Страница 15 из 47
— Добыча ваша. Я рад, что могу преподнести вам этот маленький подарок к свадьбе. — Главный Пират церемонно опустил голову перед Сиии. Приказывайте вы, о самка среди самок!
Сиии смущенно приняла фиолетовую окраску.
— Право, я не знаю. Ведь мне первый раз приходится участвовать в охоте.
Как это делается?
— Мы можем причинить им боль несколькими способами. Настроившись на телепатическое восприятие, вы насладитесь их страданиями. Я лично рекомендовал бы удушье. Это ни с чем не сравнимое ощущение!
— Хорошо! — сказала Сиии, — пусть будет удушье.
— Действуйте! — приказал Пират. Дзююю определил расстояние по локатору и сфокусировал излучение в тонкий пучок.
— Ах! — Сиии томно подогнула задние лапки. — Это действительно прекрасно! Они так страдают, что мне их даже жалко!
— Жалко? — удивленно переспросил Пират. — А чего их жалеть?
Млекопитающие стоят на самой низкой ступени биологического развития. Они даже неспособны к телепатическому восприятию. Очевидно, при их создании природа заботилась только о размерах, что касается остального… — Он пренебрежительно зашевелил усиками. — В остальном это просто неудавшаяся попытка.
— Ох!!! — стонала Сиии. — Пожалуйста, продлите это, как можно дольше!
— К сожалению, это невозможно. Доставлять удовольствие самке — приятный долг каждого воина, но мы не настолько безрассудны, чтобы их убивать. Нужно считаться с тем, что, кроме всего, они дают огромное количество молока во время лактации. У меня в заповеднике четырнадцать пар, восемь из них уже дали потомство.
— Как?! — воскликнула Сиии. — Они даже способны на любовь?
— Ну, в своем роде, если это можно назвать любовью. У них нет определенного брачного периода, он растянут на весь год.
— Не может быть!
— Уверяю вас! Я же сказал, что это очень примитивные животные.
— Они теряют сознание, — вмешался Дзююю. — Прикажете выключить?
— Да, выключайте!
— Неужели все? — разочарованно спросила Сиии.
— Все! — сказал Пират. — Берите их, Дзююю, на буксир.
— Постойте! — Сиии дала такой залп эманации, что у Пирата закружилась голова, а Дзююю ревниво щелкнул жвалами. — Вы мне можете сделать еще один подарок?
— Разумеется, если это в моих силах.
— Отпустите их на волю.
— Это еще зачем?
Сиии позеленела самым соблазнительным образом.
— Видите ли, я думала… что, может быть, у них сейчас как раз любовные игры, а всегда приятно… ну, словом, где угодно, только не в клетке.
Пират от ярости чуть было не взлетел, но вовремя сдержался.
— Не могу. Они стали попадаться все реже и реже. Боюсь, что это последние.
— Ну пожалуйста! — Сиии пустила в ход вторую пару усиков. Для меня!
— Воля самки перед откладкой яиц — закон, — сказал сраженный Пират. Выбросьте, Дзююю, их отсюда подальше!
— Что это было? — спросила Инга, открывая глаза. — Мне казалось, что я уже умираю!
Зиг заглянул на курсограф.
— Не знаю. Вероятно, гравитационный всплеск. Мы сильно отклонились от курса.
В Дономаге
Тараканы
Мне не хотелось просыпаться. Я знал, что стоит открыть глаза, как вся эта карусель закружится снова. Один оборот в двадцать четыре часа, и так изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Во сне можно было делать с миром все, что угодно: перекраивать его по своему усмотрению, населять сказочными персонажами, останавливать время и поворачивать его вспять.
Во сне я был хозяином мира, а днем… Впрочем, об этом нельзя думать.
Рекомендуется лежать десять минут с закрытыми глазами и думать только о приятном. Дурацкий рецепт. Это значит не думать о том, что есть на самом деле. Не думать о наступающем дне, не думать о лежащей на столе рукописи, не думать… Древняя, наивная мудрость, детские представления о всемогуществе человеческой психики. Соломинка, протянутая утопающему. К черту соломинки, техника спасения тоже идет вперед.
Я протянул руку и взял со столика контакты. Один — на затылок, два на запястья и один на живот.
Кто ты, мой благодетель, дарующий мне мужество и покой? Может быть, твой прах уже давно в урне крематория и все, что от тебя осталось, — это магнитная запись эмоций, размноженная в миллионах экземпляров. Ты оставил людям неоценимое наследство — утреннюю радость. У тебя был веселый характер, отличное пищеварение и неутомимое сердце. Ты обладал завидным аппетитом, любил спорт, хорошую шутку и женщин. Твои биотоки наливают силой мои мышцы, усиленно гонят кровь по сосудам, заставляют меня ухмыляться этой идиотской улыбкой.
Гоп-ля! Жизнь прекрасна! Пользуйтесь по утрам электрическими биостимуляторами Альфа!
Щелчок реле. Теперь аппарат выключен на двадцать четыре часа. Нужно попробовать сломать замок и отключить реле. Пролежать несколько суток в этом блаженном состоянии, а там пусть все катится в преисподнюю: и недописанные книги, и неверные жены, и вы, надежда человечества, господа лопоухие!
Слышите! В преисподнюю, вместе со всеми вашими проблемами и проблемками.
Я пытаюсь открыть ножиком черный ящик, но корпус аппарата изготовлен из твердого пластика. Нигде ни малейшей щели. Ну что ж, ваша взяла, ничего не поделаешь.
Посмотрим, что творится в мире. На экране — реклама, реклама, реклама.
Больше ешьте, больше пейте, чаще меняйте одежду, обувь, мебель. Следите за модой, мода — зеркало эпохи. Женщины, старайтесь всегда нравиться мужчинам.
Мужчины, следите за своей внешностью. Посетите Центральный магазин, там все товары пониженной прочности. Неограниченный кредит. Не жалейте вещи, не привыкайте к вещам. Помните, что, надев лишний раз костюм, вы нарушаете ритм работы Главного Конвейера. Все, что послужило один раз, — в утилизатор!
Берите, берите, берите!
Сводки. Десятизначные числа, бесконечные, уходящие вдаль автоматические линии, монбланы жратвы, невообразимые количества товаров. Стрелки приборов на щитах энергосистем стоят ниже зеленой черты. Потребляйте, потребляйте, потребляйте! Главному Конвейеру грозит переход на замкнутый цикл!
Другая программа: лекция для женщин. Рожать полезно, рожать приятно, рожать необходимо. Вы ищите смысл жизни? Он — в детях! Новое в законе о браке. Каждая патриотка Дономаги должна иметь не менее пяти детей.
Мы не поднимем потребление, пока…
Хватит! Включаю третью программу.
Сенсация века — мыслящая горилла Макс дает интервью корреспондентам телевидения и газет. Грузное тело облачено в ярко-красный халат, тщательно застегнутый до шеи. Высокомерное, усталое лицо. Глаза полузакрыты.
Неправдоподобно большая черепная коробка еще хранит розовый рубец, след недавней операции.
Сидящий рядом комментатор кажется по сравнению с Максом крохотным и жалким.
— Скажите, Макс, — спрашивает корреспондент агентства печати, — какие, по-вашему, перспективы сулят операции подобного рода?
Макс усмехается, обнажая острые желтые клыки.
— Я думаю, — говорит он, — что если бы эти операции не давали желаемого результата, то я бы сегодня не имел чести беседовать с вами.
Камера панорамой показывает журналистов за столиками, торопливо записывающих ответ в блокноты.
— Боюсь, что вы меня не совсем точно поняли, — продолжает корреспондент.
— Я имел в виду перспективы…. э-э-э… для человечества в целом.
— Я работаю для человечества, — сухо звучит ответ. — Неужели вы думаете…
— Простите, Макс, — перебивает комментатор, — я позволю себе уточнить вопрос моего коллеги. Считаете ли вы возможным, что подобные операции когда-либо будут производиться на людях?
Макс пожимает плечами.
— Этот вопрос нужно адресовать тем, кто такие операции разрабатывал.
Спросите лопоухих.
Смех в зале.
— И все же, — настаивает корреспондент, — нас интересует ваша точка зрения.