Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 6



– Я тогда рядом с тобой посижу, – Максимка сел напротив отца и не мог понять, что такое с ним происходит. Глядя на сына, Юрий прослезился и попросил сына подойти к нему. Максимка, заметив слезы отца, расплакался и упал в объятия своего любимого папки.

– Что с тобой? Скажи мне! Ведь ты не умрешь?

– Нет, мой дорогой, не умру…

– Никогда-никогда?

– Никогда-никогда.

Максимка успокаивался. Отец нашел в себе силы. Ухватившись за стену, он кое-как приподнялся и медленными шагами отправился на свою постель. Подружки Любавы подзывали его: «Юрик, иди к нам! Выпей водочки»! Папка лежал и не отвечал на их возгласы. А потом удивил всех – показался в кухонных дверях и бойко кинул: «А наливай!» Ему налили. Целую. Он выпил, но закусывать не стал. Все переглянулись.

– Еще, – громко проговорил Максимкин отец. Отговаривать не стали. Одним глотком осушил он рюмку горькой и поставил ее на стол.

«Еще?» – спросила Любава, вопросительно смотря на брата.

– Всё, больше не буду, ответил тот.

Юрий ушел в комнату и больше в этот день не вставал. Вечером к Любаве пришла знакомая медсестра, которая обещала осмотреть брата. Максимка сидел рядом с отцом и смотрел телевизор. Когда шли мультфильмы, он сидел, раскрыв рот, и ничто его не могло отвлечь от их просмотра. Но только не в этот раз. Нахохлившись, как воробей, Максимка одним глазом поглядывал на экран старого «Шарпа», а другим следил за тем, что происходило вокруг его отца. Медсестра оглядела его тугой живот и зачем-то откинула одеяло с папиных ног. Все они покрывались синяками разных размеров.

«Любава, готовься, – прошептала тетка в белом халате. – Надо бы Максимку куда-нибудь отправить. У Юры уж трупные пятна пошли…»

– Максима, к тебе тут Вовка заходил. Звал тебя в гости… – мгновенно придумала Любава.

– Да? А давно? – оживился Максимка.

– Да нет… не очень.

– Тогда я к нему побегу!

– Хорошо. Только у папы разрешения спроси сначала!

– Ладно, – сказал мальчишка и подошел к кровати отца. Тот лежал и смотрел в какое-то отдаленное пространство.

– Па…

– Что, сыночек?

– Па, можно я к Вовке сгоняю? Тут недалеко…

Максимкин отец еле шевелил губами, но, улыбаясь и как-то по-особому разглядывая сына, сказал: «Иди».

Максимка подбежал к Любаве и радостно воскликнул: «Отпустил!»

Входная дверь хлопнула, все вздохнули с облегчением.

Парнишка в шапке-ушанке и рыжей куртке бежал по тротуару к другу. Его дом находился в одном квартале от Вовки. Расстояние преодолел быстро, и теплой рукой, спрятанной в варежку, он постучал в дверь. Долго не открывали. Тогда Максимка встал на цыпочки и позвонил в звонок. Заиграла знакомая мелодия, послышались чьи-то шаги, и в открытой двери появился Вовка.

– Макс! Здорово! Я тебя давно жду! Заходи – сейчас в стрелялки играть будем. Мне новую игру купили. Раздевайся, проходи.

Максимка стянул с себя шапку, куртку и валенки. Неторопливо прошел в комнату и сел на диван.

– Ну, показывай свою игруху. Что там интересного? – спросил Максимка друга, и какое-то непонятное чувство тревоги овладело им в тот момент. Он не мог дышать, думать, слушать… Не мог разобраться, что происходит. Он быстро вскочил с мягкой мебели, запрыгнул в валенки, накинул куртку и побежал домой. Вовка успел только крикнуть: «Здоровья твоему отцу!»

Максимка встал как вкопанный… «Здоровья твоему отцу» – раньше он никогда не говорил подобного. Сердце екнуло от этой фразы. Сломя голову помчался Максимка к любимому папке. Запнулся на пригорке, ударился пальцем на ноге о какую-то кочку, но всё равно бежал не останавливаясь. В общем коридоре его остановила соседка: «Максимушка, не спеши домой, пойдем ко мне…»

Из двери Максимкиной квартиры выглянула та самая медсестра и сказала: «Иди к Лиде, не мешай. Папа умер».

«Папа умер? Как умер? А я?» – в голове мальчишки эти слова никак не укладывались, и он не мог в них поверить. Максимка выдавил из себя слезу и пошел за Лидой.

– Садись, я тебя покормлю, – предложила соседка. – Щи «Сиверские» будешь?



– «Сиверские»? – спросил Максимка, и его глаза заплыли слезами.

– Да, «Сиверские», – отвечала Лида, делая вид, что ничего не замечает.

Она поставила тарелку с супом на стол, которая так и простояла до вечера. Максимка не притронулся. Зашла Любава.

– Максим, не плачь. У папы теперь всё хорошо. У него ничего не болит. Он теперь наш ангел, – успокаивала племянника тетка.

– Как ангел? Он улетел?

– Да, милушка моя, его душа теперь на небесах.

– А как же он меня оставил? Как же я без него-то буду?

– Ты теперь будешь со мной.

– Почему ты отправила меня к Вовке? Ты же знала, что это сейчас произойдет?! Любава, ответь! – сквозь слезы кричал Максимка.

– Мы решили, что так будет лучше.

– Он звал меня? Скажи! Звал? – не успокаивался мальчишка.

– Юра спрашивал, где ты…

– Как спрашивал? Он же сам меня к Вовке отпустил!

– Так ведь он уже в беспамятстве был почти…

Максимка плакал, а Любава просила его успокоиться. Она ушла. Максимку посадили к Лидкиному телевизору и включили какую-то программу. Шел концерт.

Максимка смотрел в одну точку и не слышал, как в комнате появилась Любава. Он вздрогнул.

– Ты чего? Напугался?

– Не ожидал просто.

– Пойдем к папе сходим.

– Пойдем, – сказал племянник и встал с дивана. Они подошли к своей квартире, и папин сын долго не мог открыть дверь. Он смотрел на ручку, потом на Любу, затем снова на ручку, и так переводил взгляд до тех пор, пока медсестра не открыла эту дверь изнутри и не спросила: «Люб, ну где ты ходишь? Монеты от Лидки принесла»?

Мальчишка так и не понял, зачем понадобились деньги. В комнате, где он недавно смотрел вместе со своим папкой мультики, стоял гроб, обитый красной материей с черными рюшечками, а в нем… А в нем спал отец. Или дремал… Глаза были немного приоткрыты. Максим осмотрел его с головы до ног и не мог понять, в чем дело. Разве он умер? Вон как грудь вздымается. Уши только фиолетовые почему-то… Странно.

В комнату вошла какая-то бабулька и начала причитать. Максимка сел поодаль от отца и стал смотреть на происходящее. У гроба прибывали люди. Кто-то нес цветы, кто-то деньги. Все плакали и говорили: «Эх, Юра, Юра…» Народу было много, и шума тоже. Максимка вздрогнул и понял, что уснул в комнате с покойником. Рядом никого не было. Только папа. Мерзопакостный холодок пробежал по телу ребенка, и, делая вид, что он не боится, Максим вышел из комнаты. Там ходили люди. Мальчишку снова отправили к Лиде. В такой суматохе прошло почти три дня.

Ранним утром разбудили Максимку какие-то тетки и сказали, что по правилам он должен сидеть сейчас у гроба. Мальчишка протер глаза, оделся и поплелся в свою квартиру. Отец всё так же спал. На его лбу появилась какая-то бумажка, а на руках – ленточка.

– Мальчик, подержи папу за ножки, ты его и бояться потом не станешь, – сказали Максимке женщины, стоящие у изголовья отца.

– А чего мне его бояться? Я его люблю! – быстро отрезал парнишка. Время подкатывало к обеду, когда к племяннику подошла Любава и сказала: «Иди на улицу. Жди. Сейчас выносить будут».

Мальчишка отправился к выходу. В коридоре стояла красная крышка от папиного гроба, он окинул ее взглядом и пошел дальше. На улице было столько народу, сколько на народном гулянье не всегда увидишь! Все хотели проститься с Максимкиным отцом.

Похоронная процессия растянулась на несколько сотен метров. Максимка с Любавой шли за машиной с гробом в первом ряду. Идти было далеко, но расстояние в три километра показалось довольно коротким. Уж больно быстро оказались на кладбище.

– Максим, подойди к отцу. Подержи его за лобик, – потихоньку сказала Любава племяннику. Папин сын положил свою маленькую худенькую ладошку на его холодное лицо и ощутил всю тяжесть момента.

– Бедный мальчик, – неслось откуда-то из толпы. – Ни матери, ни отца. Сиротинушка. Эх, жаль парня. Добрый он.