Страница 13 из 61
- Конечно, - согласился я.
Затем совместными усилиями мы попытались погрузить пса в машину. Он по своему обыкновению начал паниковать, и тогда нам пришлось взять его на руки - весу в нем было фунтов семьдесят - и бесцеременно затолкать в кузов. Я позаботился о том, чтобы боковые оконца тента были открыты, дабы запертый в кузове пес не задохнулся по дороге.
- Да уж, - сказал я, когда мы с ней уже сидели в кабине, - нечего сказать, псина у тебя ещё та. - Я завел мотор.
Она искоса взглянула на меня.
- Если бы вас большую часть вашей сознательной жизни продержали бы в питомнике, то вы бы тоже шарахались от людей. До тех пор, как я взяла его, он никогда не был в доме и не выходел за ограду вольера. Но он все равно очень добрый. - Она шмыгнула носом. - Слушайте, а у вас, случайно, нет бумажной салфетки или носового платка? Похоже, у меня аллергия на пыль.
- Что ж, бывает, - сказал я, сосредоточенно следя за дорогой. - Поищи в "бардачке".
Она высморкалась и продолжала говорить отрывочными, рубленными фразами.
- Он замечательный пес. Очень добрый. Чистоплотный. Мне не стоило никаких трудов приучить его к жизни в доме. Он смирный, почти никогда не лает. Не доставляет никаких хлопот. - Немного помолчав, она продолжала: Знаете, это своего рода вызов - взять вот такую собаку, почти дикую и научить ее... верить вам. То есть, у меня и до него была собака, овчарка я её обожала и сама чуть не умерла от горя, когда её сбила машина - но с ней все было совсем не так. Она была рождена для того, чтобы служить людям, если, конечно, вы понимаете, что я имею в виду. Она была очень умная и с готовностью перенимала все те трюки, которым её пытались обучить, лишь потому, что ей хотелось угодить мне. Шейху же, по-моему, на всех нас, людей, просто наплевать. Ему нет до нас никакого дела. Поначалу он подходил ко мне лишь когда ему хотелось есть. Это было все равно, что держать в доме полудикого оленя... Но уж зато когда пес, завидев тебя, вдруг начинает вилять хвостом, потому что до него в конце концов дошло, что если он проявит по отношению к тебе некоторую симпатию, то хуже ему от этого точно не станет, то значит, твои усилия не пропали даром. Конечно, с ним нужно ещё много работать, но мы стараемся.
Я ничего не сказал. Я просто вел машину и молчал, давая ей возможность выговориться. Она вынула из "бардачка" ещё одну бумажную салфетку и снова высморкалась.
- Он оказался именно тем, кто мне был так нужен, - продолжала девушка. - Своего рода терапия, если, конечно, вы понимаете, что я имею в виду. Я в то время жила в Нью-Йорке и подрабатывала в Колумбийском университете, после того, как меня вышибли из... ну, короче, это не важно. В общем, я связалась с одним женатым мужиком, и когда все раскрылось, то там такое началось... ну, сами понимаете. Жизнь моя превратилась в один сплошной кошмар, в довершение ко всему мою собаку переехала машина, и от отчаяния я уже была готова броситься вниз головой с моста, оставалось лишь выбрать, с какого именно, ведь в этом чертовом городе столько мостов... А потом я просто проезжала на машине через Лонг-Айленд, и получилось так, что неподалеку от шоссе оказался этот собачий питомник. Тогда я зашла туда и попросила, чтобы мне привели самого дикого, самого свирепого и зловредного пса, который никому больше не нужен. Я даже не знаю, каких собак и с какой целью они там разводили. Мне вывели Шейха. Вообще-то, он оказался совсем не злым - за все это время он даже ни разу не попытался меня укусить - но вредности и своенравия в неб было с избытком. Видели бы вы, как он взвился, когда мы попытались взять его на поводок. Честно говоря, я думала, что нам придется гоняться за ним на вертолете и отлавливать сетями... А тебя, кажется, зовут Хелм, да? - резко изменила она тему разговора.
- Да.
- И ты был женат на мачехе Питера. Он мне говорил.
- Да.
- Ты счастливый, - вздохнула девушка. - Считай, что тебе крупно повезло. - Она снова высморкалась.
- Если салфетки в "бардачке" закончатся, - заметил я, - то за сиденьем лежит ещё одна коробка.
- Вообще-то, я не имею привычки плакаться, - пояснила она. - Просто... Шейх, конечно, хороший друг, но вот только словарный запас у него несколько ограничен. К тому же приятно время от времени пообщаться с себе подобными. Так сказать, ради разнообразия. Я уже так давно здесь не была, что друзей у меня здесь совсем не осталось, не считая, конечно, тех, с кем можно посидеть в баре и провести время в зале игровых автоматов.
Я мельком взглянул на нее.
- Держу пари, они были бы не прочь сыграть и в другую игру, понитереснее.
- Ты что, шутишь? - покачала она головой. - Да никто из этих убогих местных засранцев даже взглянуть на меня не смеет. Они обходят мой дом за два квартала стороной, все боятся, как бы мой грозный папашка чего не подумал... - Она замолчала, так и не договорив фразу до конца. А потом взглянула на меня. - Мой отец - Большой Сал Фридерикс. Главарь местной мафии, так, кажется, его величают. Но ты ведь, небось, и сам это знаешь, не так ли?
- В какой смысле?
- Брось, я видела, как у тебя вытянулось лицо, когда ты услышал мою фамилию. Для тебя это был отнюдь не пустой звук, не так ли? И что же она тебе сказала?
Я неопределенно пожал плечами.
- Практически ничего, мисс Фредерикс. Просто эта фамилия показалась знакомой, вот и все.
Она усмехнулась.
- Только не прикидывайся тихоней, тебе это не идет... Мой отец уверен, что я все ещё свято верю в том, что он занимается гостиничным бизнесом. Вот я и прикидываюсь дурочкой, а ему это нравится. - Она снова хохотнула. Гостиничный бизнес! Классно, правда? Мне ещё девяти не было, а я уже все знала о его делишках... В этих чертовых школах, будь они хоть на краю света, всегда кто-то о чем-то пронюхает, а потом начинаются сплетни, пересуды... Пит Логан тоже через это прошел, но ему было немножко легче. Ведь его отец не был знаменит на всю округу. Так, просто телохранитель и правая рука Большого Сала. А потом Герцог Логан вдруг исчез, и его место занял другой крутой персонаж со сломанным носом; а мне запретили бывать у Логанов, причем, это распространялось и на их ранчо, и на домик в Мексике, куда я прежде обычно отправлялась на зимние каникулы. Потом, правда, они все-таки помирились, и мне снова разрешили ходить к ним в гости, но Герцог не стал больше работать на отца и не сказал мне, почему. А теперь его жена гонит меня оттуда и на все лады проклинает Фредериксов. Лихо! Но уж если получилось так, что человек носит фамилию Фредерикс, то нет ничего удивительного в том, что он хочет узнать, почему его все ненавидят, правда? - Она тяжко вздохнула. - Меня не интересуют общие рассуждения о бандитах и гангстерах. Я просто хочу знать, что я им такого сделала, и почему они меня ненавидят.