Стимул

- Но ты же не мертва. Ты здесь, со мной, жива и здорова. Успокойся...

- Ты не понимаешь, дорогой, - безнадежным тоном сказала она. - Ты... не... понимаешь...

- Ну хорошо, продолжай, дорогая, - проговорил профессор Меншен спокойно. - Что же такое необычное ты там увидела?

...Коралловый остров, настоящие тропические джунгли, окруженные голубым морем, которое на горизонте сливалось с небом. А в небе сверкало полуденное солнце. Жара была просто опаляющая. У неё закружилась голова, и она оглянулась, ища взглядом дверь, из которой вышла. Вирджиния ожидала увидеть какой-нибудь дом или хотя бы просто строение, но не обнаружила ничего подобного.

Повсюду, насколько хватало глаз, простиралась зеленая густая растительность. Даже полуоткрытую дверь камуфлировал покров мха.

В воздухе плавал одуряющий аромат цветов, гниющей растительности и ещё чего-то терпкого и непонятного.

Она ещё раз посмотрела на дверь, чтобы убедиться, что та существует в реальности, затем сделала три шага к ней и услышала какой-то, хотя и не слишком сильный, свист. Он шел откуда-то из-за горизонта справа, потом усилился и стал приближаться.

Через некоторое время она поняла, что это звук турбин реактивного самолета. Самолет был виден, как малюсенькая точка в огромном голубом океане неба. Точка стала на глазах увеличиваться. Она превратилась в некий объект метров шестьдесят длиной, почти бескрылый, за исключением небольших стабилизаторов на хвосте.

Он пронесся как молния, не замечая знаков, которые она подавала, махая руками...

Вирджиния провожала его взглядом до тех пор, пока он не исчез в солнечном сиянии, а с ним исчезла и её единственная надежда. Восстановившаяся тишина плотно окутала её. И тут она вспомнила о двери, которая вдруг могла захлопнуться. Вбежала вовнутрь и заперла её на ключ. Ее охватила свежесть кондиционированного воздуха и обрадовало скрытое, не режущее глаза освещение. Все знакомое, искусственное, механическое. Подземелье было связано со специальными источниками питания.

Вирджиния улеглась на диванчике, который обнаружила в углу, и, немного отдохнув, обратила внимание, что на стеклянных сосудах с сердцами белеют какие-то наклейки.

Подойдя к ближайшему кубу, она прочла вслух:

- "Моррисон, Джон Лоуренс, г. Нью-Йорк, 25, Карригат-стрит".

На другом отделении, кроме имени, ничего не было. Тогда она пошла вдоль кубов и, добравшись до буквы "Н" поняла, что сердца расположены в алфавитном порядке.

Затем её привлекла буква "П", и она тут же поняла, что нашла имя, которое подсознательно искала. У неё даже потемнело в глазах, когда она прочла:

"Паттерсон, Филиппс (Сесилия Доротея), Калифорния, г. Крайст, 2, Мейфайер".

Она задыхалась, воздух с трудом вырывался из груди. Одним прыжком подскочила к ряду, где должна была находиться фамилия Грей. Но Эдгара там не было. Единственно похожее было "Грай, Персиваль Уинфилд, Англия, Лондон".

Несколько секунд, чтобы сосредоточиться, Вирджиния наблюдала за сердцем Персиваля, которое четко и ритмично сокращалось. Потом, немного отдохнув и подумав, она постаралась убедить себя, что Эдгар никак не может находиться среди них. Эдгар - раб, робот в человеческом обличье, который с помощью каких-то чар был обречен на вечное обслуживание машины и бессонные ночи.

Рассуждая так сама с собой, она зашла в тупик. Однако постепенно у неё в голове зрела одна мысль, настолько невероятная и безумная, что мозг даже старался отторгнуть её, отказываясь принять. Но по мере того как она приближалась к букве "М", эта мысль все больше и больше овладевала ею.

Наконец Вирджиния остановилась перед отделением куба, которое со страхом искала. Сердце, помещенное там, несколько отличалось от других. Оно, конечно, так же, как и другие, расширялось и сокращалось, но на аорте была небольшая наклейка, своего рода повязка, которую Вирджиния видела очень четко. К тому же табличка с её именем не оставляла никаких сомнений.

Вирджиния Меншен прямо-таки пожирала взглядом эту, принадлежащую ей, вещь, смотрела на неё загипнотизированная, как птичка под холодным взглядом чудовищной рептилии. За её спиной раздался какой-то шум, но она не обратила на это никакого внимания. Звук повторился, и тогда она насторожилась.

Это был звук вроде того, как будто кто-то, откашливаясь, прочищает горло, а затем прозвучал голос:

- Доктор Дориал Кранстон к вашим услугам, госпожа.

Вирджиния автоматически повернулась; ей было как-то все равно, что она стоит в одной пижаме перед незнакомцем.

Пожилой человек, которого она увидела, никак не соответствовал тому образу, который она мысленно себе создала. Впрочем, даже трудно было сказать, к какому типу людей его отнести, но уж во всяком случае она не ожидала увидеть это доброе лицо не совсем старика, но довольно пожилого человека с голубыми выцветшими глазами, усталого и печального, который учтиво ей поклонился. Потом проговорил самым прозаическим образом:

- Проблема консервации отдельных человеческих органов была решена в ряде стран, где до, а где и после второй мировой войны. Однако больше всего добились в России. Я должен ещё раз сказать, что русские в этой области достигли грандиозных успехов. Конечно, в своих работах по консервации органов человеческого тела я использовал достижения русских ученых, как, впрочем, и специалистов других стран. По профессии я невролог. Я...

В этот момент к Вирджинии вернулась способность говорить. Лицо её постепенно приобрело осмысленное выражение, взгляд перестал быть остекленевшим, хотя голос этого внешне беззащитного человека обезоруживал её. Но ей хотелось знать в первую очередь о себе, и это желание преобладало над всеми другими.

- Но если это мое сердце, - махнула она рукой в сторону стеклянного куба, - что же теперь у меня в груди?! Что?

Вот тут-то безобидный старичок преобразился, взгляд его стал холодным и враждебным.

- Вас закололи кинжалом, не так ли? Тем не менее вы разговариваете со мной. Но вас ведь и раньше не особенно заботило, что там в груди! Вы просто считали, что там сердце, просто-напросто. Должен сказать, что я не пользуюсь варварскими методами. Подойдите-ка сюда!