Страница 19 из 43
Энкиду, подобрав топор, который он выронил во время ужасного рева, приближался к Хумбабе сзади.
— Гильгамеш, пощади меня, я хочу жить! — прокричал Хумбаба. — Слышишь меня, Гильгамеш? Я буду твоим послушным рабом. Со мной ты станешь самым могущественным царем на земле. Я выберу сам для тебя лучшие кедры и срублю их для твоих храмов. Я выстрою тебе такие дома, каких еще люди не знают. Гильгамеш, отзовись!
Ветры, направленные великим Шамашем, по-прежнему слепили глаза Хумбабы и лишали его дикой силы. Он стоял беспомощно озираясь и не видел ничего кругом себя.
Гильгамеш убрал было свой топор. Зачем убивать врага, когда он готов подчиниться, даже если это лесное чудовище.
— Не слушай его, Гильгамеш! — прокричал Энкиду. — Он обманет, он обязательно обманет, едва только стихнут ветры. Он погубит не только тебя, он погубит весь твой народ! Только умерев, Хумбаба перестанет быть страшным врагом! Убьем же Хумбабу!
Услышав слова друга, Гильгамеш снова взялся за боевой топор и приблизился к чудищу.
— Эй, Гильгамеш, ты где? Я не вижу тебя, хотя слышу твой шаг! — выкрикивало чудовище, закрыв глаза руками и поворачивая голову во все стороны.
Удар Гильгамеша был точен. Прямо в затылок поразил он дикое чудище своим боевым топором.
Тут и Энкиду, выхватив длинный меч, ударил врага в грудь.
Через мгновение враг зашатался.
И снова стонали кедры. В мелкой дрожи билась под ногами земля. Так же мелко затряслось и небо. Это уходила жизнь из того, кто многие годы охранял горные леса, чьим именем пугали с детства в любой семье, кто одним своим ревом мог уничтожить города и народы.
Тело мертвого чудища лежало под кедрами у ног Гильгамеша.
Тело мертвого чудища лежало под кедрами у ног Гильгамеша.
И природу внезапно объял покой. Тихо, тепло, радостно стало в кедровом лесу, стало в степи и в каждом человеческом доме, в каждой звериной норе. Потому что исчезло с земли самое страшное зло.
В этот миг где-то в степи тигр, который нагнал лань и занес уже над ней когтистую лапу, неожиданно лизнул ее, словно лань эта была его детенышем, тигренком, и медленно отошел в сторону.
А в городе, в школе, учитель письма взмахнул розгой над обнаженной спиной провинившегося ученика, а потом вдруг отбросил прут, погладил испуганного малыша по голове и протянул ему горсть фиников.
И во многих домах люди отчего-то принялись улыбаться и дарить друг другу самое дорогое. Не стало в следующие мгновения на земле обиженных и злобных.
А два героя продолжали стоять над телом поверженного чудовища.
Два героя продолжали стоять над телом поверженного чудовища.
— Эй ты, Хумбаба! Никто тебя не боится, дохлая туша! Валяйся теперь со своим оружием, с лучами ужаса и смерти! А мы нарубим кедра, сколько хотим. Ведь правда, Гильгамеш, мы можем рубить кедра, сколько угодно? А потом отнесем его к Евфрату, и он приплывет сам прямо в Урук. Я построю себе большой дом с настоящей дверью. Слышишь, Гильгамеш, все будут спрашивать: чей это дом с большой дверью из кедра? У всех людей вместо дверей циновки, только у царской семьи, у главных жрецов стоят двери. А теперь Энкиду тоже срубит себе дверь. Вот так-то! Сам срубит, своим топором из собственного кедра.
Гильгамеш показал, как надо валить дерево, чтобы оно не придавило самого рубщика, и Энкиду принялся за работу. Он рубил и пел свою счастливую песню без слов. И лишь иногда оглядывался на поверженного Хумбабу, словно боясь, что то снова восстанет из мертвых. Наконец, он не выдержал, снял с чудища его боевое вооружение, увязал все в огромный тюк, а звериную голову чудища, насадив на копье, отнес к вершине горы, воткнул там, чтобы могли ее видеть издалека пролетающая птица, проходящие звери и люди.
Только после этого он успокоился и снова принялся рубить кедры.
Гильгамеш помог ему отнести стволы к берегу Евфрата. Река здесь была другой — с высокими берегами, с песчаным дном.
Гильгамеш умылся в реке. Надел чистый плащ, подпоясался, венчал себя золотой короной и приготовился совершить молитвы, благодарить великого Шамаша.
Но в это мгновение прекрасного царя и героя увидела с неба богиня Иштар.
Прекрасного царя и героя увидела богиня Иштар. Вечно юная дева, красивей которой не было и не будет ни среди богинь, ни среди людей. Она увидела Гильгамеша на обиду себе и на горе ему.
Любовь, как молния — озаряет мгновенно. Прежде не раз смотрела богиня, покровительница Урука на своего молодого царя. Спокойно и величаво проплывала она по небу, купалась в росе на небесных лужайках, веселилась с богами и ни разу не дрогнуло ее сердце при мысли о юном царе.
А вот сейчас увидела его в те мгновения, когда он, омывшись в Евфрате, накидывал плащ, забрасывал за спину волосы, надевал корону, и полюбила его.
— Ты узнал меня? — спросила красавица, представ перед ним во всех своих украшениях, дающих власть над людьми и богами. Гильгамеш.
— Как же мне не узнать тебя, о богиня! — спокойно ответил царь.
— А ты красив, Гильгамеш!
— А ты, богиня прекрасна!
— Что же ты медлишь, юноша? Или не догадался, зачем к тебе спустилась богиня? Я хочу, чтобы ты стал моим супругом. Ты будешь мужем, а я буду женой, — произнесла она начало супружеской клятвы. — Я подарю тебе, Гильгамеш, золотую колесницу. Ты войдешь в мой дом и будешь править вместе со мной всем, что подвластно мне. Все цари и владыки мира опустятся перед тобой на колени. Таков мой свадебный подарок тебе, Гильгамеш. Ты же подаришь мне только свою любовь. — Так сказала богиня, приблизившись к молодому царю.
Но нерадостен стал царь, услышав эти слова.
Нерадостен стал царь, услышав эти слова.
Юная ветреница, она давно забыла о прошлом. Но прошлое богини помнил верховный жрец Гильгамеш.
«Кто ты, Иштар?» — хотя бы раз в жизни спрашивал себя любой из черноголовых, в изумлении узнавая о ее похождениях. Не гляди с презрением на площадную девку, готовую подарить свое тело за кружку сикеры любому мужчине, — учила старинная поговорка, — в этой девке ты можешь узнать богиню любви.
Взгляни же на небо и удивись величавому ходу утренней яркой звезды. Это — богиня Иштар.
Юная дева при виде славного воина вдруг ощутила тайную сладость в груди. Это — Иштар посетила ее.
Жрецы и мудрые судьи управляют Уруком с помощью правильных законов. Их подарила Иштар.
Множатся стада коз и овец, из зерна вырастают колосья. Это — Иштар. Она одарила их силой плодородия.
При храме богини всегда мужчина найдет веселых красавиц, и самый убогий — безногий, безрукий, кривой и ослепший с их помощью узнает мгновения счастья. Красавицы эти — служанки богини Иштар, и в каждой из них — частичка божественной жизни.
Мир человеческий трудно представить без премудрой ветреницы. Но однажды при жизни людей он лишился богини. И все тогда — в каждом доме, в каждом хлеву и стаде, все взывали к небу о помощи. О том несчастье, о влюбленном божественном пастухе по имени Думузи, о замужестве вечно юной богини должен знать каждый, кто прикасается к великой истории жизни богов и людей.
Не поддайся Иштар уговорам пастуха Думузи, жизнь людей пошла бы другими путями. И как знать, возможно мужем богини стал бы царь Гильгамеш.
Но пастух Думузи, вписанный в царский список Урука, до сих пор томится в мире стенающих мертвых. И только глупец в наши дни согласится стать мужем богини.
Только глупец в наши дни согласится стать мужем богини. А недавно — было иначе. Недавно многие из людей мечтали познать ее любовь.
Иштар — это позднее имя. Наши предки называли ее Иннана. Влюбленный пастух Думузи звал ее только так. Мы же свыклись с Иштар.
Божественный пастух Думузи выгонял стада овец на небесные луга, и они множились день ото дня. Густые сливки, пушистый творог, ароматный сыр приносил он богам. А кое-что доставалось и людям. Ночами, в окружении своих овец он любил смотреть вверх, лежа на мягкой траве, и наблюдать, как из своего дворца, поставленного на краю небес, выходит юная дева, как пересекает она небосвод, одаряя лучами всех и его — пастуха. А когда спускалась она на землю, распускались цветы, зеленели травы, и тучнели стада Думузи.