Звезда на волнах

- Как себя чувствуете в новой роли? - поинтересовался мистер Герберт, гостеприимно выставив перед Мазуром запотевшую баночку кока-колы и высокий стакан.

- Нормально, - кратко ответил Мазур, осторожно дернув жестяное колечко.

- Вы сработали на совесть, - сказал мистер Герберт. - Претензий пока нет. Увы, ваш трофей оказался в некотором смысле бесполезным. Это означает, что мы продвинулись вперед ненамного, на крохотный шажок. Он уверяет, что вообще не имел никакого отношения к капсуле. Что ее забрал на свой катер Лао - что нашего господина Ма не особенно и удручило, ибо он не видел в этой штуке ничего ценного...

- Простите, а вы его... хорошо спрашивали? - осторожно спросил Мазур.

- Будьте уверены, - небрежно ответил Герберт. - Не считаете, надеюсь, что только вашей специальности свойственен профессионализм?

- Помилуйте, что вы! - сказал Мазур. - Я ничуть в вашем профессионализме не сомневаюсь, просто уточняю...

- Я так и понял, - кивнул господин Герберт, причем его глаза оставались добрыми, а взгляд открытым и дружеским. - Могу вас заверить, что спрашивали его хорошо. И могу вас заверить, что в искренности клиента я не сомневаюсь. Отсюда, к сожалению, проистекает необходимость предпринять новые шаги. Нам необходимо пригласить господина Лао в гости...

Мазур решился спросить:

- Почему вы это говорите мне, а не командиру группы?

- Потому что именно вы будете приглашать его в гости, а не командир, немедленно ответил Герберт. - Не зря же именно вас решено было вывести на публику...

- Физиономия подходящая, а? - усмехнулся Мазур.

- Именно, - серьезно сказал Герберт. - Физиономия - не столь уж малозначительный фактор... Вот что я хочу вас спросить... Способна ли ваша группа быстро и квалифицированно захватить клиента на берегу? Конкретнее, в одном из здешних кабаков? Качественно его взять, преодолев любое сопротивление, после чего доставить на судно? Подумайте хорошенько. Я уже вижу, что задача вам не по нутру, - у вас лицо стало даже не озабоченное, откровенно сердитое.

- Ничего удивительного, - сказал Мазур. - Взять, конечно, можно. Разнести там все вдребезги и пополам, доставить на судно, если будут к тому возможности вроде хорошей машины...

- Почему же физиономия у вас такая кислая?

- Потому что такая работа - немножко не по профилю, - честно признался Мазур. - Мы - военные, диверсанты. Боевики. А то, что вы предлагаете, попахивает скорее шпионскими романами.

- Я ничего не предлагаю, запомните, - с металлическими нотками в голосе сказал господин Герберт. - Я либо ставлю задачу, либо отменяю ее. Вам понятно?

- Так точно.

- Избегайте строевых терминов, - посоветовал Герберт. - Не "так точно", а "да". Да, ага, йес, натюрлих...

- Натюрлих, - сказал Мазур.

- Вот то-то, - как ни в чем не бывало кивнул Герберт. - В данном конкретном случае меня совершенно не интересуют тонкости вроде того, что работа, изволите видеть, не совсем по профилю. Вам понятно?

- Да. Ага.

- Следовательно, задача осуществима?

- Безусловно, - сказал Мазур. - Не сочтите за похвальбу, но мы и не на такое способны... - Он поднял глаза и усмехнулся. - В особенности, если вся ответственность лежит на других, на тех, кто ставит именно такие задачи...

- Вот это уже лучше. Но физиономия у вас по-прежнему кислая...

- А что вы хотите? - пожал плечами Мазур. - Из всего, что нам вбивали в голову много лет, на первом месте стоит даже не боевое искусство, а скрытность и анонимность. Сейчас же... Конечно, если того требуют интересы дела, мы разнесем кабак вдребезги и пополам при необходимости вместе с прилегающими зданиями и уличными фонарями. Но подобная акция настолько противоречит моему жизненному опыту...

- Моему, между прочим, тоже, - одними губами усмехнулся Герберт. - Я тоже, знаете ли, всю сознательную жизнь живу под флагом скрытности и анонимности. Однако ж обстоятельства... Мы обязаны добыть эту банку. Любой ценой. Приказ идет с самого верха. С самого, вы понимаете? С такого, что выше не бывает. А значит, все правила игры летят к черту, нравится это нам с вами или нет. Наши с вами эмоции никого не интересуют.

"Ну, предположим, насчет самого верха ты брешешь, голубь, - подумал Мазур с непроницаемым лицом. - Здесь, в Южных морях, нет ни единой советской глушилки, и эфир битком набит вражьими голосами, как селедка - икрой. С точки зрения ортодоксов, весь эфир как раз и состоит из вражьих голосов. Так вот они, что характерно, вторую неделю уже клевещут, что товарищ Леонид Ильич Брежнев давненько пребывает в коме и на окружающую действительность не реагирует вообще. Какой уж тут самый верх... А впрочем, сия медицинская клевета ни на что не влияет. Верхи есть верхи, и кто там из них с а м е е - дело десятое. Если прикажут, пойдешь, как миленький, не то что кабак разносить, а хоть бы и полицейское управление славного портового города Катан-Пратанг..."

- Ну, не смотрите на жизнь столь пессимистично, - обнадежил господин Герберт. - В конце концов, окончательного решения пока нет. И неизвестно, будет ли санкция. В любом случае мы обязаны просчитать любые варианты. И в первую очередь с вами. Боюсь, вынужден вас чуточку огорчить. Вам предстоит часов несколько побыть совершенно продажным и беззастенчивым типом, готовым вступить в преступный сговор с пиратами. Я думаю, вас немного утешит тот факт, что всё это относится не к вашей подлинной личности, а к принятой на себя роли...

- Непременно утешит, - хмуро сказал Мазур.

... К вялому удивлению Мазура, господин Ма, на первый взгляд, не выказывал и тени волнения, как будто вовсе и не ему предстояло вскоре продать своего давнего собрата по нелегкому пиратскому ремеслу. Он непринужденно обсуждал меню с куколкой-официанткой, вольно раскинувшись на стуле в позе хозяина жизни, известного здесь всем и каждому. Пожалуй, так оно и было: Мазур то и дело перехватывал направленные на своего соседа взгляды - его явно узнавали, но не подходили и даже не приветствовали жестами. Скорее всего, тут имелся свой неписаный этикет, предписывавший ни за что не узнавать знакомого, сели он сидит с личностью незнакомой. Мало ли какими они там заняты делами...