Цвет

– Не трогай меня. Я и здесь спокойно помру, - Виктор Степанович еще пытался шутить.

– Я вытащу, вытащу…

– Не дури. Мне мало осталось. С этим не живут. Шандар приложилась. И гипно-запрет этот чертов.

На мой непонимающий взгляд пояснил:

– Нельзя о шандар рассказывать. Вначале язык тяжело ворочается - типа, предупреждение, дыхание останавливается. Если не прекращаю - асфиксия и смерть, - Виктор Степанович грустно улыбнулся.

– Жестоко они…

– Нет. Государство всегда защищается, как может. Оно вправе.

За этими словами стояла вся безнадежность моих поисков. Появилась надежда, а теперь она медленно растворялась, как органика под едким секретом шандар.

– Я так ничего и не узнаю. Влез в какую-то грязь, а без толку. Бессмысленно всё. Даже память о родителях уже не та…

Виктор Степанович повернулся на бок, чуть приподнялся на локте и с напором сказал:

– Ты знаешь, почему они улетели? Догадываешься? Нет? Они испугались.

– И бросили меня? Не верю.

– Что ты знаешь о страхе… - Постников глухо кашлянул, хватаясь за грудь. Он дышал всё тяжелее и тяжелее, а как ему помочь - я не знал.

Виктор Степанович замолчал. Я смотрел на его ноги, с которых капала плоть, превращаясь в жидкость. Смотрел ему в лицо.

– Где они? - я был жесток к Постникову, но не мог иначе.

– Не знаю… Ты ждал другого ответа? Я могу предполагать. Рядом с шандар.

– Вы только что сказали, что они ее боялись. Зачем им быть там же, где она?

– То, чего человек страшится, его и тянет к себе. Они там, - учитель говорил всё тише. Слабая улыбка делала его лицо спокойным. Он уже стоял над всеми событиями.

– Но где?!

– Начни с Хань. Найди Олю Волкову. Она много знает. Ты поймешь… И уходи… Успеешь…

Служебный файл:

Тема: Об инциденте на Тсаворите 05.004.52 л.л.

Довожу до вашего сведения, что инцидент на Тсаворите в биологической лаборатории Ш-17 закончился благополучно. Изучаемый организм находится в рабочей зоне. Участники событий выявлены. Просим дальнейших указаний.

Ответ: Все свидетели должны быть изолированы от контактов с людьми, не принимавшими участия в событиях. В случае невозможности изоляции или нежелания участников ей подвергаться, разрешается частичная блокировка памяти, согласно п. 7в "Уложения".

RE: Ответ: Часть свидетелей покинула планету сразу же после инцидента. Меры к задержанию приняты не были, в связи с отсутствием руководящих указаний…

4. Хань

Заиграла бравурная музыка, замигали дурацкие лампочки вокруг названия банка, и раздался приятный механический голос:

– Кредит погашен.

Из щели выскользнула карта. Ольга боязливо взяла ее и принялась настороженно рассматривать, словно спящую змею, которая может проснуться и укусить. Всё в карте осталось прежним, исчезла лишь привычная красная полоса по диагонали.

– Ай, девушка, не хочешь тирби-тиль купить? Совсем новый, задешево отдам! Никуда идти не надо! Давай свой карта! Эй, куда пошла? Куда? От счастья отказываешься! Такой тирби-тиль ни у кого нет! Только у Рустам! Конечно, у Акхам почти такой был, да где сейчас Акхам? Далеко улетел! Хочешь, историю расскажу? Послушаешь - тирби-тиль купишь… Нет? Какой злой девушка. Э-э-э…

Торговец отстал. Надо же забыть главное правило: "Не свети карту". Хорошо хоть этот порядочный попался, а другие вовсе могли прирезать.

Ольга зябко передернула плечами, разом вспоминая все жуткие истории, которые ей и подруги рассказывали, и на уличных стереовизорах показывали, и во всяких разных бесплатных брошюрках рекламировали. Нет, рекламировали, конечно, не убийства с отъемом имущества, а защиту от непременных нападений. Конечно, лично она ни с чем таким не сталкивалась, но ведь и жила в тихом китайском квартале, а не в буйном греческом. Вот и надо поскорей домой - там хорошо, спокойно, кругом привычная певучая речь…

Ольга неосознанно прибавила шаг. Она почти бежала, наклонившись вперед, скукожившись и подняв плечи, видя перед собой только привычную бетонопластовую поверхность тротуара. И заметила мужчину, перегородившего ей дорогу, когда ткнулась головой ему в плечо.

– Ой! Извините…

Знакомый торговец с радостной ухмылкой на лице без запинки продолжил свой нескончаемый вязкий монолог:

– Ты зачем от Рустам бегать, а? Не хочешь тирби-тиль - не надо: самому пригодится. Ты мне лучше вот что скажи: тебя тут один джигит ищет, поговорить хочет. Что ему передать?

Ольга сжала губы, а потом зло выговорила:

– Чтоб твой джигит не приставал к честным девушкам!

– Ай, девушка, зачем джигит обижать? Он по имени тебя называл - знакомый, верно. Тебя ведь Ольгой звать, нет? На тебя похож - такой же светлый, совсем на солнце не бывает. Ай, и ты красавица бледная. Вся в работе - отдыхать некогда. Ты со мной иди - я тебе джигит издали покажу. Не понравится - не подойдешь. Я тебе тогда такую историю расскажу… М-м-м… Тирби-тиль задаром отдам. Да что тирби-тиль! Ковер под ноги твои стелить буду. Сам лягу. Хороший ты девушка, только злой немного. Нет?

Не отстанет. Да вроде не опасный. Хотел бы чего - прямо здесь бы и взял. Ведет-то совсем не вглубь кварталов, а к проспекту. Ничего. Посмотрим на "джигита", а там уж разберемся - что делать.

Вырвав из руки Рустама ладонь, которую тот попытался нежно ухватить, Ольга с независимым видом затопала за проводником. Рустам ничего не сказал, только головой покачал. Да что с девушки взять? Русские - они все такие, слишком гордые. Все сами, да сами. А как мужчина помочь хочет, так кричат, что это их унижает. Смешные.

Рустам остановился и показал пальцем через дорогу на ожидающего "джигита".

Нет, Ольга не знала человека, который хотел с ней встретиться. Ничего примечательного: неказистая внешность, обыкновенная стандартная одежда служащего, спокойное уверенное лицо. Мужчина сидел в кафе за столиком у окна и, казалось, никуда не торопился. Да и она тоже никуда не торопится. Вечная спешка и сверх-усилия с погашением кредита отошли в прошлое. Можно расслабиться. Посидеть в кафе. Сколько ж она там не была?…

Ольга попыталась вспомнить, но с некоторой тревогой убедилась, что это ей не по силам. Нет, наверняка она туда ходила. Но когда? И с кем? Ясно, что поход в одиночестве был ей не по карману. Но теперь - совсем другое дело.

Кивнув Рустаму, то ли благодаря, то ли приглашая разделить компанию, Ольга с деловым видом перешла на другую сторону улицы, зашла в кафе и бесцеремонно уселась за столик мужчины.

– Вы хотели со мной встретиться? - спросила она на родном языке, даже не предположив, что собеседник может ее не понять.

Но мужчина и не подумал возмущаться такой неучтивостью.

– Вы - Ольга Волкова?

– Да, это - я. Итак, тема разговора?

Мужчина чуть замялся.

– Знаете, я сначала представлюсь.

– Мне это неинтересно, - в Ольге начало расти раздражение.

– И всё же. Илья Манжос. Вряд ли вы слышали обо мне.

– Да, это так, - Ольга забарабанила пальцами по столешнице, как бы подгоняя нерасторопного собеседника.

– Вопрос у меня такой, - Илья напряженно и внимательно смотрел Ольге в глаза, - вы же знаете - что такое шандар.

Это не был вопрос.

Ольга действительно знала.

…Красный песок. Пустыня. Нет жизни. Уже нет. А шандар требует и требует. Ей поклоняются. Она для аборигенов всё. В какой-то мере она живая. И она хочет есть…

– Макс, очнись! Ты опять думаешь об этом.

Максим откладывает толстую книжку, которую держит, но не читает. Держит не в руках. У него нет рук. То, что я вижу - не более чем голограмма, скрывающая механические протезы.

– Да, думаю, - угрюмо говорит он, - ты, Оля, не переживай. У меня всё в порядке.

– В порядке?! В каком порядке?! Дурак! Кому нужны были твои жертвы? - и прикусываю язык, чтобы не сказать лишнего - врач запретил беспокоить.

– Перестань. Напомни, когда в Центр имплантации?