Венские каникулы

- Да? - Владимир подозрительно взглянул на него.

- Неужели я похож на торговца, который хочет всучить тебе порченый товар? - обиделся Жерар.

Владимир встал и пошел между столиков к эстраде.

- Как бы мы опять не влипли в историю, - сказал Даниэль, глядя ему вслед.

Владимир подошел к эстраде, некоторое время ждал, глядя на певицу. Теперь она смотрела на него и улыбалась. Она кончила петь и во время короткой паузы, когда гремели аплодисменты и солдаты кричали: "Браво!", Владимир спросил:

- Простите, фройлен, вы умеете петь по-русски?

- Немного, - чуть смутилась певица, - несколько русских песен...

- Каких?

- Ну... "Калитку" знаю... "Гори, гори, моя звезда"...

- Благодарю вас, фройлен, - Владимир раскланялся и пошел к своему столику. Вид у него озабоченный.

- Ты договорился с ней с пулеметной скоростью, - сказал Жерар.

- Эх, если б была гитара... Она могла бы спеть "Калитку"...

- Может, я смогу помочь? - осторожно спросил Вахтанг.

- А ты умеешь на гитаре? - удивился Владимир.

- Не только... - усмехнулся Вахтанг, - я ведь консерваторию кончил...

- Ого! - выпучил глаза Жерар. - Консерваторию? Даниэль, как ты думаешь, сколько еще талантов спрятано в этом грузине?

- Затрудняюсь даже предположить, - улыбнулся Даниэль.

- Я сейчас,-Вахтанг направился к столику, за которым сидели русские офицеры.

- По моему, он это делает зря, - нахмурился Владимир.

- Господа... мой товарищ... - на ломанном русском проговорил Вахтанг, подойдя к столику, - он немного поет по-русски... Можно вашу гитару? Две минуты?

Русские сначала настороженно посмотрели на него, потом капитан улыбнулся, сказал:

- Василий, дай ему гитару.

Василий тоже улыбнулся, снял с плеча гитару, протянул Вахтангу.

- Спасибо, - улыбнулся тоже Вахтанг. - Виват! Победа! Он вернулся к столику, присел и взглянул на Владимира:

- Попробуем на троих. Я тоже знаю "Калитку", - он опытной рукой провел по струнам, взял аккорд.

- Пошли! - Владимир решительно встал. - Только голос у меня так... для компании...

- Ничего, дорогой, ничего...

Они направились к эстраде.

- Прошу прощения, фройлен, мы готовы спеть с вами "Калитку", - сказал Владимир

Певица сделала знак рукой оркестру и музыканты умолкли. Стало тихо, и в этой тишине начали мелодично звучать переборы гитарных струн, и певица первая начала негромко:

- Отвори поскорее калитку...

Вторым вступил Вахтанг. Чуть хрипловатым голосом, с сильным акцентом, но голосом сочным и глубоким. Третьим присоединился Владимир. Зал начал невольно прислушиваться к голосам певицы, Владимира и Вахтанга. Играл он мастерски, гитара плакала и волновалась, и голоса двоих мужчин вселяли в души тревогу и надежду...

Когда они замолкли, ресторан взорвался аплодисментами, и больше всех старались Жерар и Даниэль.

- Когда вы кончаете работу, фройлен? - спросил Владимир.

- К сожалению, я сегодня занята, - с извиняющейся улыбкой ответила певица.

Подлетел официант с корзиной цветов, отдал ее Владимиру, а тот, в свою очередь, протянул цветы певице.

- О-о, - улыбнулась она, - вы очень добры!

Владимир запихнул в корзину пачку денег, отчего у певицы глаза стали вдвое больше. И вдруг Вахтанг легко вспрыгнул на эстраду и сделал повелительный жест оркестру, приказывавший молчать.

И заиграл. И запел по-грузински... Это был плач по родине, это была раненая надежда на встречу с ней, это были любовь и страдание. Гортанный голос легко взбирался в самую высь нот и вдруг обрушивался вниз... и оборвался на глубокой, торжествующей ноте...

Никто в зале не понял языка, но вновь взорвались аплодисменты. Вахтанг поцеловал руку у певицы, спрыгнул с эстрады и пошел к столику с русскими офицерами. Вернул гитару

- Большое спасибо...

- Слушай, ты ведь грузин, а? - спросил капитан.

- Ты понимаешь по-грузински? - спросил Вахтанг.

- Нет. Но у нас в роте был грузин, часто пел... А почему ты... - он недоговорил, но Вахтанг понял смысл вопроса.

- Я из концлагеря, - Вахтанг присел за столик, - совсем недавно. Нас освободили американцы.

- Документы есть? - поинтересовался капитан.

- Н-нет... Мы ушли на свободу и все... Вот думаю пойти в вашу комендатуру...

- Без документа? - усмехнулся капитан. - А может, ты власовец? Или из националистического батальона? Чем докажешь?

- Вот мой документ, - Вахтанг закатал рукава пиджака и рубашки, - близко у локтя был вытатуирован номер, - это недостаточно?

- Недостаточно, - нахмурился капитан, - сейчас в Вене всякие ошиваются... Пленные вообще...

- Что вообще? - Вахтанг весь напрягся.

- Да так... сдавались, чтоб живыми остаться, а теперь...

- Ты-и... - Вахтанг дернулся и кулак сжался сам собой, но в последнюю секунду сдержался. - Извини, дорогой. Спасибо за гитару.

Он встал и направился к своему столику, русские офицеры настороженно смотрели ему вслед, потом владелец гитары сказал:

- В комендатуру бы его...

- Черт с ним. Тут выпивки сколько, только отдыхать начали, а с ним возись до ночи... протоколы, допросы... объяснения пиши... Ладно, братцы, выпьем за победу!

...Вечер. Набережная Дуная. У пристани стояло множество небольших катеров, украшенных гирляндами светящихся лампочек. Рядом полыхала неоновая вывеска ресторана. У подъезда прохаживался Владимир, курил, то и дело поглядывая на двери. Подъезжали и отъезжали машины. Суетился швейцар, открывая двери. Неподалеку от Владимира стояли четверо французских солдат и черноволосый сержант с тонкими усиками. Они о чем-то переговаривались, смеялись и тоже поглядывали на двери ресторана.

И тут вышла певица в серебристом платье, в меховой пелерине, накинутой на плечи. Она шла прямо навстречу Владимиру, улыбалась. Владимир, растерянно смотря на нее, едва слышно вымолвил:

- Фройлен...

Но певица прошла мимо него и, оказывается, смотрела вовсе не на Владимира, а за его спину, на брюнета - сержанта с усиками. Он отделился от своих товарищей, встретил певицу изящным полупоклоном, взял под руку, что-то быстро заговорил, улыбаясь и жестикулируя свободной рукой.

На лице Владимира появилась досада и разочарование. Он отшвырнул окурок и уже хотел войти в ресторан, как вдруг заметил, что остальные четверо французских солдат, подмигивая друг другу, пошли вслед за певицей и сержантом. Владимир секунду раздумывал, затем направился за солдатами. Он шел, словно привязанный, закуривая новую сигарету.

Он видел, как певица и сержант спустились по широкой бетонной лестнице на пристань. Сержант продолжал о чем-то говорить, целовал певице руку повыше локтя и жестом приглашал ее войти на катер, увешанный гирляндами лампочек. Певица послушно ступила на шаткие деревянные мостки, и скоро они скрылись внутри катера. Французские солдаты, следившие за ними, негромко смеялись, затем один что-то сказал друзьям и тоже убежал по мосткам на катер, исчез внутри. И по их жестам, сальным двусмысленным ухмылкам Владимир догадался, что они собрались делать. Один из солдат, заметив его, загородил дорогу, что-то сказал по-французски.

- Но это... нечестно, господа, - с трудом подбирая французские слова, сказал Владимир. - Дама пошла с вашим другом, но зачем второй? Так даже свиньи не делают, господа!

- Что, тоже хочешь? - улыбнулся один из солдат, высокий и носатый. Возьмем его в компанию, а, ребята? Этот немец тоже соскучился по женщине! - и все дружно рассмеялись, кто-то даже приятельски хлопнул Владимира по плечу. Владимир оттолкнул носатого солдата и решительно направился к катеру.

- Э-э, так нельзя! - остановил его носатый. - Очередь! Понимаешь, очередь! Ты - последний! - он опять засмеялся.

И тут Владимир резко ударил его в челюсть. Охнув, солдат упал. Остальные на мгновение растерялись. Владимир побежал к катеру. У самых мостков его догнали, схватили за плечи, били наотмашь по голове. Началась молчаливая драка. Слышен скрежет башмаков по бетону, хриплое дыхание, звуки тяжелых ударов по лицу.