Посланник Смерти

Когда я отнял руки от лица и ощупал свою голову, ко мне вернулась уверенность. Я даже рассмеялся, поправляя локоны и погладив подбородок:

– Кажется, я все-таки кое-чего могу, – улыбнулся я сам себе. – Глядишь и магом так стану!

– Нет, не станешь.

Я резко повернулся и уставился в направленный на меня арбалет. Даже два арбалета, если учитывать вынырнувшего откуда-то из-за эшафота еще одного стражника в тяжелой бронзовой кирасе, надетой прямо на кольчугу из мелких стальных колец. На голове у него был открытый, без забрала, шлем, – на подобие тех, что носили на Земле римляне, ноги до колен и руки до локтей защищали широкие кожаные поножи и поручи. На поясе у стражника висел широкий прямой меч, вроде нормандского. Плащей не было, а цвет рубахи, на которую вероятно и было одета вся эта груда железа, походил на цвет запыленной мостовой.

Все это я успел рассмотреть в свете факелов, стоящих за стражниками двух других воинов, пока тупо пялился на кончик арбалетного болта, смотрящего мне прямо в переносицу и отстоящего от меня буквально в метре.

– Колдовством занимаемся, господин некромант?

Я наконец оторвал взгляд от арбалетов и повернул голову. Усмехаясь во всю ширь своей желтозубой улыбки, на меня смотрел стражник, и подбрасывал в руках небольшой прозрачный камень, мерцающий слабым зеленоватым светом. Этот воин был постарше остальных и одет по-другому. На нем кроме кольчуги, поручей и шлема, других доспехов не было, а на плечах висел темно-красный потертый от времени и частого ношения плащ, скрепленный на груди простой медной фибулой. Меч на поясе у него заменял небольшой топор, аккуратно зачехленный и одетый в петлю. «Странное оружие для стражника, – подумал я немного отрешенно. – Наверное, оно просто знак его звания».

– Сержант, а в чем дело? – наобум предположив звание воина, как можно спокойнее спросил я. – И почему вы решили, что я некромант?

– А кто еще может болтаться на Веселой Площади в такое время? – опять усмехнулся он и резко посерьезнел: – Ну, сами пойдете? Или волоком тащить?

– Куда? – не понял я.

– Тут недалече, – кивнул головой в сторону одного из мрачных зданий в дальнем конце площади, объяснил сержант. – А завтра господин Фаралис разберется, куда вас отправить.

– А кто это, господин Фаралис? – спросил я, сам не зная зачем. Мне вообще-то было наплевать и на Фаралиса, и на сержанта. Единственное, чего я хотел, – поскорее сбежать от этих солдат, явно собирающихся упечь меня за решетку, по какому-то обвинению. И я даже догадывался по какому.

– Судья, – в голосе сержанта проскользнула какая-то усталость, словно ему надоел этот разговор, и я вдруг ощутил чуть ли не затылком какое-то движение за своей спиной и потерял сознание.

Очнулся я уже в темноте. Однако, на этот раз, – в отличие от прочих своих «пробуждений» подобного рода, – я оказался крепко связан, да еще с кляпом во рту. Из одежды на мне осталась только рубаха и штаны, да еще пояс. Я попробовал освободить связанные за спиной руки, но стража постаралась на совесть, – я даже не смог пошевелить кистями. И кляп оказался сделан весьма профессионально – кроме тряпки, туго набитой в мой рот. Полоска ткани крепко охватывала мою голову, не давая вытолкнуть кляп изо рта, ноги все же были свободны.

Глянув на свет льющийся из небольшого решетчатого окна под самым потолком, я, встав со своей уложенной прогнившей соломой скамьи, пошел к крепкой деревянной двери, окованной бронзовыми полосами.

Стучать мне не пришлось. Небольшое окошко в двери открылось и стражник проорал:

– Отойти к стене! Не двигаться!

Я охотно отошел к противоположной стене, выложенной аккуратно отесанными каменными блоками и стал ждать.

Раздался лязг отпираемого затвора и в камеру ощетинившись короткими копьями с длинными железными наконечниками вошли два солдата. За ними шаркая подошвами шикарных алых сапожков из мягкой замши вошел пожилой человек в длинной белой тунике, подпоясанной широким ремнем. Туника была с рукавами, а на манжетах были все те же, как и у стражников алые полосы из шелка. В руках у него был свиток.

Человек поднял свою правую руку и я увидел в ней странную, из какого-то серебристо-белого металла, то ли монету размером с ладонь, то ли печать. Впрочем, рассмотреть ее мне не дали.

– Именем Бенна Светоносного, проклятый чернокнижник, я лишаю тебя силы на время, кое мне отпущено для вынесения приговора!

Я тупо посмотрел на худое, чисто выбритое лицо человека, на его глубоко посаженные глаза, потом на знак в руке, и… ничего не почувствовал. Никакого воздействия на меня эти слова не произвели.

Этот факт несколько смутил вошедших. Потоптавшись на месте, человек с амулетом опустил руку и сделал знак одному из солдат развязать меня.

Острый нож легко перерезал полоску ткани на моем затылке, а сильная рука резко выдернула кляп из моего рта. Это движение отозвалось сильной болью в моей пострадавшей голове. Судя по всему, – как решил я, – на площади меня здорово приложили дубинкой. Причем, именно такой, какую я заметил уже здесь, на поясе одного из стражников.

Еще через секунду к моим пересохшим губам поднесли кувшин и я с жадностью стал глотать холодную, и невероятно вкусную (как мне показалось) воду. Впрочем, толком напиться мне не дали, – я успел сделать несколько глотков и у меня довольно грубо отобрав кувшин толкнули на соломенную подстилку.

– Кто вы? – спросил я откашлявшись. Горло еще саднило и во рту ощущался противный привкус грязной тряпки.

Человек в тунике ничего не ответил. В это время в камеру вошли двое молодых людей в серых одеждах и в простых сандалиях. Они принесли что-то вроде небольшой скамейки из черного дерева и небольшой столик. На нем была закреплена чернильница из хрусталя, в которой уже было длинное перо. Также в руках одного из молодых слуг была кипа свитков.

Человек в белой тунике, устроившись за столиком, бросил мрачный взгляд из под густых, черных как и его коротко остриженные волосы, бровей:

– Ваше имя и имя рода? – спросил человек, взявшись за перо.

– Эрфолг, из рода Миссаров, – ответил я, вспомнив своей бывшее увлечение латынью на Земле. «Что ж, – подумал я, – Удачливый из рода Несчастных. Вполне подходящее для меня имя и род». И тут же повторил свой первый вопрос:

– А кто вы? Может, соизволите ответить, уважаемый?!

– Фаралис Авий, судья. Ваш судья, Эрфолг Миссар, – и тут же жестко заметил: – А теперь будьте добры отвечать на мои вопросы или вам придется познакомиться с Почтеннейшим господином Гарбом и его способами добычи правды.

– А кто этот господин?

– Палач.

Я угрюмо замолчал, а Фаралис невозмутимо продолжил допрос:

– Откуда вы и чей поданный?

– Герцогство Гитчен, подданные Его Императорского Величества, Владыки Оранской Империи.

– Какого вы сословия?

– Внебрачный сын мелкопоместного дворянина.

– Как вы попали в Наар?

– Через Речные ворота на плотах, вместе с торговцами.

Поток вопросов нарастал, а я врал как заведенный. А что еще оставалось делать? Никого, кто бы мог подтвердить мои слова не было, а значит, я мог говорить все, что угодно, – все равно это никак не повлияет на мое положение. И я здорово опасался, что в следующий раз меня будет допрашивать именно «почтеннейший» Габр.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «