Убийство — завтра

— Что такое я слышу? — усмехнулся Эдди. — Вы охаиваете самую яркую звезду своей программы?

— Кстати, где она? — спросил Сэм.

— Там, где совсем недавно была я.

— Вы успокоили старушку? — Бенни посмотрел на меня с уважением.

— Успокоила... Как видите, она не торопится рассказать нам, что еще сделали силы зла.

— Надо позвонить лейтенанту Джератти. Сейчас этим займусь, — сказал Сэм.

— Не торопитесь! Выслушайте меня! — голос Майка был мягок, как воск.

— Ты и без того много сегодня говорил, — оборвал его Эдди.

— Я виноват! — завопил Англичанин. — Я виноват во многом, но только не в смерти Рея и Бабл! Я не убивал их!

— Убийство ему претит, — заметила я. — Его просто тошнит от трупов.

— Он настолько сентиментален и жалостлив, что включает погромче музыку, когда безумная старуха пытает невинную девушку, — добавил Эдди. — Он не в состоянии выносить крики жертвы!

— Да! — заорал Майк. — Я должен был получить это признание любой ценой. Потому что я знаю! Я верю в то, что Мэвис убила Рея и Бабл! Она! И никто другой!

— Эту песенку ты уже пел, — скрипнул зубами Эдди.

— Мэвис и Эдди — убийцы, потому что... — Майк глубоко вздохнул, — потому что это я хотел убить Рея и все организовал. Но не убил. Они опередили меня.

— Кажется, вы были другом покойного? — осведомился Сэм.

— Скорее, врагом. Рей — законченный подонок. Мои мальчики рисковали собой, добывая товар, а что мы получали от Рея? Десять процентов! Я хотел взять дело в свои руки, это правда. Но не успел. Конечно, мои оправдания звучат глупо, — он опустил голову, — но я не убивал Ромейна.

— Ты всегда был глуп, — сказал Эдди с издевкой в голосе.

— Все могу понять: кражи, перепродажи, убийства... Однако при чем тут телевидение? — спросил Сэм. — Зачем вы впутали в свои делишки меня?

— А что! Идея была неплоха, — Майк закурил и откинулся на спинку дивана. — Ромейн послушал Абигайль и быстро сообразил, как устроить систему оповещения, причем, внаглую, на глазах у тысяч и тысяч свидетелей, сидящих у телеэкранов. Голова у него работала.

— Я спрашивал не о голове Ромейна, — перебил его Сэм. — Зачем вы подсунули мне Долорес и это дурацкое предсказание?

— Не перебивайте меня! На чем я остановился? Ромейн был сообразительный парень, это так... Он получил хорошее образование, не то, что я... Я родился в трущобах Чикаго. Моим колледжем была помойка... Школу я не закончил, старик мой смотрел на это сквозь пальцы. Он пил, и крепко. Пила мать... Оба подворовывали, где могли. Отца поймали и посадили в тюрьму. Мать случайно отравилась — перепила денатурата.

— О, как трогательно, — засмеялся Эдди. — Мы сейчас заплачем.

— Перестаньте, Говард! — осадил его Сэм. — Пусть выговорится.

— Я вырос и даже неплохо устроился в этой жизни, — Майк опустил голову: он разговаривал сам с собой. — Мне уже тридцать восемь, я состоятельный человек... Кому какое дело, на чем я зарабатываю свои деньги... Но Ромейн!.. Его словно червь точил. Он насмехался надо мной, кичился своим умом... Взять хотя бы эту операцию с мехами. Разве легко было добыть их? Я все просчитал, взвесил, обдумал, и мы с мальчиками славно поработали, чисто, без крови. Всего два часа — и товар перетек в подвалы Ромейна. И какой товар! На восемьдесят тысяч долларов! А Ромейн рассмеялся мне в лицо и сказал, что больше десяти процентов я все равно не получу. Он еще похвалялся, как легко зарабатывает денежки, не рискуя при этом подставить свою шкуру под пули. Ромейн сорвал на сделке с мехами семьдесят тысяч чистого дохода!

— Что-то я вас не понимаю, — усмехнулся Сэм. — Почему вы не поменяли одного барыгу на другого, не такого алчного?

— У Ромейна были свои плюсы: он работал широко, у него были хорошо налажены каналы сбыта краденого, товар он брал любой и, практически, в неограниченном количестве. Но с каждым днем я ненавидел его все больше и больше. Он меня вот так достал, — Майк приставил ребро ладони к подбородку. — «Ты дубина, Майк, — говаривал Рей. — У тебя неразвитые мозги. Сейчас ты радуешься жизни, но что ждет тебя в старости? Тюремная решетка? Рано или поздно ты попадешься... А теперь посмотри на меня. Я придумал трюк с телевидением. Эти ослы работают на меня и даже не подозревают, что я на них делаю денежки, и немалые. Так что шевели извилинами, Майк...» Он так говорил. И я последовал его совету.

Англичанин перевел дыхание, прислушался, закурил новую сигарету.

— Я хорошо пошевелил извилинами, прежде чем решил избавиться от Ромейна, — он вздохнул. — Не просто избавиться, а воспользоваться им... Проще говоря, прибрать бизнес Рея к своим рукам. И еще... Я решил заставить «ослов» с телевидения поработать и на меня. Бесплатно, разумеется. Все, что Ромейн придумал, теперь должно было крутиться по моему свистку. И тут мне улыбнулась удача! Позвонила эта старуха, которую Ромейн нанял для связи с клиентурой через телевидение. Бедняжка попала в передрягу и просила выручить ее. Я ехал в Лонг-Бич, скорее, из любопытства, чем из благотворительности. Вдруг меня озарило! Телевидение! Ромейн! Абигайль! Я убью кровососа с его же помощью! Никто не успеет ничего сообразить, как великолепные мозги Ромейна покроются плесенью и сгниют в могиле вместе со всем остальным... Так оно и получилось. Только нож в сердце всадил ему не я. Не я!

В наступившей тишине Сэм негромко произнес:

— Ладно, не будем перетряхивать останки Ромейна. Но как погибла его жена?

— Дерьмовая бабенка получила то, что заслуживала. Она всегда ненавидела меня и настраивала Рея, чтобы он сдал меня полиции. Наверное, Бабл не могла простить того, что я знавал ее в молодости. Тогда она стоила недорого — тридцать долларов за ночь.

— И все-таки почему вы ее убили?

— Не убивал, не убивал, не убивал! — заорал Майк. — Она не могла помешать мне, я не боялся Бабл. Эдди — вот кто опасен по-настоящему. Но я придумал утешение и для него. Мои мозги выдали отличный вариант с автомобильной катастрофой. Инсценировка несчастного случая — вот что ожидало Говарда.

— Мозги! Отличный вариант! — скрипнул зубами Говард. — Были бы у тебя мозги, не сидел бы сейчас здесь.

— Черт побери! Ну и заливается Рей на том свете от хохота: Майк все организовал, а воспользовался этим какой-то ублюдок. Теперь я в ловушке: ничего не могу доказать.

— Вот и замечательно, — вставила я свое веское слово. — Мне этот треп уже смертельно надоел.

— Звоню в полицию! — встрепенулся Сэм и бросился к телефону.

— Одну минуточку! — Майк сделал просящее лицо. — Я бы хотел знать, что с Абигайль. Долорес, пожалуйста, сходите к ней.

Долорес сделала два неуверенных шага, остановилась и посмотрела на меня.

— Навестите старушку, — смилостивилась я. — Она должна дышать.

Долорес вышла.

Из Майка как будто выкачали всю кровь: он сидел, осунувшийся, бледный, помятый, и, не моргая, смотрел на Эдди.

— Теперь дело в твоих руках. Владей.

— Никакого дела больше нет, — возразил Эдди. — Фараоны сегодня же очистят подвалы Ромейна, скандал попадет в газеты. Что останется от бизнеса?

— Пшик, — согласился Майк.

Я подошла к бару и налила себе целый стакан бренди. Послышалось, как кто-то медленно открывает дверь. Это вернулась Долорес, убитая горем. Лицо ее было белее стен. Неужели я перестаралась и Абигайль мертва? Честно скажу: мне не хотелось, чтобы меня считали убийцей, даже если речь идет о такой мерзавке, как Абигайль Пинчет.

И вдруг колени мои ослабли, ноги подкосились — я услышала шипение змеи. Я поставила стакан и... Долорес стояла с обезумевшим взглядом: к ее горлу был приставлен нож, а рука, которая его держала, принадлежала чудовищу в зеленом одеянии. Чудовище сипело и шипело: звук вырывался из черного отверстия, которое когда-то было ртом. Над ним нависала сизая глыба носа. Один глаз заплыл, под вторым — багровел огромный синяк в пол-лица.

Я помертвела.

Абигайль держала нож так, что даже малейшего движения хватило бы, чтобы вспороть Долорес сонную артерию.