Страница 84 из 89
Следующий рассказ мне передал Виктор Шипицын, наш же односельчанин.
– Пилили мы с Кешкой в лесу дрова, на зиму готовили, а я при нем и врезал топором по ноге. Ударил носком между сухожилием и веной. Сантиметров около пяти рана была. Он быстро сдернул с меня сапог, портянку, перевязал рану сорванной с себя нательной рубахой и быстрее запряг коня… Когда я едва забрался в телегу, он и говорит:
– Не дрейфь! Кровь не пойдет, и никакого заражения не будет. Я так сказал.
И он погнал коня. Я еду и чувствую, как меня всего морозить и трясти начинает. И голова закружилась, и побледнел, видно, я. А он заметил это и опять таким это командирским голосом:
– Возьми нервы в руки. Ничего у тебя не болит. И ноге совсем не больно.
И верно. До больницы я уже доехал спокойно. А когда хирург усадил меня да сдернул с ноги повязку, я смотрю, а на рубашке лишь одно розовое пятнышко. Хирург говорит:
– Вы что мне голову морочите? Зачем с царапиной в такую даль мчались? Смазали бы дома йодом – и все. – И ткнул при этом пальцем подле той царапины. И она, рана-то, тут же открылась и кровь хлынула…
А этот случай произошел опять-таки на моих глазах уже где-то в начале семидесятых годов, когда после долгих лет разлуки мы с Кешкой опять встретились. Приехал он ко мне в Красноярск, а жил я тогда в Николаевке, ну и поставил машину на склоне дороги напротив моих окон. Я увидел его, вышел за ворота, а тут из-за спины у Кешки, теперь уже Иннокентия Васильевича, мальчишеский крик:
– Дяденька, ваша машина покатилась!
Иннокентий Васильевич тут же обернулся, тихонько выругался и сказал, глядя в сторону своего грузовичка:
– Прямо, прямо, через мостик!
Машина перекатилась через мостик по Заливному переулку и направилась на угол стоявшего напротив дома.
– Левее! – уже крикнул Иннокентий. – Еще левее! Теперь тормози.
Машина отвернула от угла дома, прокатилась еще шагов двадцать и остановилась почти у железнодорожной линии.
– У тебя сын, что ли, в кабине? – спросил я.
– Никого там нет, – не смущаясь ответил он.
– А кому ты подавал команды?
– Машине.
Я ошалело захлопал глазами и первым вошел в калитку ворот.
Позднее, уже в доме, он пояснил:
– Машине иногда хочется в одиночку порезвиться. Вдруг снимется с ручника и – поехала. Вот и слежу, чтобы сдуру в кювет или под мост не съехала.
– И команды выполняет?
– Не всегда. Иногда упрямится. Давеча она по-хорошему была настроена.
Давеча – это было здорово. Если бы не видел своими глазами, не поверил бы, но тут мне вспомнилась наша жизнь в колхозе во время войны, вспомнились разные случаи из его жизни – и все встало на место. Колдун – он и есть колдун.
Владимир Пентюхов. Провидческие сны
Здесь представлено собрание писем читателей, пожелавших рассказать о необычных, вещих снах, запомнившихся потому, что за ними последовали драматические события, резко изменившие судьбу.
ПОСЛАНИЕ ИЗ БУДУЩЕГО
Как-то в июле я зашел в гости к красноярской ведунье Валентине Николаевне Зыковой. Узнав, что я собираюсь провести отпуск в археологической экспедиции, моя собеседница рассказала сон, который привиделся ей еще до знакомства со мной:
«Я стою меж высоких холмов, поросших травой. Где-то рядом звучно плещется море. Неподалеку от меня группа молодых людей в купальных костюмах, с лопатами. Подхожу к ним и понимаю, что это археологи. Передо мной прямоугольная плита бело-серого цвета. Вдруг она отходит в сторону, и я вижу черноту. Вхожу в нее и оказываюсь в склепе. Стоят гробы. Рядом кувшин с золотом и серебряные сережки. Надеваю сережки, выхожу на улицу и бреду к морю. Какой-то бородатый археолог кричит мне: „Остановитесь, вы взяли государственное имущество!“ Все расступились, и я пошла дальше».
Описанная Валентиной Николаевной местность совпадала с той, которая была в районе экспедиции. Мы с ней решили провести отпуск вместе.
В.Н.Зыкова смогла выехать в экспедицию лишь в середине августа. Поэтому 25 июля я ступил на землю античного города Фанагория, что на берегу Таманского залива, без нее. В тот же день я рассказал сон участникам экспедиции. Мне не особенно поверили, но буквально на следующий день был найден кувшин. Через некоторое время в том же погребении обнаружились золотые украшения.
Спустя несколько дней лопаты археологов наткнулись на пустоту. Нам открылся склеп. Он не имел каменного свода, но, несмотря на это, не обрушился под прессом времени и трехметрового слоя земли. Верхняя его часть была в виде купола. На стенах сохранилась копоть от факелов или светильников. Вход в склеп охраняла беломраморная плита со сценами античной жизни на барельефе.
В подземной погребальнице в почти полностью разрушившихся от времени кипарисовых гробах покоились четыре обитателя древней Фанагории. Золотые украшения были положены им в могилы. Сотрудник Института археологии АН СССР, начальник и «главный могильщик» экспедиции Татьяна Георгиевна Шавырина считает, что в склепе имелось раньше пять покойников. Могила пятого была разграблена, осталась только золотая сережка, правда, одна. По ее оценке, захоронения были сделаны приблизительно в начале нашей эры.
Вскоре в нашем лагере появился бородатый археолог, раньше обычно руководивший другой экспедицией.
Реальность моего рассказа могут подтвердить участники экспедиции, в том числе красноярцы: историки-профессионалы, но археологи-любители Александр Макаров, Олег Марков, Олег Алексеев. Они непосредственно работали на склепе.
Владимир ПАНТЕЛЕЕВ,
старший преподаватель кафедры
философии и истории КИЦМа
ПРИЗРАКИ ВОЙНЫ
Хочу рассказать о сне, который увидела в ночь на 22 июня 1941 года. Тогда мне было 16 лет. Мы, девчонки, с утра до вечера пропадали на Волге. И сон был как будто об этом. Вижу чистый, золотой, как солнышко, песок, теплую воду, синее небо с большими белыми облаками. И вдруг с неба раздается страшный гул. Мы с подругами смотрим в ту сторону: из-под облаков, низко над землей, вылетают страшные тупоносые, совершенно черные самолеты без опознавательных знаков. Мы бросаемся по берегу врассыпную. Я оглядываюсь и вижу, что следом за нами идут такие же черные, в касках и в большущих сапогах, солдаты с толстыми карабинами. Все это выглядело так зловеще среди ярких красок сна. Кто-то крикнул, что надо спасаться в птичьих норах, которых много было нарыто в обрыве над рекой. Мы все кинулись туда… Сон сбылся до обеда.
Л.ШЕМУКЛЕР
г.Красноярск
ТРИ ВЕСТНИЦЫ
Мне 54-й год. И приблизительно с десяти лет я время от времени вижу один и тот же сон. Ко мне во сне приходят три девушки: нарядные, изящные, с распущенными волосами, схваченными ленточками. Они звонят или стучат в дверь. Каждая из них обычно приходит без спутниц, одна. Но я научилась отличать их друг от друга.
Так вот, после их визита в реальной жизни обязательно случается что-нибудь важное. Если предвестие печальное, на головах у девушек – черная лента. Радость – лента светлая.
Все бы ничего. Но самое удивительное в том, что позже в одной из девушек я узнала свою старшую дочь, в другой – младшую. А в третьей уже явственно просматриваются черты моей семилетней внучки.
Не так давно девушки в первый и, слава Богу, пока – единственный раз явились ко мне все три вместе с черными лентами в волосах. А позже я узнала, что примерно в это же время в Алма-Ате скончался мой близкий родственник.
И еще один мой сон часто бывает вещим. Случается, вижу подземелье, земля под ногами человека раскачивается, а он на ней пытается удержаться. Если ему это удается, в реальной жизни он переносит тяжелую болезнь. Если нет – человек умирает.
Л.ЛАДОВИЧ
г.Красноярск