Танатонавты

— Может, пойдем пива выпьем? — предложил он мне.

Зазвонил телефон. Как и было обещано, это оказались старушкины детки. Я швырнул трубку. Рука уже искала в кармане визитную карточку Рауля.

45 — УЧЕБНИК ИСТОРИИ

«Неизвестно, как именно появилась танатонавтика. Согласно одним историкам, в ее истоках стояла группа друзей, желавших провести оригинальный эксперимент. По другим данным, первые танатонавты преследовали лишь чисто экономические цели. Они хотели быстро разбогатеть, прорвавшись в совершенно новый мир».

46 — ВПЕРЕД

Я знал, что Рауль предложил мне стать соучастником будущих преступлений. Преступлений во имя науки или я уж не знаю каких мечтаний о завоевании того света.

Идея отправлять людей на смерть из чистого любопытства меня все еще шокировала, но в то же время я весь горел желанием хоть чуть-чуть придать остроты своему существованию.

Чтобы решиться, я даже взялся за монетки. Я улучшил метод Рауля, став использовать не одну, а три монетки по два франка. Это придавало моему решению больше нюансов. Орел-орел-орел означало «абсолютно да». Орел-орел-решка: «пожалуй, да». Решка-решка-орел: «пожалуй, нет». Решка-решка-решка: «абсолютно нет».

Монеты взлетели посоветоваться с потолком. Потом они одна за другой упали.

Орел-орел-решка: «пожалуй, да».

Я взялся за телефонную трубку. В тот же вечер страшно довольный Рауль долго говорил мне о проекте. В моей маленькой студии его ладони порхали как два счастливых голубя.

Он был опьянен словами.

— Мы станем первыми! Мы завоюем «чудесный континент»!

Чудесный континент против клятвы Гиппократа. Я попробовал удержаться на последней линии обороны. Если потом дело обернется самым худшим, я всегда смогу самого себя убедить, что Рауль выкручивал мне руки.

Он бросал в меня новыми аргументами:

— Галилея тоже считали сумасшедшим.

После Колумба — Галилей! Определенно, этот бедный Галилей, сойдя за человека с горячечным воображением, удачно потом воспользовался своим алиби. Практичный такой Галилей, ловко это он…

— Ладно, допустим. Галилея считали сумасшедшим, а он оказался совершенно здоров. Но на одного несправедливо обвиненного Галилея, сколько их, настоящих умалишенных?

— Смерть… — начал было он.

— Смерть? Да я каждый день вижу смерть в больнице! Умирающие что-то не похожи на твоих танатонавтов. Пройдет сколько-то там часов и от них начинает нести, руки-ноги сводит трупным окоченением. Смерть — это распад. Это груда омертвевшего мяса.

— Плоть тлеет, душа реет, — философски заметил мой друг.

— Ты же знаешь, я был в коме и душа моя чего-то не реяла.

Он принял огорченный вид.

— Мой бедный Мишель, тебе просто не повезло.

Я должен, должен был сказать Раулю, что отлично знаю, почему он так интересуется смертью. Вечно этот его отец со своим самоубийством. Ему больше нужен хо-ороший сеанс психоанализа, а вовсе не этот «Проект Парадиз». Но… орел-орел-решка, я уже выбрал.

— Ладно, уговорил. Ты мне уже рассказывал о двух первых потерях из-за неправильной дозы анестетиков. Ну и чем же ты пользуешься, чтобы вызвать кому?

Его лицо засияло улыбкой. Он прижал меня к груди и залился счастливым смехом. Он знал, что выиграл.

47 — КИТАЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

« Хочешь научиться, как лучше жить? Научись сначала, как умереть».

48 — «ОН СКАЗАЛ „ПОЕХАЛИ!“ И ВЗМАХНУЛ РУКОЙ…»

Светло-голубые глазки хорошенькой медсестры были прикрыты ресницами, но мне ее молчание напоминало на это раз беззвучное поздравление.

Мне казалось, что я с ней давно знаком, потому что она походила на Грейс Келли из фильма Хичкока, "Rear Window". Но, естественно, Амандина была намного красивей.

Все в ангаре Флери-Мерожи, похоже, были рады меня видеть. Присутствие врача, к тому же анестезиолога, немедленно вселило уверенность и в командный экипаж, и в отряд кандидатов на самоубийство.

Рауль их всех представил. Медсестра отзывалась на имя «Амандина», будущие же танатонавты звались Клемент, Марселлин и Хьюго.

— Поначалу у нас было пять танатонавтов, — напомнил мне наш капитан. — Двое скончались, став жертвой медикаментозной погрешности. В одночасье ведь не станешь анестезиологом. Так добро же пожаловать в нашу команду!

Трое заключенных в спортивных трико раскланялись, не спуская с меня подозрительного взгляда.

Рауль повлек меня к лабораторному стеллажу и дьюарам.

— Ты будешь это осваивать вместе с нами. Сообща мы проникнем на неизвестную территорию. У нас нет предшественников. Мы словно первопроходцы, когда-то ступившие на землю Америки или Австралии. Откроем же свою «Новую Австралию» и водрузим на ней наше знамя!

Затем профессор Разорбак вернулся к своей обычной, серьезной манере. Чистое безумие в его глазах уступило место жажде работы.

— Покажем доктору Пинсону, как мы вызываем кому, — сказал он.

Без малейшего колебания Марселлин, самый маленький среди добровольцев, уселся в обшарпанное стоматологическое кресло. Медсестра принялась прилаживать ему электроды на грудь и лоб, потом всякие прочие датчики для измерения температуры, влажности, частоты пульса. Все провода шли к экранам, где прыгали зеленые линии.

Я осмотрелся.

— Эх, была не была!

Вот так все и началось. Я стал участником их иллюзий. Я принялся осматривать содержимое лабораторного стеллажа, шкафчиков над ним, расшифровывать надписи на этикетках, по ходу дела размышляя о наилучшей смеси для вызывания комы.

Физиологический раствор для дилатации вен, тиопентал для анестезии и хлорид калия для снижения частоты сердцебиений…

С некоторых пор кое-какие штаты в Америке предпочитали этот метод цианиду или электрическому стулу для умерщвления приговоренных к смертной казни. Со своей же стороны я надеялся, что если побольше разбавить хлорид калия, то частота сердцебиений замедлится, но не до полной остановки сердца, в то же время позволяя медленный переход в кому, контролируемую, если возможно, головным мозгом.

И мной…

С помощью Рауля и трех кандидатов в танатонавты, я соорудил довольно хитроумное устройство: небольшой штатив из пластика высотой сантиметров двадцать, на который я привесил вместительный бачок с физиологическим раствором, потом бачок поменьше с тиопенталом и, наконец, хлорид калия. Я приладил систему электрических таймеров к краникам на трубках, через которые каждое вещество начнет поступать в тот момент, который я сочту наиболее подходящим. Тиопентал станет подаваться через двадцать пять секунд после инъекции физиологического раствора, а хлорид калия тремя минутами позже. Все будет вводиться посредством единой трубки с инъекционной иглой на конце.

Весь этот агрегат я окрестил «ракетоносителем». Танатонавт сам будет приводить его в действие через грушевидный электровыключатель, который запустит таймеры. Сам того не осознавая, я только что изобрел первую танатомашину для официального покорения страны мертвых. Думаю, сейчас этот «ракетоноситель» стоит в экспозиции Смитсоновского Института в Вашингтоне.

Мой пыл и уверенность вдохновляли помощников. Рауль был прав. Каждой технической проблеме — техническое решение. Я лично особенно был доволен своим выключателем. Никакой вам прямой ответственности. Я не хотел стать палачом.

Заинтересованное лицо само решало, когда ему отправляться, и в случае провала это всего лишь было бы самоубийство.

Я обратился к Амандине с просьбой ввести иглу в вену Марселлина. Уверенным движением она ухватила танатонавта под локоть и вонзила здоровенную иглу, пролив при этом лишь капельку крови. Марселлин даже не поморщился.