Дурман

Двумя часами позднее Джорди вновь стоял перед светящимися панелями. Слева и справа от него стояли Велек и доктор Крашер. Им не удалось уговорить больше ни одного из милгиан покинуть корабль. «Энтерпрайз» вместе с немногими эвакуированными отошёл на безопасное расстояние.

Велек пытался объяснить, что значит "говорить" с двигателями, но объяснение не поддавалось переводу. Джорди подумал, что это один из тех случаев, когда не поймёшь, пока не испытаешь. Либо Джорди поймёт это, вступив в контакт с двигателями, либо нет. Либо они взорвутся, либо нет. Хорошо, когда выбор так прост.

– Все готовы? – спросил Джорди.

– Милгианин всегда готов отдать жизнь за свой корабль, – сказал Велек.

– Извините, что спросил. Доктор Крашер?

– Я с Вами, Джорди.

– Что ж, поехали. – Он поднял руку и медленно поднёс её к панели. Когда его ладонь почти коснулась панели, он почувствовал, словно по руке прошёл ток, и она онемела, как от удара по электрической косточке.

Двигательный отсек исчез, и Джорди затянуло в длинный узкий тоннель. Пееред глазами вспыхивали и плясали разноцветные огни. Он зажмурился. но огни не исчезли. Он ничего не понимал, лишь чувствовал, как его поглощает водоворот цветов – красного, белого, жёлтого, розового, оранжевого. А затем всё внезапно стало понятным. Эти цвета были двигателями, и они говорили с ним.

У них не было ни голосов, ни органов слуха, и цвета, которые он видел, были лишь внешней оболочкой, как его кожа. Разговор происходил глубже, где нельзя было видеть, только чувствовать.

Двигатель, ибо он был единым существом, очень заинтересовался Джорди. Он никогда ещё не встречал не-милгианиа. Он мог воспринимать его сознание – не было необходимости в словах и даже в конкретных мыслях. Двигатель впитывал информацию непосредственно из его сознания.

Двигатель светился и пульсировал, и Джорди чувствовал его. Его сознание устремилось по электрическим цепям и проводящим трубкам. Он и двигатель были одно целое. Это было ошеломляюще и чудесно, и он знал, что так будет всегда…

– Джорди, Вы меня слышите? – Голос доктора Крашер прорвался сквозь разноцветные вспышки. Странно было услышать обычную речь.

– Слышу, доктор. – Собственный голос показался ему далёким и чужим.

– С Вами всё в порядке?

– Да. А что?

– Вы стоите неподвижно уже больше двадцати минут и не реагируете, когда я говорю с Вами. Велек хотел прервать контакт, но я боялась, что Вам это повредит. Если показания моих приборов правильны, двигатель подключился к Вашей нервной системе.

– Это плохо?

– Нет, если это Вам не вредит. – Тревога в её глосе была, как тёмно-фиолетовый цвет среди цветов двигателя.

– Со мной всё в порядке, доктор. Я понравился двигателю. Он хочет учиться у меня. Мне нужно время, чтобы разобраться, что он мне говорит, но, по-моему, мы поладили. Свяжитесь с «Энтерпрайзом», передайте, что с нами всё в порядке, и мы приступим к операции, как только наш пациент сообщит мне, в чём проблема.

– Он скажет Вам, в чём проблема?

– Да, его имя – две длинные жёлтые вспышки и затем одна короткая синяя. Жёлтый-Жёлтый-Синий. – Когда Джорди подумал об имени двигателя, цвета заплясали быстрее, закружились вокруг него, затянули в свой водоворот. Джорди не пытался сопротивляться. Он хотел узнать, как работает двигатель, и теперь двигатель мог показать это ему.

Глава 19

В плаще было жарко. И хотя дыхательные маски предназначались для того, чтобы помочь дышать, Трой хватала ртом воздух. Дышалось с трудом, по лбу катились капли пота. Она подняла руку, чтобы ветереть их, но рука наткнулась на маску. Вздохнув, Трой заставила себя опустить руку. Она должна была выглядеть, как орианка, а ориане не пытались отереть закрытые масками лица и не одёргивали плащей.

Стоявший рядом Ворф выглядел ещё более неловко. Он просто не походил на орианца. Даже плащ и маска не могли этого скрыть. Плащ был слишком коротким и едва доходил до колен. Перчаток, подходящих ему по размеру, вообще не нашлось, так что он был вынужден прятать руки под плащом. Маску ему выдали ещё на корабле; она подходила, но голову ему приходилось прикрывать капюшоном, иначе он выглядел, как… клингон, нарядившийся для хэлоуина.

Таланни вела их по пустым коридорам. Ей не больше, чем им, хотелось, чтобы их схватили; возможно, меньше. Брек был допущен к участию в этой экспедиции только потому, что Таланни теперь считала его членом группы Федерации. Трой и Ворфу до сих пор было не по себе оттого, как легко Таланни и Брек свыклись с новой лояльностью последнего. Сами же орианцы, насколько чувствовала Трой, не усматривали в этом ничего странного.

Коридоры сменились прорубленными в скале тоннелями. Ворфу пришлось согнуться чуть ли не вдвое. Клинкон не жаловался, но в тишине то и дело раздавалось его напряжённое пыхтение.

Трой было несколько высоковата для орианки. И хотя одежда подходила ей по размеру, всё же было очень жарко. И чем дальше уходили они по сужающемуся тоннелю, тем жарче становилось. Воздух был сухим и застоявшимся; им словно приходилось пробираться сквозь одеяло.

Фонарь Таланни бросал круги света на сужающиеся стены. Каменный пол был отполирован почти до гладкости множеством ног.

– Для чего прорубили эти тоннели? – спросила Трой. Голос её отдался эхом, так что ей самой показалось, что он слышится откуда-то издалека. Трой глотнула и взглянула вверх, на тёмный потолок. Если заблудиться здесь без фонаря, то даже звук не поможет. Неверное эхо обманет не хуже темноты.

– Этого никто не знает. – Таланни произнесла ответ шёпотом, но звук её голоса заструился, как вода в скалах.

Брек издал звук, похожий на смешок.

– Вы хотите что-то добавить, Брек? – спросил Ворф.

– Всего лишь старые солдатские сказки, посол. – Голос его прозвучал совсем рядом с Трой, словно в этой давящей темноте ему тоже было не себе. – Говорят, что это тоннели демонов, уничтоженных нашими предками в незапамятные времена.

– Сказки для того, чтобы пугать детей, Брек, но не воинов, – сказала Таланни. В её голосе слышалось презрение.

Брек ничего не ответил на эту насмешку. Происходящее, казалось, слегка забавляло его. И всё же ему было не по себе. Неужели он в самом деле боялся демонов? Трой не верила этому, но она впервые ощутила его обеспокоенность.

– Брек, – спросила Трой, полуобернувшись к нему, – Вы боитесь темноты? – Она хотела произнести это тихо, но предательское эхо понесло её голос по всему тоннелю.

– Я воин-торлик. Я не боюсь ничего, что ходит по земле или летает в воздухе.

– Но демонов боитесь? – поддразнила Таланни.

– Я ничего не боюсь, – твёрдо ответил он.

Трой пожалела, что завела этот разговор. Брек боялся – боялся темноты и сужающихся каменных стен. Он был клаустрофобиком, но только в темноте. Трой уже доводилось сталкиваться с подобными своеобразными фобиями. Люди, боящиеся высоты – но лишь на искусственных сооружениях. В этом не было ничего необычного, но фобия делала Брека… понятнее. Он казался, за неименеем лучшего слова, более человечным.

– Нам осталось совсем немного пройти по тоннелю, – сказала Таланни, – и мы выйдем на поверхность. Посол, целительница, держитесь за мной, не задерживайтесь на поверхности. Самое опасное для нас – блуждающие массы отравленного воздуха. Если мы столкнёмся с такой массой, мало что сможет нас спасти.

– Тогда почему нет более лёгкого пути к зелёным?- с едва заметным напряжением в голосе спросил Ворф.

– Немногие из нас рискнут выйти на поверхность в тех районах, которые не используются для регулярных маршрутов. За участками, которые используются для маршрутов, мы следим, чтобы там не было ядов и других опасностей. Этот смертельно опасный участок – лучшая защита для зелёных.

Каменная стена перед Таланни казалась сплошной, но тут они увидели просвет. Тени словно отступили, и стал виден узкий сводчатый тоннель – заметно уже того, через который они прошли.