Белая ночь

Резидент еще не понял, что молодой агент вышел из игры.

— Отец, поезжай без меня. Я останусь с ребятами. Во-первых, они ни в чем не виноваты.

У них тоже праздник. А потом, я принял решение. Может, первый раз в жизни. А поэтому я не отступлюсь. Все так и будет. Я ухожу.

— Ладно, поглядим на тебя, — Алексей Петрович резко, по-военному, повернулся, вырыв в земле две черные ямки, и быстро пошел к машине.

В понедельник, в электричке, по дороге в институт, Кирилл в который раз вспомнил Женю Невского. Сначала появилось чувство стыда, которое было, как привычный вывих. У этого приступа были какие-то новые оттенки, но Марков на этот раз справился с ним довольно быстро.

Больше того, он вышел из приступа в состоянии непоколебимой уверенности. Даже удачная рифма пришла в голову.

В перерыве между лекциями физики, разогнав тряпкой на доске стадо тупых и жирных диполей, Кирилл Марков написал мелом:

Он решил уйти со скандалом, хоть напоследок пострадать за поэзию в техническом вузе.

Физик Миронов попался ему под рифму случайно. Но доцент оказался действительно хорошим мужиком. Он не стал сверять почерк, опрашивать свидетелей, жаловаться в деканат.

Миронов только пристыдил неизвестного поэта, но тому было не привыкать к стыду.

В тот день он ушел с лекций, пил пиво, говорил с какими-то алкашами, тряс кого-то за грудки, словом вел себя очень странно. А потом вернулся в институт и забрал документы.

Когда в кабинете на первом этаже Кирилл забирал аттестат и получал небольшую справку о сданных экзаменах, он ясно почувствовал, как рядом хрустнула шестеренка огромной бездушной машины, сработал кулачковый механизм, закрутились валы, заходили поршни. Летали машин и механизмов пришли в движение по его душу. Гигантский монстр, на мгновение потеряв гражданина Маркова в списке студентов, шарил уже стальными ковшами, щупальцами, зажимами, чтобы схватить и завернуть винтиком в один из своих блоков. Теперь над ним висел не деканат, а военкомат.

На Витебском вокзале Кирилл увидел военный патруль и непроизвольно свернул в сторону. Немного посмеявшись в душе над собой, Марков все же согласился с инстинктом, что пора переходить на нелегальное положение. Начинается игра в прятки, в которой водить предстояло государственной машине. Но пока она стоит лицом к стене и считает до десяти. Еще идет отсчет, и у Кирилла есть время, чтобы спрятаться. А свобода…

Киса была дома. На всю катушку у нее гремело какое-то диско. Соседи тщетно стучали по батарее. На кухонном столе стояла большая бутылка кубинского рома в окружении пепсикольных бутылочек. Киса сидела на табуретке в поношенных джинсах и клетчатой ковбойской рубахе и самозабвенно прикладывалась к стакану.

— Подбираю идеальную пропорцию, — проговорила Киса сильно заплетающимся языком.

Она плеснула в бокал рома и пепси и протянула его Кириллу.

— Нет, спасибо, — Марков отодвинул ее руку. Пей сама. Я только «Три товарища» прочитал.

— Ну? — не поняла Киса. — Ты хочешь сказать, что не хватает третьего товарища?

— По ходу действия главный герой выпивает такое количество рома, что читатель, в конце концов, слышать о роме уже не может. А ты мне его пить предлагаешь.

— Не читала, — сказала Киса и опрокинула в себя содержимое бокала. — Ага, понятненько.

Много пепси. Дамский вариант.

Киса опять потянулась к бутылке рома, но Кирилл отодвинул ее на край стола.

— Kiss, тебе уже хватит.

— Дай сюда! Ты кто такой, чтобы мне указывать? У меня, может быть, душевный кризис.

Может быть… Каждый советский человек имеет по конституции право на запой. Ты что, не проходил? Я — несчастная женщина, а ты кто такой?

— Ты в самую точку, — Кирилл потер лоб, чувствуя смущение даже перед нетрезвой Кисой. — Суженый, ряженый… Я пришел сделать тебе предложение.

— Какое предложение? — у Кисы на глазах тяжелела голова, и она подперла ее обеими ладонями.

— Какое-какое.., сложноподчиненное.

— Не поняла. Еще разок…

Девушка опять потянулась к бутылке, но на этот раз не дотянулась.

— Дай сюда! Ты стоишь на пути прогресса.

— Слушай, алкоголичка, я прошу твоей нетвердой руки.

Киса посмотрела на него с интересом, но долго сохранять осмысленный взгляд она не могла.

Голова ее стала падать и была поймана хозяйкой за волосы над самым столом.

— Кому приходится предлагать руку и сердце! рассмеялся Кирилл. — Вот жизнь! Невеста неадекватна. Согласны ли вы стать женой Кирилла Алексеевича Маркова?.. Нет ответа. Повторяю вопрос. Согласны ли вы стать женой Кирилла Маркова?

Говоря это, Кирилл оторвал Кису от стола, поднял на руки и понес в комнату.

— Только не тряси меня, — попросила девушка, — и не дави мне на живот.

— Размечталась, — ответил Кирилл, укладывая ее на диван и укрывая пледом.

Потом он вернулся на кухню, попробовал пить ром, ругая при этом Эриха Марию Ремарка.

Но надо было приучаться к напитку «потерянного поколения». Тогда Кирилл изготовил коктейль по кисиному рецепту, выпил его залпом и пошел спать.

Снилось ему, что он прячется под чей-то громкий и неумолимый счет. «Один, два, три…» Кирилл лежал между скатами крыши на даче в Солнечном.

— Он спрятался на крыше, — услышал он торжественный голос отца.

«Четыре, пять, шесть…» Теперь он бежал наперегонки с соснами, помогая себе руками, хватаясь за траву и корни, но все равно отставал от всех. На берегу залива он увидел избушку. «Семь, восемь, девять…» Он бегал вокруг нее, пытаясь отыскать вход, а диполи уже были близко. Приближаясь, они вырастали на глазах, закрывая собою весь мир. Кирилл бил их каким-то чертежным инструментом, но делал это слишком медленно. Инструмент вяз и застревал в их мутных телах, а новые диполи все нарастали и нарастали.

— А где же твоя пара? — услышал он голос Акентьева. — Пара — это смерть. Пропадать без пары нельзя. Где твоя пара, Марков?

Теперь приходилось отмахиваться от его слов.

Когда уже спасения никакого не было, стиснутый со всех сторон Кирилл увидел поднимающееся из воды солнце. «Десять…» Восторг жизни и уверенность в спасении охватили его. Он видел, как червяками расползаются по сторонам диполи, но под солнечными лучами они превращаются в камни.