворник и истопник с супругами.

Таня вздрогнула. Управдом, заметив это, улыбнулась.

— Да вы не бойтесь. Это люди особенные, молодые, и интересные. Вам там понравится... Только, прошу вас, наша договоренность остается строго между нами. Для всех вы с завтрашнего дня — бухгалтер ЖЭК-17 Ленинского района. Понятно?

— Понятно, — вздохнула Таня.

— Тогда до завтра. Не опаздывайте — я принимаю до двенадцати.

— Спасибо. До свидания.

Таня и Белозеров вышли на улицу и двинулись к дому двадцать два.

Дверь им отворила экзотическая особа — высокая, тонкая как жердь девица монгольского типа в черном атласном пончо с бахромой до полу, расшитом синими глазами и белыми башенками. Взгляд у нее был отсутствующий, губы накрашены ярко-коричневой помадой, длинные черные волосы подхвачены голубой шелковой лентой.

— Да? — процедила она без всякого интереса или любопытства и посторонилась, давая им войти.

— Здравствуйте, я Ларина, ваш новый бухгалтер и, скорее всего, соседка. Мне вот ключ от комнаты в домоуправлении дали, — она показала девице ключ, на который та и не глянула. — Мне бы на комнатку посмотреть.

— Смотрите, — сказала девица и, отвернувшись, пошла прочь. Таня переглянулась с Белозеровым — она не поняла, надо ли следовать за странной девицей или самостоятельно отправиться на поиски комнаты.

— Сюда, — сказала из коридора особа в пончо, указав длинным пальцем на первую же дверь, и поплыла дальше.

Таня вставила ключ в скважину на обшарпанной двери и повернула. Из открывшейся двери на нее пахнуло затхлым воздухом давно не проветриваемого и не обитаемого жилья. Она вошла первой.

Комната была длинной, узкой и пустой, не считая вдвинутого в торцовую стену древнего и громадного черного шкафа. Белозеров щелкнул выключателем, и в потолке загорелась голая пыльная лампочка.

— М-да, обстановка вполне пещерная, — высказался он, осторожно ступая по половицам. Как ни странно, они не скрипели. — И шкафчик типа «квазимодо» тут вполне уместен.

В Тане же вид пустого, необустроенного помещения тут же пробудил давно дремавшие профессиональные инстинкты. Она уже прикидывала объем работ, сроки, стоимость материалов, варианты отделки.

— Неужели ты согласишься жить здесь? — спросил Белозеров.

— Штукатурных работ почти не надо, только если проводку утопить. Обоев тринадцать кусков, если по десять пятьдесят... — сказала Таня.

— Не понял. — Белозеров озадаченно уставился на нее. Таня поймала на себе этот взгляд и вернулась в настоящий момент.

— Прости, я задумалась. Ты что-то спросил?

— Я спросил, согласна ли ты жить в этакой халупе?

— А что? Комната как комната. — Видел бы он старухину комнату на Карла Маркса! — Запущенная. Ну ничего. Время у меня есть, силы тоже. Наведу здесь марафет, потом и въеду. Из нее за четыре дня конфетку сделать можно. — Она подошла к окну, пощупала раму, потрогала шпингалет, открыла, выглянула на крышу соседнего дома. — Столярка в порядке, пол только отциклевать, электрики чуть-чуть, а остальное — веники.

— Ну ты дае-ешь! — протянул удивленный Белозеров. — Тут же материалу надо сколько, мастеров...

— Сколько надо материалу, я уже знаю, где достать — тоже идеи имеются, а мастеров хватит и одного — меня, в смысле.

Белозеров присвистнул.

— Не пялься, — сказала Таня. — Я маляр-штукатур шестого разряда, бригадир отделочной бригады. Пошли места общего пользования смотреть.

— Ни фига себе! — только и нашелся что сказать Белозеров, выходя из комнаты вслед за ней.

Коридор, санузел и ванную Таня тоже нашла запущенными, но в основе своей добротными. На паях с соседями вполне можно подновить. На относительно просторной кухне стояла грузная и со спины пожилая женщина, помешивая что-то в кастрюле на плите.

— Здравствуйте, — сказала Таня. — Я ваша новая соседка.

Женщина обернулась, и на Таню глянули большие серые глаза на совсем юном, широком лице. Лягушачий рот расплылся в изумленной восторженной улыбке. Звякнула ложка, ударившись о каменный пол.

— Мама! — сказала юная соседка. — Вы же Ларина, Татьяна Ларина, артистка знаменитая. В моем альбоме ваших фотографий пять штук! И что, вы у нас теперь жить будете? Вот это да! Только почему, ведь вы же актриса, а у нас коммуналка... Слушайте, а можно я до вас дотронусь — просто глазам не верю!

Не дожидаясь Таниного разрешения и судорожно вытирая руки о передник, соседка подбежала к Тане и робко дотронулась до ее плеча. Над отнюдь не низкорослой Таней она возвышалась больше чем на полголовы; глаза ее смотрели преданно, по-собачьи.

— Ой! — вскрикнула соседка прямо в ухо Тане. — А это же с вами Белозеров, да? У меня и ваши фотографии есть. Вы тоже здесь жить будете?

— Наездами-с, — с легким поклоном ответствовал Белозеров и шаркнул ножкой. Восторженная публика — это была его стихия, и он почувствовал себя на коне.

— Вы только не уходите, я сейчас! — крикнула соседка и пулей вылетела из кухни. Из коридора послышался топот ее нелегких ножек, стук пудовых ручек в двери и звонкий, восторженный голосок:

— Олежка, Галка, выдьте на кухню, не пожалеете! Тут такое, такое!

— Кавалерист-девица, — заметил Белозеров. — Интересно, она дворник, истопник или супруга?

Исполинская девушка вновь появилась на кухне, таща одной рукой уже известную Тане экзотическую даму в пончо, а другой — растрепанного рыжебородого мужчину лет сорока в майке и тренировочных штанах.

— Вот! — выдохнула она. — Знакомьтесь, ребята. Это Ларина и Белозеров, артисты знаменитые, они у нас жить будут, представляете, в Козлихиной комнате!

— Однако, — разводя руками, сказал бородач. — Прямо феноменология духа!

Дама в пончо приблизилась к Тане и протянула узкую ладошку.

— Галина Шапиро, — представилась она все тем же индифферентным тоном.

— Татьяна Ларина, — сказала Таня в ответ. — Зовите меня просто Таней.

— Сергей Белозеров, — в пандан ей представился Белозеров, пожимая руку бородачу. — Для друзей — просто Серж.

— Олег Пятаков, — назвался бородач и обхватил объемистую талию громадной девицы. — А это Светлана, моя жена.

— Вы дворник или истопник? — поинтересовался Белозеров.

— Я русский религиозный философ, — с гордостью ответил бородач. — Истопником у нас Светка работает.

— А еще, как мне сказали, здесь дворник проживает, — продолжил Белозеров, выжидательно глядя на даму в пончо. Та лишь томно повела плечами.

— Варлама нет сейчас, — ответила за нее Светлана. — Он в ресторане лабает. Группа «Ночной улет».

— Варлам — музыкант, — пояснила молчавшая доселе Галина Шапиро. — Работает в стиле «хард-рок». А ресторан — это так, деньги нужны на аппаратуру и вообще на жизнь. К тому же ребята отрабатывают технику, сыгрываются. А под занавес, когда посетители уже все пьяные и им все равно, дают две-три своих вещи.

— Надо же, — сказал Белозеров. — Как он только все успевает. И своя группа, и ресторан, и двор подметать.

— Дворником он только числится, для прописки, — едисходительно пояснила Галина Шапиро. — Нас с Варламом выжили из Улан-Удэ самым возмутительным образом. Он такой же дворник, как Татьяна Ларина бухгалтер.

«Ишь ты, запомнила, — подумала Таня. — С ней надо ухо востро».

— В нашей кодле друг от друга секретов нет, — словно прочел ее мысли Олег Пятаков. — Все в открытую. За Варлама работает и его зарплату получает некая Козлиха вреднющая и жадная баба. Она раньше здесь жила, но на радость всем нам, выбила у управдомши привратниц кую и отъехала туда.